Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей: Путешествие Страница 25

Совята то возносились на несколько сотен футов вверх, то попадали в воздушную яму и стремительно падали вниз. Но хуже всего был хлещущий со всех сторон дождь с градом. Сорену приходилось постоянно использовать так называемое третье веко или прозрачную перепонку, которая служит совам для того, чтобы избавляться от попавших в глаза соринок.

«Великий Глаукс, только бы мое третье веко не лопнуло от такой работенки! — взмолился по себя совенок. — Теперь понятно, отчего Эзилриб окривел! Если постоянно летать в такую погодку, можно запросто порвать в клочья свои мигательные перепонки!»

— О, Великий Глаукс, этого еще не хватало! — буркнула Отулисса.

— Что еще случилось? — пропыхтел Сорен, мечтая о следующей воздушной яме, в которую можно было бы прыгнуть и спастись от Отулиссы.

— Он болтает с чайками!

— И что?

— Как это — что? Как ты можешь задавать такой вопрос, Сорен? Я ведь знаю, что ты родом из очень хорошей семьи. Я же вижу, ты получил отличное воспитание, тут меня не обманешь. Значит, должен знать, что на свете нет птиц хуже чаек. Извини меня за грубость, но чайки — это отбросы птичьего мира. Грязные, крикливые и безмозглые твари. Приличные птицы держатся от них подальше. А он разговаривает с ними! Да что там разговаривает — он с ними смеется!

— Может быть, Эзилриб хочет расспросить их о погоде, — предположил Сорен.

— Это мысль! — Отулисса на несколько секунд притихла, что было для нее равносильно подвигу. — Думаю, мне следует слетать и спросить его!

— Не приставай к Эзилрибу, Отулисса, — взмолился Сорен.

— Но он же сам говорил, чтобы мы не стеснялись задавать ему любые вопросы! — фыркнула Отулисса и полетела вперед.

— Простите мою прямоту, наставник, но я только хотела узнать, с какой целью вы общались с чайками? Возможно, вы таким образом собираете информацию о погодных условиях?

— Это у чаек-то? Что ты, дорогая! Да что у них можно узнать? Это же самые тупые и самые ленивые птицы на свете!

— Но тогда зачем вы с ними общались?

— А я с ними не общался. Я рассказывал им неприличные анекдоты.

— Ч-что? — поперхнулась Отулисса.

— Ну да! Они обожают истории про мокрогузок, хотя сами являются самыми мокрогузыми из всех мокрогузых. Только и слышишь от них: «Ой, Эзилриб, расскажи еще!» Честно признаться, они тоже рассказали мне пару забавных историй. Но эти проклятые птицы настолько тупы, что чаще всего забывают, в чем соль шутки. Сущее наказание!

— Но как вы могли?!

— Но это было ужасно смешно, Отулисса, — пискнул сзади мохноногий сыч Мартин.

— Расправь перышки, дорогая. Вернись на место и приготовься. Мы уже рядом с каналом. Сейчас начнется настоящее веселье!

— У-ух! — сипло заорал Пут. — Прилетели, ребята! Забирайтесь на рвань и вниз, в канал! За мной!

То, что он называл «рванью», было обрывками воздушных потоков, болтавшихся под скатами канала. Чтобы забраться туда, необходим был очень сильный взмах.

Сорен взмахнул крыльями и полетел следом за Путом. Мартин оказался как раз между ними. Поток воздуха, созданный Путом, подхватил его, а образовавшаяся воздушная яма втянула малыша на кучу рвани и сбросила прямо в канал. Следом с восторженным визгом понеслась рыжая Руби. И вдруг Сорен понял причину ее радости.

Здесь, в центре бури, на дне воздушного канала, множество ветров сливались в одну бурную кипящую реку. И если расправить крылья, наклонить их немного вперед, как сделала Руби, и слегка подогнуть хвост — о, это нужно было почувствовать!

Никогда еще Сорен не испытывал такого восторга! Это было нечто среднее между парящим полетом и скольжением, только гораздо легче и во много раз стремительнее.

— Вот это щекотка! Просто до костей пробирает! Ну, разве это не жизнь? — проухал Эзилриб, оставивший свое место во главе стаи. Теперь он летел рядом с Сореном и Отулиссой. Наставник крякнул, отрыгнул погадку и выплюнул ее прямо в воздушную реку. — А теперь давайте за мной, я научу вас старой доброй кутерьме. Сейчас мы заберемся на рвань, а оттуда скатимся прямо по краю гребня. Такого вы еще не пробовали, клянусь хвостом!

— Что он такое говорит? — пропыхтела Отулисса. — Ему следовало бы заранее снабдить нас словарем. Нет, для учителя он просто вопиюще неорганизован!

«Зачем словарь? — подумал про себя Сорен. — Какой прок в словах, если ты не почувствовал их смысл желудком?» — Дрожь восторга сотрясала его. Что и говорить, такого полета у Сорена никогда еще не было!

— Вперед! — прогудел Эзилриб. — Я хочу, чтобы вы оседлали ветер, а потом скатились по гребню вверх когтями!

— О, великий Глаукс! — взвизгнула Отулисса, а Сорен поперхнулся от изумления, увидев, как трехпалая лапа Эзилриба царапнула тускло освещенное луной небо. Старый наставник летел на спине! Потом он перевернулся и ринулся вниз по гребню.

В следующий миг Сорен заметил какой-то красный вихрь — это Руби тоже перевернулась вверх когтями и понеслась по гребню следом за наставником.

— Угу-гу! Давайте за мной! — вопила она на лету. — Это проще простого!

— Проще простого! — фыркнула Отулисса. — Да где это слыхано — летать кверху лапами! Мне кажется, в этом есть нечто предосудительное. Кроме того, это рискованно — и вообще неприлично! Так не подобает совам, вот что я скажу!

«Заткнулась бы ты, а?» — мельком подумал Сорен и, вцепившись когтями в ветер, как показывал Эзилриб, перевернулся в воздухе. Прямо над ним оказалось небо, затянутое темными тучами, исхлестанное ледяным дождем. Сорен снова перевернулся и помчался вниз по гребню следом за Руби.

— Слегка оттолкнись когтями, продолжая выгибать хвост. Это поможет лучше держаться, и ты сможешь скакать на воздушных волнах! — крикнул ему Эзилриб.

Последней к ним присоединилась Отулисса. Она шипела от злости и, не переставая, твердила о том, что непременно подаст заявление по поводу всех этих «возмутительных экспериментов».

— Закрой клюв! — прикрикнул на нее Пут.

А потом они принялись скользить, кувыркаться, кататься, барахтаться и делать многое другое, что Эзилриб называл словом «кутерьма».

А сам наставник выкрикивал задорную песню прямо в пасть бушующей стихии:

Совы-всепогодники — особая порода,Мы обожаем летать в непогоду!Мы любим бурю, мы любим ветер!Скучно без шторма живется на свете.В наших желудках с рожденья живетЗов урагана и вихря полетМы кувыркаемся в русле стихии,Мы — всепогодники, совы лихие! Град, ураган и бурана рычанье Смехом встречаем и ликованьем.Кружим, парим, кувыркаемся, скачем.Разве мы хнычем? Разве мы плачем?Сплюнем погадку в пасть непогодеИ продолжаем полет на свободе.Слезы и страхи неведомы нам —Лучшего клюва смелым бойцам!Совы-всепогодники — особая порода,Мы обожаем летать в непогоду!

ГЛАВА XVIII

Дилемма миссис Плитивер

— Вылетали вверх тормашками? — пролепетала Примула. — Но как? Это же невозможно!

— Это совсем не так сложно, как кажется, — захлебываясь от восторга, ответил Сорен. — Честно говоря, тут и уметь особо ничего не надо. Это чем-то похоже на то, как впервые начинаешь летать. Нужно просто поверить, что сможешь — и все.

— Прямо вверх тормашками? — недоверчиво спросила Гильфи.

— Как ты думаешь, упитанный серый совенок, вроде меня, тоже сможет такое вытворять? — с беспокойством нахмурился Сумрак.

— Конечно, если погода будет подходящая. Понимаешь, в этом-то все и дело — этот фокус можно проделывать только в канале бури.

— Что еще за канал такой? — насупился Сумрак. — Ты хочешь сказать, что в буре есть каналы? Ну и дела! Я, конечно, много чего повидал на своем веку, но такого…

Сумраку было непросто признать, что кто-то мог видеть или испытать нечто такое, о чем он и понятия не имеет. Гильфи с Сореном украдкой перемигнулись.

При всем своем невыносимом бахвальстве Сумрак вовсе не задавался, как Отулисса. Хотя в своем клюве он постоянно получал замечания за то, что спорил с наставниками. Хотя порой он бывал просто несносен, Сумрак был «доброй душой», как частенько выражалась миссис Плитивер. А Копуша так же часто прибавлял: «Сумрак лучший в мире друг и опаснейший на свете враг».

— В этом нет ничего странного, — с плохо скрытым раздражением заявила Гильфи. — Ты, конечно, много всякого повидал, но тебе никогда не доводилось пролетать сквозь бурю так, как вчера это сделал Сорен под руководством Эзилриба.

— Не стану хвастать, Гильфи, но я побывал в пастях у многих бурь. Возможно, бывал я и в канале бури, только сам этого не знал. Да, наверное, так оно и было. А что тут Сорен нам рассказывал о строении бури — это всего-навсего слова. Не обижайся, друг, к тебе это не относится. Просто можно лететь через что-то и даже не представлять, как оно называется.