Милош Мацоурек - Сказки

Милош Мацоурек

Сказки

Кратко об авторе

После сборника стихов «Не верь глазам своим» (1958) и пьесы для детей «Попугай на пятерку» (1968) Милош Мацоурек опубликовал в 60-х годах несколько книжек авторских сказок, которые привлекли внимание оригинальным видением мира, поэтикой и стилем: «Жизнеописание домашних животных» (19б2), «Якуб и двести дедушек» (1963), «Жираф или тюльпан» (1964), «Муравьед с арифметикой» (1966). Они через некоторое время послужили основой публикации избранных сочинений, названных попросту «Сказки» (1971). «Сказки» были переизданы «Альбатросом» с новыми иллюстрациями Адольфа Борна. В последние годы Милош Мацоурек писал главным образом сценарии к кинокомедиям, таким, как «Девушка на метле», «Госпожа, вы вдова», «Как утопить доктора Мрачека» или же к телевизионным сериалам вроде «Арабелла, Мах и Шебестова», которые завоевали популярность, как внутри Чехии, так и за рубежом. «Арабелла, Мах и Шебестова» одновременно с сериалом были Мацоуреком опубликованы отдельным изданием в виде книжки для детей (1983); ее французский перевод получил приз. Поэт, сказочник и сценарист Милош Мацоурек очаровывает детей и взрослых прежде всего поэтичностью и юмором, искусством сокращения слов и тонкой выразительностью. Он учит нас глядеть на мир, на окружающие нас вещи и дела новыми, свежими глазами, под неожиданным углом зрения и в удивительной связи. Он делает зримым для нас поэтическое очарование действительности, её смешные черты и перипетии, учит нас смеяться над глупостью, условностями и лицемерием в человеческих отношениях и, вместе с тем, открывать для себя ценности жизни, красоту вещей и мира. В авторских сказках он выражает свое видение разговорными сокращениями, которые сближают его с карикатуристами. Некоторые из сказок послужили поводом для создания рисованных и кукольных мультфильмов (например, «Сюзанна учится писать» или «Плохо нарисованная курица»). Поэтический юмор и особый неповторимый стиль обеспечивают сказкам Милоша Мацоурека постоянный интерес среди детей и взрослых в Чехии и далеко за ее рубежами.

Ю.П.

Якуб и двести дедушек

Жил-да-был один мальчик, звали его Якуб, а жил он вместе с дедушкой. Дедуся был толстый, с красным лицом и огромной соломенной шляпой под названием панама, которую он жутко любил. Якуба он тоже любил, но полного понимания между ними не было. То, что у Якуба вызывало удивление, для деда было как бы само собой, а то, что приводило в изумление дедушку, казалось Якубу вполне обыкновенной штукой.

Вот так они и жили вдвоём в маленьком домике с верандой, кругом был сад, а в саду росла капуста. Куда ни глянь — одни кочаны. Были среди них маленькие, не больше теннисного шарика, другие были здоровые, как волейбольный мяч. Якуб вечно спотыкался о них, и у ворот, и у веранды и даже на садовых дорожках.

— Тю ты, — думал он, — одна капуста. Откуда она берется? — и Якуб в сомнении качал головой из стороны в сторону.

— Чему удивляешься? — наскакивал на него дедушка. — В саду отличная земля, ткни в нее кастрюльку и та взойдёт. Только зачем это надо — выращивать кастрюльки? Это не практично. Капуста — друтое дело.

И он сажал и сажал капусту, а капуста росла и росла, и стало ее столько, что уже невозможно было съесть. Только кончится один вилок, как уже готов другой, не успел этот кончится — третий, и так без конца.

К счастью, в саду поселились бабочки-капустницы, штук эдак двести, они капусту любили, нежно так обходились: то один кочан приголубят, то другой. Зато дедуся капустниц ненавидел, ух как он на них злился, все-то из-за угла подслеживал, как услышит, что они листиками хрумкают, как выскочит с веранды и давай панамой размахивать. Жуть.

Тут уж Якуб, вообще, разинет рот от удивления, присядет на ступеньки и давай ломать себе голову.

— Ну, что рот разинул? — приговаривал в таком случае дед. — Они тут нашу капусту жрут, а я по-твоему должен в потолок смотреть?

Но Якубу от этих объяснений было не легче и, — чего ее жалеть? Вон её сколько — пруд пруди.

Но у дедушки была своя голова на плечах и он только и знал, что гоняться за бабочками. Сядет, например, отдохнуть, панаму на нос надвинет, но задремать ни-ни, все за кочанами присматривает, а уж если совсем нечего делать, новые начинает сажать, там посадил, там срезал, а тут и обед приспел, дед по кухне носится — капусту варит, а к ужину засолкой занимается, а то и еще чего придумает.

Якубу всё-таки было не ясно, почему дедушка такой ограниченный человек, и он все говорил ему: «Дедуля, пойдем играть, или расскажи мне чего-нибудь, капуста ведь никуда не убежит». Но его дедуля носился в фартуке по кухне и покрикивал: «Не путайся у меня под ногами, не видишь, я закрутился, что к чему из-за тебя позабыл».

И поэтому Якуб вечно был один. И нет ничего удивительного, что он под конец подружился с капустницами. От капусты его давно тошнило, он доверху наваливал ее в самую большую тарелку и шел к своим непоседливым подружкам — кормить. Когда бабочки наедятся, сядут рядком и ну рассказывать, где и как они летают, что видят, и о садиках, где растут цветы и смородина, и о китайках, а Якуб слушает и завидует, и тоже хочет что-нибудь такое увидеть.

— И чего бы дедушке не посадить что-то еще, кроме капусты? — думал Якуб. — Вот было бы здорово.

— Сам возьми, да и посади, — советовали капустницы, — это отвлечет дедушку от его любимых кочанов и, вот увидишь, сразу станет веселее.

— И правда, почему бы не сделать дедушке приятное, — думал Якуб, — неплохо бы посадить, например, панаму.

— Отличная мысль! — закивали капустницы. — Представляешь, какая это будет для дедушки радость!

Якуб дал себя уговорить и в полдень, когда дедуля варил о6ед, разыскал в саду свободное место и посадил панаму.

— Куда запропастилась моя панама? — причитал дедушка. — Чем я теперь буду воевать с капустницами, ты не знаешь, где она, Якуб?

— Это секрет, — отвечал Якуб, — я хочу приподнести тебе сюрприз, немного подожди и будет у тебя по шляпе на каждый день.

— Ничего не понимаю, — бурчал себе под нос дедушка, — чего у мальчишки на уме, лишь бы не потерял мою драгоценную панаму.

Через пару дней вырос в саду огромный куст, а на нем полно маленьких таких панамочек. Дедушка был так удивлен, что даже про капусту забыл, а Якуб сказал: «И ничего тут нет удивительного, ведь на этой земле могут расти даже кастрюльки. Только сажать их пожалуй не к чему. Шляпы, бесспорно лучше».

— Шляпа — вещь хорошая, — согласился с ним дедушка, — но мне достаточно и одной. Такая прорва шляп меня просто выводит из себя.

Он подождал пока панамы созрели и, когда они стали большие и хорошенько пожелтели, оборвал их и разложил на земле сушиться. Якуб считал, считал и насчитал около двухсот: такая куча, что свободного места на участке едва хватило.

— Вот видите, — сказал Якуб капустницам, — все напрасно, ничего не изменилось, а мне так ещё и влетело.

Но у капустниц было другое на уме, они молчали и слушали, а после одна шлепнула себя по лбу и говорит: «Есть идея, лучше и не придумать, посади-ка ты своего деда».

— Ты, что, свихнулась, — отвечал Якуб, — сейчас у меня один дед, но и с тем хлопот не оберешься, а если их будет двести?

Не кипятись, послушай, а после сам будешь меня благодарить — ответила капустница и зашептала что-то остальным бабочкам. Капустницы разом принялись хихикать и упрашивать Якуба, чтобы он непременно посадил дедушку и вот тогда, говорили они, все пойдет на лад.

Якуб подождал, пока дедушка уснет, нашел в саду еще не занятый клочок земли и посадил дедушку. Ну и забот же было с ним: сначала хорошенько полить, а для этого надо натаскать воды из насоса в тяжеленном ведре и уж только потом, в полдень, удалось Якубу перекусить с капустницами. Они ели с одной тарелки и Якуб все спрашивал, что будет, когда в саду появятся двести дедушек. Капустницы не отвечали, перемигивались между собой, посмеивались и говорили Якубу: «Не будь таким нетерпеливым, подожди».

Через пару дней вырос в саду преогромнейший куст, увешанный малюсенькими дедулями. Сначала они были совсем зеленые и их нельзя было рвать, но они быстро подросли налились соком, физиономии у них становились все краснее и краснее, словом дедушки зрели не по дням, а по часам. Якуб бегал на них взглянуть по пяти раз на дню и все советовался с капустницами пора или не пора дедушек рвать.

Наконец дедушки вполне поспели и Якуб их собрал. Было их, и вправду, приблизительно двести и они всей оравой тут же набросились на Якуба: «Дурак, мол ты, дурак, что натворил, на кой нужно такое количество совершенно одинаковых дедушек», — и они орали один громче другого.

— Добились своего — сказал Якуб капустницам, — я-то ведь знал, чем эта затея кончится: с утра до ночи будут теперь меня ругать, но и вам не позавидуешь, вот увидите, похватают шляпы и начнут вас гонять по саду, и шляп-то, как нарочно, на всех по одной.