Памела Трэверс - Мэри Поппинс открывает дверь Страница 28

— Я пошутил, Мэри Поппинс! Я не хочу никаких неожиданностей! Я хочу, чтобы вы были такой, какая вы есть! Всегда!

Ему вдруг показалось, что принцессы были очень глупыми существами и ему совсем нечего сказать в их пользу.

— Гм! — сердито хмыкнула Мэри Поппинс, ставя тарелку с тостами на стол. — Ничто не длится вечно! — заметила она..

— Кроме вас! — доверительно возразил Майкл, озорно улыбаясь.

Она как-то странно посмотрела на него. Но Майкл не заметил этого. Он покосился на Джейн и вскарабкался рядом с ней на подоконник.

Подышав на стекло, он тоже принялся рисовать.

— Смотри! — сказал он гордо. — Я рисую корабль. А снаружи другой Майкл рисует точно такой же!

— Угу, — промычала Джейн, вглядываясь в свое собственное отражение. Затем вдруг повернулась и спросила у Мэри Поппинс:

— Мэри Поппинс, какая я настоящая? Та, что здесь, или что там?

Держа в руках тарелку овсянки, Мэри Поппинс подошла к окну. Передник ее тихонько похрустывал, а из тарелок поднимался густой пар. Некоторое время она молча смотрела на свое собственное отражение, улыбаясь удовлетворенной улыбкой.

Наконец фыркнула:

— Это что, загадка?

— Нет, Мэри Поппинс, я действительно хочу это знать.

Несколько мгновений детям казалось, что она собирается им что-то сказать. Но, видимо, это им только показалось, так как в следующую минуту Мэри Поппинс, вскинув голову, отвернулась к столу.

— Я не знаю, как вы, — произнесла она с достоинством, — но я настоящая везде, где бы ни находилась! Одевайся, Майкл! Джейн, иди завтракать!

После завтрака они сидели на полу и строили замок из маленьких деревянных кирпичей. О своих отражениях они совершенно забыли. А если бы и не забыли, то все равно их не увидели бы. Огонь в камине к тому времени успокоился, и отражения не были видны.

— Хорошо! — сказал Дом № 17, плотнее прижимаясь к земле. Тепло от натопленного камина согрело его, и он почувствовал себя намного лучше.

А Мэри Поппинс суетилась по дому. Сегодня она казалась еще более деловитой, чем обычно. Она перебирала одежду в шкафу, приводила в порядок ящики, пришивала оторванные пуговицы, чинила носки. Она постелила на полки свежую бумагу, отпустила подолы на платьях Барбары и Джейн, пришила новые тесемки к шапкам Джона и Майкла. Она собрала старую одежду Аннабелы и увязала ее в узел, чтобы отдать затем миссис Брилл для дочки ее племянницы. Она протерла шкафы, разобрала игрушки, расставила книги на полках.

— О Боже! У меня от этого голова кругом идет! — прошептал Майкл.

Но Джейн ничего не ответила. Она пристально смотрела на Мэри Поппинс, и какая-то мысль, которую Джейн никак не могла удержать, какое-то воспоминание крутилось у нее в голове.

Все утро на трубе соседнего дома сидел Скворец и выводил трели. Время от времени он стремительно пересекал сад и озабоченно поглядывал через окно на Мэри Поппинс. А ветер, завывая д плача, кружился вокруг дома…

Минуло несколько часов, подошло время ленча. А Мэри Поппинс все носилась, словно маленький смерч, по Детской. Она поставила в банку из-под джема букет нарциссов, поправила мебель и вытряхнула занавески. Дети чувствовали, как сотрясается Детская от ее кипучей деятельности.

— Неужели она никогда не остановится! — пожаловался Майкл, пристраивая к замку еще одну комнату.

И, словно услышав его слова, Мэри Поппинс вдруг застыла на месте.

— Ну вот! — сказала она, оглядев свою работу. — Как с иголочки! Надеюсь, все так и останется!

Затем она сняла с вешалки свое синее пальто и старательно вычистила его щеткой. Протерев пуговицы шерстяным лоскутком, она приколола к воротнику брошь из Морской Звезды и принялась наводить — порядок на своей шляпке. Скоро все маргаритки были выпрямлены и стояли, как солдаты на посту. Вслед за этим Мэри Поппинс сняла белый накрахмаленный передник и повязала вокруг талии пояс из змеиной кожи, на котором красовалась надпись:

«В ПАМЯТЬ О ЗООПАРКЕ».

— Вы очень давно его не надевали, — заметил Майкл, с интересом наблюдая за ней.

— Берегу до лучших времен, — фыркнула Мэри Поппинс и поправила пояс.

Взяв из угла свой зонтик, она натерла ручку в форме головы попугая воском, чтобы та лучше блестела, затем подошла к каминной полке и сунула в карман лежавшую там рулетку.

Джейн быстро подняла голову. Отчего-то ей вдруг стало неспокойно.

— Почему вы забираете рулетку, Мэри Поппинс? На каминной полке она в полной безопасности!

Последовала пауза. Казалось, Мэри Поппинс думает над тем, что ответить.

— На то есть свои причины! — фыркнула она наконец.

— Но она всегда была на камине, с тех самых пор, как вы вернулись!

— Это вовсе не значит, что она будет там всегда! Что хорошо для понедельника, совершенно не подходит для пятницы, — назидательно заметила Мэри Поппинс.

Джейн отвернулась. Отчего ей так неспокойно? Почему вдруг защемило сердце?

— Мне одиноко, — шепнула она Майклу.

— Как тебе может быть одиноко, если я здесь! — удивился Майкл, кладя последний кирпичик на крышу замка.

— Это другое одиночество. Я чувствую себя так, словно вот-вот что-то потеряю.

— Может, это зуб? — заинтересовался Майкл. — Попробуй, вдруг он качается!

Джейн отрицательно мотнула головой. Нет, это явно был не зуб.

— Одного кирпича не хватает! — вздохнул Майкл. — Есть все, кроме трубы!

Мэри Поппинс мягко пересекла комнату.

— Вот. Это подойдет, — сказала она. И, наклонившись, поставила туда, где должна была находиться труба, одну костяшку от домино.

— Ура! Теперь все закончено! — с восторгом глядя на Мэри Поппинс снизу вверх, воскликнул Майкл и вдруг… он увидел, что она ставит рядом с ним всю коробку. Отчего-то и ему стало неспокойно.

— Хотите сказать, — пролепетал Майкл, — …что я могу взять домино себе?

Он всегда хотел заполучить домино. Но раньше Мэри Поппинс не позволяла ему даже дотрагиваться до своих вещей. Что произошло? Это было так непохоже на нее! И вдруг, когда она утвердительно кивнула, Майкл тоже, как и Джейн, почувствовал боль одиночества.

— Ой! — захныкал он. — Что случилось, Мэри Поппинс? Что-то не так?

Ее глаза сердито сверкнули.

— Что-то не так? Я делаю им прекрасный подарок, и вот какую благодарность получаю взамен! Подумать только! Ну хорошо, в следующий раз я буду лучше думать, прежде чем что-нибудь подарить!

Майкл бросился к ней и схватил ее за руку.

— Ой, Мэри Поппинс, я не это хотел сказать! Спасибо большое за подарок. Просто это было так неожиданно, так…

— Необдуманные поступки рано или поздно приводят к беде! Запомни мои слова! — фыркнула она. — А теперь возьмите свои шапки. Мы идем на прогулку к Качелям.

При виде знакомого сердитого взгляда их беспокойство растаяло. Ребята бросились собираться, вопя, смеясь и сбивая на бегу только что построенный замок.

Весеннее солнце светило над Парком, когда они шли по улице. На старых Вишнях начали распускаться первые листочки, и казалось, что деревья окутаны нежно-зеленым дымом. Пахло примулой. Раздавался веселый щебет: это птицы репетировали Большой Летний концерт.

— Давай наперегонки! До качелей! — крикнул Майкл.

— Они будут только наши! — отозвалась Джейн, так как на площадке, где стояло пять качелей, не было ни души.

Через минуту все расселись по местам. У Джейн, Майкла, Джона и Барбары — были отдельные качели, а Аннабела села на одни качели с Мэри Поппинс.

— Раз, два, три! — завопил Майкл, и качели понеслись вперед… Выше, выше, выше… Детям казалось, что они, будто птицы, летят по залитому весенним солнцем небу. Вверх! Вниз! Вверх! Вниз! Деревья тянули к ним свои ветви, крыши домов кивали и кланялись.

— Я лечу! — счастливо закричала Джейн, когда земля в очередной раз сделала кувырок где-то у нее под ногами. Оглянувшись на Майкла, она увидела, что он тоже летит и его волосы развеваются на ветру. Близнецы повизгивали от восторга, как мышки. Рядом, с величавым видом, летала взад-вперед Мэри Поппинс. Одной рукой она придерживала Аннабелу, а другой зонтик с ручкой в форме головы попугая. Ее глаза светились таинственным светом. Они были синие-синие и, казалось, глядя поверх деревьев и домов, морей и гор, она видит то, что не дано видеть никому.

День растаял, и на Парк опустились сумерки, но Джейн с Майклом не обращали на это внимания. Словно во сне, они вместе с Мэри Поппинс летали между небом и землей, и этому чудесному сну не было, казалось, конца.

Но все когда-нибудь кончается. Солнце село, и качели остановились.

— Пора домой, — сказала Мэри Поппинс, ставя ноги на землю. Голос ее был строгим, но не таким, как обычно, и дети не стали протестовать и требовать, чтобы им позволили покататься еще. Коляска издала знакомый скрип и покатилась вперед.