Яан Кросс - Мартов хлеб Страница 10

— Знаете что, теперь, когда ваш famulus своими чудо-сластями усыпил и тестя и полгорода, теперь вы можете своими отвратительными каплями приводить в чувство всех попадавших в обморок тещ. И я полагаю, что даже и скончавшихся. Это будет предприятие подоходнее, чем марципанное. Хе-хе-хе.

За это время господин Калле успел уже позвать на свадьбу в свой ратманский дом всех, кто находится в аптеке, само собой разумеется, во главе с епископом. Известие о епископской проделке, о счастье аптекарского парня и ратманской барышни уже успело облететь всю площадь. Появляется толпа любопытных соседей — злорадствующих гильдейских купцов и ликующих ремесленников. Мастер Иохан продает им славные бокалы кларета и закрывает ставни. Он ведь тоже приглашен на свадьбу, а как же иначе.

И вот из аптеки начинают выходить свадебные гости: впереди всех епископ Хенрикус, который даже посылал своего курьера бегом принести ему с Тоомпеа епископскую митру[43]. За ним идет молодая чета. Март опустил рукава и на шляпу нацепил гвоздику. Матильда никак не может сдержать улыбки в уголках своего ротика-цветочка и крепко держит Марта под руку. За молодыми идут папа и мама Калле. Лицо ратмана говорит: что было, то было, может быть, все даже и неплохо будет, ибо мне кажется, что этот Март еще прославится своим сидриватсиумом, и мы вместе с ним… Лицо ратманши говорит: ратманша должна в любом положении сохранять достоинство, прошу пожалуйста! За обоими Калле идут остальные господа и госпожи, хозяева и хозяйки. И самыми последними — мастер Иохан (все еще или уже опять: АА-ААА-АПЧХИ!) и три Мартовых подмастерья с носилками, на которых лежит пуда два марципана для свадьбы. А в хвосте у них, размахивая хвостом и облизываясь, идет черно-серо-пятнистый каллевский пёс, которого Мартовым подмастерьям все время приходится отгонять от носилок с марципаном — прочь! прочь!

Осеннее небо синее-синее (а это случается в Таллинне не так уж часто), синее-синее, как глаза невесты, когда она их поднимает, чтобы взглянуть на Марта. И сама Матильда видит тогда в синем небе, кроме зеленых глаз Марта, его лохматой головы и шляпы с гвоздикой, красные крыши, и желтые стены, и серые башни, и то, как из окон башен на синем фоне тянутся золотые тромбоны трубачей. И вся процессия и весь городской люд кругом на улицах услышали, как зазвучала свадебная музыка: Туу-туту-туу-туту-туу-туту-туу, туу-туту-туу-туту-туу-туту-туу.

Во время этой музыки черно-серо-пятнистый каллевский пёс в хвосте свадебного шествия наконец понял, что у него нет никакой надежды приблизиться к носилкам с марципаном. Понял и решается попытать счастья в другом месте. Он бежит и обнюхивает своим трепещущим, черным, влажно-блестящим носом всех шагающих на торжество и чует, что у Марта за пазухой в кармане лежит предназначенный для Матильды особенно хорошо пахнущий ломоть марципана. Между нами говоря, сердце из марципана. Но пёс, конечно, не видит сквозь Мартов кафтан, что так хорошо пахнет именно сердце, и не понял бы этого, даже если бы и увидел, а просто счел бы его особенно вкусным. И когда епископ останавливает свадебное шествие (пусть, мол, гости поют под свадебные трубы, а он будет давать указания — Ааа-эээ-иии — выше! — ниже!), да, теперь, когда свадебная процессия стоит, и вместе с ней стоит и Март, черно-серо-пятнистый пёс сует свой трепещущий черно-влажно-блестящий, ужасно милый нос Марту в ладонь и смотрит на него так умоляюще и такими ужасно милыми глазами: ведь черно-серопятнистый или просто пятнистый, или одномастный пёс, твой пёс, именно так сует свой ужасно милый нос тебе в ладонь, смотрит на тебя такими умоляющими и такими ужасно милыми глазами и говорит: «Мой дорогой и уважаемый молодой хозяин (или хозяйка), все мои уличные утренние собачьи дела давно сделаны, а ты стоишь тут на площади — одна нога впереди, другая немного отставлена назад — уже так удивительно долго, что я хотел бы попросить тебя пойти домой…»

Ты сразу же, конечно, узнаешь своего пса, потому что он не только существует сейчас, но во многих других отношениях он должен быть во сто крат лучше славной каллевской псины пятьсот тридцать три года тому назад… И ты ласкаешь своего пса тут же на Ратушной площади, радуясь, что ты узнал его и что он снова с тобой. И тут же на улочке Сайакяйк[44] ты покупаешь в кафе красивое, разукрашенное сердце из марципана (если оно как раз оказывается в продаже), чтобы вместе с псом съесть его по дороге домой.

И ты идешь вместе с псом домой, жуешь вместе с ним мартово-марципанное сердце, и, быть может, ты чуточку более задумчив, чем раньше, когда вел пса на прогулку.

Примечания

1

Олений парк — Хирвепарк (по-эстонски hirv — благородный олень, косуля) — в Старом городе, у подножия горки Линдамяги. По преданию, Линда, вдова Калева, национального мифологического героя, сложила на его могиле огромный холм из валунов. Это и есть Тоомпеа, или, как говорят по-русски, — Вышгород, т. е. Верхний город. С давних пор бытует легенда о том, что при завоевании эстов, в начале XIII века, датский король на охоте подстрелил дикую козу, она упала с высокого обрыва и разбилась… В нижнем парке, заложенном в 1865 году, олени еще водились.

2

Кадриорг — район Таллинна между морем и плато Ласнамя-ги. Но когда говорят о Кадриорге, имеют в виду прежде всего прекрасный парк с вековыми деревьями, прудами, фонтанами и живописными лужайками. В центре парка — художественный музей-дворец, возведенный еще Петром I в честь Екатерины (20-е годы ХVIII века), Домик Петра I. В административном здании, построенном в 1938 году, — резиденция Президента Эстонской Республики.

3

Пруд Шнелли, вырытый в 1760-е годы, был частью рва, окружавшего Старый город. Назван по имени городского садовника Шнелля, разбившего на крепостном валу, над рвом, липово-каштановую аллею.

4

Ратуша — средневековое позднеготическое здание, упоминаемое уже в XIV веке. Двухэтажное, с башней, увенчанной шпилем и флюгером «Старый Тоомас», просторными залами, подвалами и погребами (много раз перестраивалось). Предназначалось для собраний городского самоуправления, магистрата. Таллиннская Ратуша — одна из старинных архитектурных достопримечательностей Европы. Сейчас здесь музей, проводятся концерты, официальные встречи и торжественные приемы.

5

Нигулисте — церковь св. Николая, основанная в XIII веке немецкими купцами. Во время 2-й мировой войны была разрушена. Переоборудована в музей. Сегодня музыканты дают в ней органные концерты. Сохранился главный алтарь, а также фрагмент авторской копии картины немецкого живописца XV века Бернта Нотке «Пляска смерти».

6

Важня — строение для товаров, где их взвешивали перед тем, как отправить на рынок. «Белый домик важни» на Ратушной площади (не восстановлен) Яан Кросс, конечно же, помнил еще с юношества, и через несколько десятилетий встроил его в свой сказочный интерьер XV века, хотя двухэтажная «кубическая» важня появилась в середине XVI века. Но воображению подвластно всё, хроника событий тоже. Во многих исторических произведениях Яана Кросса реальность так же правдиво сочетается с условностью, как факты — с вымыслом…

7

В «Толковом Словаре» Вл. Даля, меморiялъ — купеческая общая книга, фиксирующая куплю-продажу. Здесь: аптекарская книга для записи снадобий, по-эстонки mãluraamat (mälu — память, raamat — книга).

8

Кварта (четверть) — единица объема жидкостей и сыпучих веществ, ее величина в разных странах разная: в Англии -1,135 л, в США — 0,946 л. Как видим, в среднем — один литр.

9

Кларет — виноградное вино с имбирем и другими пряностями. В Европе Claret зарегистрирован как бордоское красное вино одной из провинций Франции.

10

Гильдии — сословные объединения купцов.

11

Унция — единица массы, применявшаяся в аптекарской практике, — в среднем от 28 до 31 грамма.

12

Штоф — прежняя мера жидкости — 1,23 л, примерно 1/10 стандартного ведра.

13

Лот — мера веса, равная 12,797 г или 13 г.

14

Теретиритрилль! — в этом дребезжании Teretiritrill слышится приветствие, знакомое и зарубежным друзьям тоже: Тере! — Здравствуй!

15

Ратман — член городского самоуправления, магистрата, муниципалитета. Можно предположить, что ратман Калле — один из главных, что-то вроде городского головы или градоначальника.