Джордж Макдональд - Страна Северного Ветра Страница 11

— Это ты сделала его сильным?

— Нет, я лишь послала его тебе. Я знала, что он придаст тебе сил, как тогда человеку на плоту, помнишь? Но откуда в моём дыхании столько силы, я не могу сказать. Её вложили в мои уста, когда я была создана. Это всё, что мне известно. Однако мне стоит поторопиться с работой.

— Ах, да, бедный корабль! Может быть, ты останешься со мной и позволишь ему уплыть невредимым?

— Я не смею. Ты согласен подождать меня здесь?

— Хорошо. Ты ведь не долго?

— Не дольше, чем нужно. Не сомневайся, утром ты уже будешь дома.

Царица Северного Ветра исчезла, и вскоре Алмаз услышал, как снаружи завыл ветер. Он выл громче и громче, потом вой сменился рёвом. Снова началась буря, и Алмаз догадался, что волосы Царицы опять разлетелись во все стороны.

В церкви царил сумрак. Старинные витражи на окнах — не чета новым безделушкам — почти не пропускали свет. Однако Алмаз не мог оценить их красоту: сияния звёзд было недостаточно, чтобы увидеть всё богатство красок. Он едва различал очертания витражей на фоне стен. Мальчик поднял голову, но хоры разглядеть не смог. Они были где-то там высоко-высоко, где чуть светился верхний ряд окон, вдоль которых он шёл. Церковь окутывала тем одиночеством, какое испытывает брошенный мамой ребёнок. Только Алмаз твёрдо знал: остаться одному ещё не означает, что тебя бросили.

Мальчик начал потихоньку пробираться вперёд, находя дорогу на ощупь. Так он бродил какое-то время, а его шажочки будили гулкое эхо в огромном здании. Большие размеры не мешали собору заинтересоваться Алмазом. Он будто знал, что внутри бродит малыш, и решил стать для него домом, вот и откликался эхом на каждый шаг мальчика, пока тому не захотелось громко крикнуть что-нибудь и послушать, что скажет собор в ответ. Но от разлитого вокруг одиночества ему было как-то не по себе, и мальчик не решился заговорить. И хорошо, что он не произнёс ни слова, потому что звук собственного голоса лишь подчеркнул бы, как пустынно вокруг. Подумав ещё немного, Алмаз решил спеть. Петь он очень любил и дома всегда мурлыкал детские стишки, придумывая для них свою мелодию. Он начал с песни про кота и скрипку, но она не пелась. Попробовал о мальчике и пастухе, — тоже не получилось. Не задались и другие. Так они все глупо звучали! А раньше ему и в голову не приходило, что эти стишки глупые. Он замолчал и стал прислушиваться к эху, вторившему его шагам.

В конце концов Алмаз шумно вздохнул и произнёс: «Как же я устал». Но тихий ответ эха, донёсшийся откуда-то сверху, он уже не услышал, потому что наткнулся на ступеньку, упал и больно ушиб руку. Чуточку поплакав, малыш на четвереньках забрался по ступенькам. Сверху он нащупал небольшой коврик, лег на него и стал разглядывать окно, тускло светившееся метрах в трёх над ним.

Это было восточное окно алтаря. На небосводе вот-вот собиралась взойти луна. Стоило ей показаться, как вдруг в её свете на окне появились апостолы Иоанн и Павел, а вслед за ними вышли и другие апостолы в необычайно красивых одеждах. Алмаз не знал, что чудо сотворила луна, он решил, что свет исходит от самого окна, а святые мужи явились из ночной тьмы помочь ему, ведь он до смерти устал, ушиб руку, а ещё ему было одиноко и грустно, и Царицы Северного Ветра не было уже целую вечность. Так он и лежал, не сводя с них глаз, размышляя, когда же они сойдут на пол и что станут делать дальше. Фигуры апостолов вырисовывались неясно: при лунном свете яркие краски не были видны, и мальчику приходилось напряжённо вглядываться в сумрак, чтобы различить очертания на окне. От этого занятия его глаза быстро устали, веки налились тяжестью и то и дело норовили закрыться. Мальчик вновь и вновь их поднимал, но с каждым разом веки делались всё тяжелее. Ничего не помогало, и у него больше не осталось сил бороться. В последний раз глаза открылись лишь наполовину и тут же снова захлопнулись. Алмаз сдался и в следующую минуту уже глубоко спал.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Окно в алтаре

лмаз спал крепким сном. Только это может объяснить странные события, произошедшие дальше. Ему почудилось, что он слышит чей-то шёпот рядом с восточным окном. Он попытался открыть глаза, но не смог. А шёпот не прекращался, он становился громче и громче, пока, наконец, Алмазу стало отчётливо слышно каждое слово. Он догадался, что это разговаривают апостолы и что говорят они о нём. Но открыть глаза он по-прежнему не мог.

— Как он сюда попал, апостол Пётр? — произнёс один.

— Кажется, я видел, как он шёл по хорам под окном Никодима какое-то время назад. Может, он упал оттуда?

— А ты что думаешь, апостол Матфей?

— Вряд ли он смог бы сюда доползти, если и впрямь свалился с такой высоты. Он бы убился насмерть.

— Что же нам с ним делать? Нельзя же оставить его тут. И с собой на окно не возьмёшь — там уже и так слишком тесно. Что скажешь, апостол Фома?

— Давайте спустимся и посмотрим, как он.

Послышалось шуршание, что-то звякнуло, потом на некоторое время воцарилась тишина. Алмаз чувствовал, что вокруг него собрались все апостолы и их взоры устремлены на него. А глаза так и не открывались.

— Что с ним такое, апостол Лука? — поинтересовался один.

— Да ничего особенного, — отозвался Лука. Он присоединился к апостолам, сойдя с другого окна. — Он всего лишь крепко спит.

— Я догадался! — воскликнул другой апостол. — Это одна из проделок Царицы Северного Ветра. Она принесла и оставила его у наших дверей, словно увядший листок или подкидыша. Не понимаю я её, должен заметить. Можно подумать, нам некуда девать деньги, кроме как на чьих-то детей! Не для того возводились соборы.

Это было уж слишком! Алмаз не мог дальше спокойно слушать такие вещи о Царице Северного Ветра, ведь он знал, что ей не до проделок. У неё хватало серьёзных дел. Он изо всех сил постарался открыть глаза, но всё было напрасно.

— Должна же понимать, что церковь — не место для подобных выходок. Не говоря уже о том, что это наш дом, — добавил другой.

— Это просто бесцеремонно с её стороны. Впрочем, она всегда бесцеремонна. Кто ей позволил колотить в наши окна, как, например, сегодня ночью? Осмелюсь заметить, кое-где есть разбитые стёкла! Уверен, моя голубая риза вся перепачкана грязью после дождя. А вычистить её тоже денег стоит.

Тут Алмаз понял, что это вовсе не апостолы. Так говорить могут разве что церковные служки, да сторожа, которые ночью пробрались в храм, надели священнические ризы и давай притворяться, что они священники или епископы, совсем как глупые слуги, о которых рассказывал Алмазу отец, — те тоже любили называть друг друга именами и титулами своих хозяев. Их оскорбительные замечания о Царице так рассердили его, что мальчик вскочил и закричал:

— Царице Северного Ветра лучше знать, как поступать! И не нужно ей от вас никаких разрешений, чтобы смести паутину с ваших окон, потому что за этим она и послана. Она выметает места куда величественней этого, точно вам говорю, сам видел.

Так Алмаз начал говорить, но, наконец, у него открылись глаза, и мальчик с удивлением заметил, что вокруг не было ни апостолов, ни церковных служек, не было даже окна с изображениями святых мужей — его окружали вороха сена, а сверху в маленькие окошки под крышей сеновала пробивался голубоватый свет наступающего утра. Внизу в стойле проснулся старый Алмаз. Ещё мгновение, и он вскочил на ноги и встряхнулся, да так, что под маленьким Алмазом задрожала кровать.

— Как же здорово он отряхивается, — произнёс Алмаз. — Хотел бы я уметь точно так же. Хотя я ведь умею умываться, а он нет. Вот потеха была бы посмотреть, как старый Алмаз умывает свою морду копытами да подковами! Ну и зрелище!

С этими словами мальчик встал и оделся. Потом он вышел в сад. Ночью был ужасный ураган, и хотя сейчас погода была тихая, разломанная садовая беседка лежала на земле — на неё упал старый вяз. Его ствол сгнил внутри, и ветер ночью сломал дерево. Алмаз почти расплакался, увидев огромную зелёную крону, которая раньше жила высоко в небе и радостно шелестела на ветру, распростёртой на земле безо всякой надежды когда-нибудь снова вернуться в небо.

«Интересно, а сколько лет было старому дереву, — подумал мальчик. — Наверно, долго нужно расти, чтобы дотянуться почти до неба».

— Ты прав, — раздалось в ответ; последние слова Алмаз произнёс вслух.

Алмаз вздрогнул, оглянулся и увидел священника, брата миссис Коулман, который приехал навестить сестру. Он был учёным и привык подниматься рано.

— Кто ты, друг мой? — последовал вопрос.

— Маленький Алмаз, — ответил мальчик.

— Ах, да. Я слышал про тебя. А что ты так рано встал?

— Да всё из-за фальшивых апостолов. Они болтали всякую ерунду и разбудили меня.

Священник изумлённо посмотрел на мальчика. Алмаз понял, что ему лучше бы промолчать, ведь он не мог рассказать все подробности.