Брайан Джейкс - Последняя битва Страница 5

Утро еще не перешло в день, а Дотти уже проголодалась, натерла ноги и почти не могла говорить. Перед собой она видела широченную спину барсука, украшенную здоровенным мечом. На все ее жалобы и замечания он отвечал молчанием или невнятным мычанием. В походе лорд Броктри не был настроен на разговоры. Дотти споткнулась, ободрав лапу об ивовый корень.

— Ой-ой-ой! А-а-а-а, я сломала ногу! Аж в ушах больно!

Никакого ответа, никакого утешения. Броктри шагал и шагал вдоль виляющего ручья. Тогда Дотти обратилась с жалобами к божьей коровке, опустившейся на ее плечо.

— Я бы сейчас взяла этот большой меч и отрубила чертову лапу, так больно. Найти бы подходящую деревяшку да смастерить из нее здоровую лапу… И завтрак был сто лет назад… Сдохнуть можно от голода, топать так весь день за барсуком, который словечка не скажет…

Чтобы не засмеяться, барсук закусил губу.

— Была бы я барсуком, я бы все время говорила, я чувствовала бы себя обязанной разговаривать с прелестной зайчихой. Ах, ты ушибла лапку, Дотти, сказала бы я. Давай я отрежу ее моим большим мечом, а ты сядешь мне на плечи и поедешь верхом, пока я не найду деревяшку, чтобы сделать новую лапку.

Броктри резко остановился, и Дотти, все еще бормоча, врезалась ему в спину.

— Вон речка впереди. Мисс может присесть на берегу и охладить больную лапу. А я тем временем приготовлю поесть. — Он ловко выхватил меч. — Но я могу выполнить твое желание. Давай лапу, я моментально отхвачу ее.

Дотти проскользнула мимо него к берегу с криком:

— Я бы оттяпала вам обе ваши здоровенные лапы, если бы могла поднять этот меч. Вы бы хоть шли тогда чуть помедленнее, лорд Лапоруб!

Настроение зайчихи улучшилось, когда она уселась в тени и опустила обе задние лапы в прохладную воду. Броктри набрал ранних ягод, смешал их с мелко нарубленным яблоком и орехами из своего мешка. С медом и водой из ручья все это превратилось в прекрасный фруктовый салат. Потом барсук протянул Дотти листья щавеля и каких-то водных растений, сорванные вдоль русла.

— Оберни лапы, если они все еще болят.

Схватив голову барсука обеими лапами, Дотти прошептала.

— Не оборачивайтесь, смотрите прямо на меня, делаем вид, что я вас благодарю. В кроне ивы на другой стороне ручья — не оборачивайтесь! — кто-то сидит и на нас смотрит.

Броктри выпрямился и махнул ей лапой.

— Ну хорошо! Я посмотрю еще вдоль берега, может быть, найду листья побольше. Отдыхай, я скоро вернусь. — Он широким шагом направился вдоль русла, скрывшись за его изгибом.

Дотти постоянно чувствовала чей-то взгляд. Стараясь не смотреть в том направлении, она вела себя так, как будто ничего не подозревала. Она вынула гармошку и растянула ее на просушку под солнышком. Затем, болтая лапами в прохладном водном потоке, вполголоса затянула незамысловатую мелодию, украдкой поглядывая через речку. Она подумала, что, будь она здесь совсем одна, это было бы прекрасное местечко для безмятежного времяпрепровождения. Но покой длился недолго.

Тишина вдруг взорвалась ревом и воем, в воду полетели листья и ветки, а вместе с ними туда же плюхнулись два тяжелых тела. Дотти, размахивая мешком, бросилась в воду.

— Держитесь! Я иду на помощь! Еула-ли-а!

Вдоль восточного берега висел туман. День обманул утренние ожидания. Слоистые ватные комья неподвижно висели между водой и грязно-белым небом. Маслянистые волны лениво лизали обросший ракушками и водорослями борт большого судна с единственным убранным парусом. К борту подошла маленькая лодка, Гранд-Фрагорль переместилась из нее в спущенную сверху брезентовую петлю и кивнула. Ее тут же подняли на палубу. В толпе крыс с синими шкурами образовался проход, по которому она направилась к корме.

Внутри кормовой салон Унгатт-Транна напоминал кошмарный сон. В подвешенных на цепях больших медных котлах что-то горело синим пламенем, от которого поднимался густой фиолетовый дым. Удушающая жара делала нестерпимой вонь гниющего мяса. Углы были сплошь закрыты паутиной, растянувшейся и под потолком. В паутине копошились жирные волосатые пауки, не испытывающие недостатка в пище. Тучи мух жужжали в помещении. Гранд-Фрагорль, стараясь не задеть паутину, прошла в центр помещения и растянулась на полу мордой вниз, подняв одну лапу вверх. На нее смотрели еще два живых существа. Один из них, маленький серебристый лис, остановившийся в росте из-за какого-то страшного несчастного случая, весь скрюченный, сидел у стола, зажав в лапе гусиное перо. Сквозь очки с толстыми линзами он просматривал груду свитков. Это был Гроддил, верховный маг Унгатт-Транна. Повернувшись к хозяину, он ждал его сигнала.

Дикий кот не двигался, лишь поводил хвостом. Желтовато-серый с черными кольцами и толстым закругленным концом, хвост, казалось, жил собственной жизнью под креслом Унгатт-Транна. Свирепый воин, Унгатт-Транн не тратил время на всякие мелочи для украшения своей персоны. Он был одет, как подобает простому воину: кольчуга, наручи и шлем, окаймленный кольчужной сеткой и увенчанный шипом. Но достаточно было бросить на него лишь один взгляд, чтобы понять: это безжалостный завоеватель. Из-под постоянно нахмуренных полосатых бровей не мигая смотрели черно-золотистые глаза. Усы прикрывали янтарные клыки, высовывающиеся даже из закрытой пасти.

Он посмотрел на распростертого хорька, отвернулся и кратко кивнул лису. Гроддил заговорил тонким дрожащим голосом, начав с восхваления хозяина:

— Знай, что ты находишься перед могучим Унгатт-Транном, сыном короля Нагорья Смертельного Копья и братом Вердоги Зеленоглаза, заставляющим звезды падать, а землю — трястись. Синие Орды его многочисленны, как листья в лесу и песчинки на берегу моря. Он пьет вино из черепов поверженных врагов. Таков Унгатт-Транн, ужасный зверь, и дни его настали.

Гранд-Фрагорль, все еще лежа мордой вниз, громко произнесла требуемый ритуальный ответ:

— Я не отваживаюсь взглянуть ему в глаза, но знаю, что Унгатт-Транн здесь и что настали дни его.

Унгатт открыл наконец пасть.

— Да будет так! Видела ты мою гору? Что там произошло? Скажи мне все без утайки и искажений, иначе в твоем трупе будут плодиться мухи, чтобы кормить моих паутинщиков.

Фрагорль позволила себе взглянуть в сторону и увидела гниющую в углу мертвую крысу. Она хорошо знала, что случается с теми, кто имеет глупость вызвать неудовольствие Унгатт-Транна. Хотя жара в каюте была устрашающей, Фрагорль почувствовала, что покрывается холодным потом под своими длинными одеяниями. Она заговорила, стараясь, чтобы голос не задрожал.

— О устрашающий, я видела вашу гору, насколько позволил туман. Внутрь меня не пригласили. Называется она, как вы и изволили сказать, Саламандастрон. Ее защищают низшие существа, кроликоподобные, все они уже старые. Управляет ими полосатая собака лорд Каменная Лапа, который еще дряхлее. Он высказал много оскорби тельного, я не отваживаюсь повторить, но главное — он угрожал. Я следовала вашим указаниям, о Унгатт-Транн, и не задерживалась, чтобы обмениваться грубостями с полосатой собакой и его служащими. Я немедленно вернулась к вам.

Наступила тишина, нарушаемая только многочисленными мухами. Ни Фрагорль, ни Гроддил не двигались. Какая-то муха подлетела слишком близко к Унгатт-Транну его лапа метнулась вперед, как серая молния, и вот муха уже оказалась в лапе. Поднеся кулак с пленницей к уху, Унгатт послушал испуганное прерывистое жужжание и резко швырнул муху вверх, в паутину. К ней сразу бросились два паука. Унгатт вверх не глядел, он созерцал распростертую у ног фигуру.

— Ты все сделала правильно, моя Фрагорль. Можешь встать и идти.

Оставшись наедине с лисом, Унгатт налил вина в кубок, сделанный из выбеленного временем черепа выдры.

— Прочитай пророчество еще раз, Гроддил.

Лис торопливо нашел свиток и развернул его.

Не к наследственному домуПуть, не в замок на разбой.Унгатт-Траипу удаломуУготован жребий свой.Есть гора, а в ней владыка.Ты мечом его убей.Всех от мала до великаВвергни в бездну всех скорбей.И с могучею рукою,Над кровавою рекою,Не считая страшных ран,Встань, могучий Унгатт-Транн!Пусть рабы твои рыдаютИ в мучениях страдают -Ибо правит здесь тиран,Всемогущий Унгатт-Транн!

Жирный паук свалился с паутины на плечо дикого кота. Унгатт проследил за бегом паука вдоль лапы, поворачивая ее, чтобы паук оставался сверху.

— А теперь растолкуй!

Гроддил, уже в который раз, начал пояснять:

— Оно гласит, что вы слишком сильны и свирепы, чтобы принять Нагорное Королевство, когда умрет ваш отец. Вы также не бродяга-разбойник, мечтающий завоевать какой-нибудь замок, как собирается поступить ваш брат Вердога. Вы создадите собственное царство и будете управлять им с горы, которая больше всех других. Ни у кого нет такой огромной армии, как ваши Синие Орды. Я, ваш маг, говорю вам, что нынешним вечером вы увидите, как звезды падают с неба… А завтра на заре вы почувствуете, что земля трясется под вашими ногами.