Брайан Джейкс - Последняя битва Страница 4

— Передай мои слова свихнувшемуся ничтожеству, которому ты служишь. Скажи ему, что лорду Каменной Лапе, правителю Саламандастрона, не впервой учить пустозвонов, и это он узнает на своей шкуре, если отважится высадиться на моем берегу. Теперь проваливай и захвати с собой этих крашеных придурков.

Хорек и крысы без единого слова направились к своей лодке, которая вскоре скрылась в тумане.

Словоохотливая старая боевая крольчиха Ухопарус лихо тряхнула дротиком:

— Здорово вы их, милорд. Они все поняли.

Покачивая седой головой, Каменная Лапа повернулся и направился в свою любимую гору.

— Хотел бы я надеяться, боевая подруга. Хотел бы.

Лорд Броктри с удовольствием слушал рассказ Дороти.

— Да, вот так из-за глупых случайностей я всегда попадала в беду. Если в нашем доме с подоконника исчезал пирог, если кто-то устраивал шум в винной лавке, кто был всегда виноват, догадываетесь? Я и только я! Я — причина, я — зачинщица, я — бельмо на глазу! И мне надо задать трепку, и чтоб масло не таяло у меня во рту! Черт бы драл, все это из-за моей мистической, неземной красоты. Все всегда валят на красавиц, скажу я вам. Ну а после того, как с чего-то вспыхнули усы дедушки и кто-то в штанах дядюшки Сентимуса вырезал дырку, аккурат сзади, мои дорогие престарелые родители решились. Вот, соизвольте бросить ваш милостивый взгляд на эти каракули!

Дороти вырыла из мешка обтрепанный кусок бересты. Темные глаза Броктри прищурились, как только он начал читать.

Дорогая сестрица Блинч!

Мы с Крамзи не можем больше управляться с Дороти, так что решилась я направить ее к тебе. Пусть твой господин лорд барсук делает с ней, что пожелает, родительское наше дозволение, только пусть не убьет ее ненароком. И ты тоже. Подержите ее у себя в горе, пока она не научится хорошим манерам, чтобы жить среди честного народа. Научи ее готовить и вести хозяйство. Скажу по секрету, она, дьявол в заячьей шкуре, можешь мне поверить. Дорогая сестрица, умоляю, подержи ее у себя, пока, у нас еще сохранилась крыша над седыми от забот головами. Я бы соврала, если бы сказала, что она. мало ест. Это какой-то пустой мешок с ногами, прожорливее, чем стая чаек. Сделай нам с отцом одолжение, а мы тебе вовек будем благодарны и дарим шаль в бусинках, которую мне оставила, мать, и бутылку лучшего сидра из шкафчика Крамзи. Пожалуйста, сообщи, как она доберется, а, если она, к зиме не вернется, я буду считать, что она начала, у вас новую жизнь. Крамзи кланяется, а я остаюсь твоя любящая сестра,

Дафна Дакфонтейн Дилворти.

Броктри отвернулся и поднес к глазам платок в горошек, чтобы удержаться от смеха. Дотти, уверенная, что он вытирает слезы, сочувственно кивала:

— Печально, правда? Трагическая история неотразимой роковой красавицы. А вас тоже родители выкидывали из дому? Вы меня простите, но кажется невероятным, чтобы парень вашего размера не натворил чего-нибудь этакого… Барсук похлопал ее по лапе:

— Нет, нет, Дотти, все совсем иначе. Конечно, я не мог жить спокойно, как и все лорды барсуки до меня. Мне было жаль покидать молодого сына, которого я назвал Боевой Вепрь. Сын барсука — его гордость и радость, пока он еще малыш. Но дело в том, что два барсука-лорда не могут мирно жить вместе. И я покинул Брокхолл и пустился в путь, вослед моей мечте.

Дотти аккуратно засунула записку обратно в мешок.

— Извините, милорд, а что это за мечта такая у вас?

Броктри вытащил свой меч и начал полировать лезвие, и без того острое, о кусок гладкой скалы.

— Бывают у меня видения, иной раз наяву, а иногда, когда сплю. Гора, когда-то извергавшая пламя и расплавленный камень, старше самого времени. Теперь пламя ее угасло. Она ждет меня на берегу безбрежного океана. Я не знаю дорогу к Саламандастрону — так называется эта гора, но что-то внутри, мое сердце может быть, безошибочно ведет меня туда. И у меня предчувствие, что гора эта ждет лорда барсука, который не отступит от опасности и не испугается обнажить меч.

Дотти хмыкнула, снова встревая в речь барсука:

— Вы как раз созданы для такой работенки, да и это ваше необъятное чудовище, которое вы скромно называете мечом…

Броктри скосил глаз на меч:

— Да, чудится мне, что придется ему поработать, когда придет время. Эта физиономия, беспокоящая меня в видениях… Ничего кошмарнее я не видел.

От звука изменившегося голоса Броктри Дотти содрогнулась:

— Великие Сезоны, что это за морда в видениях?

— Не хотел бы я о ней даже говорить, малышка. Да и хватит пока вопросов. Мы сейчас устроим лагерь. Вон за тем вязом течет ручей. На тебе горшок, притащи воды, а я тем временем разведу костерок. Давай, давай, Дотти, поживей, если хочешь путешествовать со мной.

Зайчиха вскочила, выхватила посудину из громадных лап Броктри и отсалютовала ею.

— Есть ручей за вязом! Есть наполнить котелок! Кругом! Шаго-ом марш! Ать-два-три! Ать-два-три!

Броктри ухмыльнулся ее маневрам. Она на ходу подбросила котелок и неуклюже его поймала. Потом обернулась и лукаво усмехнулась:

— Это вы здорово сообразили, сэр, направить меня за водой. Если дать мне развести костер, я б чего доброго спалила весь лес. Не очень-то мне везет с огнем, знаете…

Броктри вытащил коробку-трутницу, бормоча:

— Надеюсь, она не затопит лес котелком воды, хотя кто знает… Ладно, все веселее, чем странствовать в одиночку.

Тени от костра оживленно прыгали по полянке. Дотти выскребла котелок деревянной ложкой и облизала ее.

— Очень у вас вкусный получился суп, сэр. Может, вы уволите мою тетю Блинч и назначите себя на ее место, когда мы прибудем в эти Саламатинджи, а?

Броктри с деланной суровостью погрозил ей:

— Если я буду поваром, то вы, юная мисс, получите неимоверное количество грязных котлов для мытья.

Дотти занялась содержимым своего мешка. — Если в них все будет такое же вкусное, как в этом котелке, я их вылижу до блеска. А сейчас я хочу спеть вам песенку.

Барсук сложил лапы на животе.

— Неплохая мысль. Прошу, прошу.

Дотти уставилась в мешок.

— О, черт, половина бус вывалилась из этой окаянной шали, подарка матушки для тети Блинч. И она вся в сидре к тому же. Ага! Вот моя знаменитая гармошка. Зайкордеон. Малость кнопочек и дырочек залито сидром, но это к лучшему, может, промоет, а то они заедали. Ну, приготовьтесь наслаждаться. Поехали!

Сказать, что голос зайчихи напоминал вопль лягушки, зажатой под горячим камнем, было бы несправедливостью как по отношению к лягушке, так и по отношению к камню. К тому же инструмент, на котором она играла, звучал, как десяток болтливых белок, раскачивающихся на ржавых воротах.

Дотти жизнерадостно распевала, а Броктри закрыл глаза и отчаянно надеялся, что песенка не окажется слишком длинной.

С заключительным аккордом Дотти гармошку сжала так резко и сильно, что та выплеснула ей в нос бледную струйку сидра. Исполнительница чихнула и неловко присела в реверансе.

— Ух! Аж самой легче стало. Спеть еще?

Барсук встрепенулся, надеясь, что она не будет настаивать:

— Нет, нет. Лучше побереги голос для следующего раза. Сейчас пора отдохнуть. Возьми плащ.

Зайчиха устраивалась в плаще, напоминавшем ей громадную рухнувшую палатку. Она вздохнула:

— Смешно… Знаете, как трудно быть красавицей с голосом настолько прекрасным, что его можно слушать лишь раз в день. На моего отца он так сильно действовал, что однажды он сказал, что одного раза ему на всю жизнь хватит. Вам по крайней мере я смогу петь каждый вечер.

Броктри, стоявший к ней спиной, вздрогнул:

— Ну, может, не каждый вечер. Не надо перенапрягать горло.

Дотти закрыла глаза, устраиваясь в плаще поуютнее.

— Ну, я буду петь вам каждый раз, когда буду в настроении. Спокойной ночи, господин Броктри, милорд. Можно, я буду называть вас Брокой?

Тон барсука не предвещал ничего хорошего.

— Ни в коем случае. Надо же, придумала — Брока! Спокойной ночи!

Утреннее солнце забросило лучи в маленький лагерь, щебетание птиц заставило Дотти высунуть голову из складок плаща. Синеватый дымок поднимался к кронам деревьев, исчезая в свежих весенних листьях. Броктри переворачивал овсяные лепешки на горячем камне, лежащем в пламени ожившего костра. Он неодобрительно покачал полосатой головой:

— Уж два часа как рассвело, мисс. Будете почивать весь день?

Зевая и потягиваясь, зайчиха приблизилась к костру и занялась лепешками и мятным чаем, подслащенным медом. Броктри тем временем свернул и упаковал плащ.

— Пойдем вдоль этого ручья, из которого ты принесла воду. Он приведет нас к реке.

— Вопрос, сэр: а зачем нам река?

Барсук ответил не оборачиваясь:

— Реки всегда текут в море. Так мы выйдем к берегу и пойдем на юг. И придем к горе на западном берегу. Береги дыхание, Дороти, не болтай.