Пауль Маар - Татуированный пес Страница 5

И они решили поскорее вернуться в город и попросить совета у учёного пса-профессора.

Пёс-профессор сначала внимательно выслушал их, затем достал толстую книгу, долго листал её и наконец зачитал следующее:

— Вот. Тигр — большой представитель рода кошачьих.

— Верно! — закричали обе собаки. — Он был большим (и они ни капельки не соврали, ведь Счастливчик и в самом деле был очень упитанным).

— На спине у тигра есть полоски, — читал профессор дальше.

— Верно! — воскликнули обе собаки. — И полоски есть!

— Тигр — это самый сильный и опасный зверь.

— И это верно! — воскликнули собаки. — Он такой сильный, что даже не боится собак!

Тут профессор захлопнул книгу, торжествующе посмотрел на них поверх очков и сказал:

— Следовательно, можно считать доказанным, что неопознанное существо является представителем вышеназванного рода.

Обе собаки вопросительно посмотрели на профессора. Увидев, что они не поняли ни слова, он перевёл свою замысловатую речь на простой язык:

— Вы видели тигра!

Весть о том, что неподалеку от города лежит настоящий тигр, распространилась очень быстро. А так как подобный зверь нечасто отдыхал в окрестностях города, то все жители были очень взволнованы и обсуждали, что же можно предпринять.

— Тигр — очень высокопоставленная особа, — говорили все. — Когда он придёт в город, его нужно принять с должным почтением.

И они спросили пса-профессора, как нужно встречать тигра. Тот просмотрел все свои книги, но не нашёл там ничего подходящего. Подумав, он дал совет:

— Будет лучше, если сам бургомистр поприветствует его на лугу и проводит в город!

Все обрадовались — прекрасная мысль! Но радость, к сожалению, длилась недолго — выяснилось, что в городе нет бургомистра. В этом году его забыли выбрать.

Пёс-профессор думал очень-очень долго. На лбу у него даже появились глубокие морщины. Наконец он сказал:

— Будет лучше, если мы спросим тигра, не соизволит ли он задержаться в городе и стать нашим бургомистром!

Члены городского совета надели чёрные цилиндры, и все жители направились к лугу. Там школьники запели «Чудный лес, кто твой создатель?» (эту песню они только что разучили в школе).

Затем городской советник подошёл к Счастливчику, снял цилиндр и с поклоном осведомился, не он ли их новый бургомистр.

Счастливчик проснулся от музыки, приоткрыл правый глаз и обнаружил перед собой толпу поющих детей.

Это его очень растрогало, и он сказал то, что говорят все кошки, когда бывают растроганы: «Мяу».

Но от усталости Счастливчик не смог произнести своё «мяу» целиком и, сладко зевнув, на полдороге заснул. Поэтому получилось только:

— Мяяяя…

Услышав ответ, члены городского совета от радости бросились обнимать друг друга. Они подбрасывали в воздух цилиндры, ловили их и кричали:

— Он сказал «я»! Он согласился! Да здравствует бургомистр!

Тогда под ликующие и приветственные возгласы они подняли Счастливчика на носилки и торжественно понесли его в город.

Тем временем его брат Цап всё ещё шёл по лесу. В спешке он выбрал не ту дорогу, она вела в обход города, и Цап долго ходил кругами, так как не мог поверить, что заблудился. Когда он подошёл наконец к городу, на большом лугу на него с лаем набросились две брехливые собаки, большая и маленькая.

Цап бросился к ближайшему дереву, как его учили, и в мгновение ока залез наверх. Обе собаки с лаем и визгом помчались за ним и остались караулить его под деревом. И если они до сих пор не ушли, заскучав или проголодавшись, то Цап так и сидит там до сих пор.

А Счастливчик лежит в ратуше на мягкой подушке из красного бархата с золотыми кисточками и спит.

Время от времени он открывает один глаз, чуть улыбается и говорит вполголоса:

— Мяяяя…

И сразу снова засыпает.

— История мне, конечно, понравилась, — сказал Лев, когда Пёс закончил свой рассказ, — но этот пёс-профессор, по-моему, очень глуп!

— Потому что он принял кота за тигра? — спросил Пёс.

— Нет, такое часто случается, — ответил Лев.

— А почему же тогда? — продолжал допытываться Пёс.

— Потому что он сказал, что тигр — самый сильный и опасный зверь, — обиженно заявил Лев.

— Может быть, у него в книге была опечатка, — утешил его Пёс.

— Ну, если опечатка, — обрадовался Лев, — тогда это очень хорошая история. Но теперь расскажи про обезьян Шлевиана и Кукука, они мне нравятся больше всех.

— Тогда выбирай вот эту, — ответил Татуированный Пёс и помахал правым ухом.

Лев рассмотрел ухо и сказал:

— Но тут ведь лягушка, я вижу это даже без очков!

— Правильно, лягушка, — ответил Пёс. — История и про неё тоже.

— А Кукук и Шлевиан там точно есть? — на всякий случай уточнил Лев.

— Сейчас сам убедишься, — ответил Пёс и начал: — Как-то раз обезьяна Кукук…

— И обезьяна Шлевиан… — подхватил счастливый Лев.

— …нашли плитку шоколада.

— Где нашли? — заинтересовался Лев.

— На земле, — ответил Пёс. — А если ты ещё хоть раз перебьёшь меня, то дальше тебе пусть рассказывает кто-нибудь другой!

«Кто?!» — хотел спросить Лев, но вовремя опомнился и больше не задавал никаких вопросов.

Как обезьяны Шлевиан и Кукук сочиняли стихи

 Как-то раз обезьяны Шлевиан и Кукук нашли плитку шоколада, и у них разгорелся спор о том, как её правильно поделить.

— Она моя, потому что я её поднял, — сказал Кукук и снисходительно добавил: — Но я, так и быть, дам тебе кусочек.

— Это моя плитка, потому что я первый её увидел, — ответил Шлевиан и добавил: — Конечно, и тебе достанется кусочек.

— Если бы нам принадлежало всё то, что мы первыми увидели, — возразил Кукук, — у меня уже был бы свой самолёт. Ведь когда он пролетал над нашими джунглями, я увидел его раньше тебя. Ну и где же мой самолёт?

— Его у тебя нет, — согласился Шлевиан.

— И поэтому плитка должна достаться не тому, кто её первый увидел, а мне, потому что поднял её я!

— Но если бы я не обратил твоего внимания на эту плитку, ты прошёл бы мимо и не заметил её! — возмутился Шлевиан.

Ломая голову, как же решить это дело, обезьяны некоторое время молчали.

Наконец один из них робко предложил разломить плитку посредине — тогда каждому достанется половинка.

Но другому эта идея не понравилась: шоколадка только тогда по-настоящему вкусная, когда ты съел больше половины. Лучше вообще не есть, чем есть половину!

Обезьяны притихли и стали думать дальше.

В таком состоянии их и застал Лягушонок, который выпрыгнул из воды, чтобы посушить на солнце свой купальный костюм.

— А чего это вы тут сидите, как какие-то обезьяны-истуканы? — удивился он. Такими присмиревшими он их никогда не видел.

— Кыш-кыш! — шикнул Шлевиан и показал пальцем на свой лоб, давая понять, что он думает и мешать ему нельзя.

— Тш-ш-ш! — прошипел Кукук и поднёс палец к губам, что должно было означать: «Тихо! Не сбивайте с мысли!» Но так как Лягушонок не понял ни того, ни другого и посмотрел на них удивлённо, обезьяны пожаловались ему на свою беду.

— Чего тут думать?! Проще простого! — сказал Лягушонок. — Надо устроить соревнование! Кто победит, тот и получит шоколадку.

— Правильно! — воскликнул Кукук. — Устроим соревнование по толканию ядра!

Он мог толкнуть ядро на целых 6,27 метра, а это для обезьяны очень хороший результат.

— Правильно! — тут же воскликнул Шлевиан. — Только лучше давайте устроим соревнование по прыжкам в высоту!

В школе он считался мастером по этой части, потому что прыгал выше всех.

— Никаких толканий и никаких прыжков! — прикрикнул на них Лягушонок. — Мы устроим соревнование по стихам. Кто сочинит лучший стих, тот и получит шоколадку!

— И кто же определит, чей стих лучше?

— Конечно, я, — сказал Лягушонок и, скрутив свой костюм в калач, принялся выжимать из него воду. — Ты будешь первым! — решил он и показал на Кукука.

Обезьяны принялись усердно сочинять, заткнув уши, закрыв рот и глаза, — они так всегда делают, когда им нужно сосредоточиться.

В это время Лягушонок осторожно понюхал шоколадку, чуть-чуть лизнул её, отломил краешек, сунул его в рот и проглотил. Украдкой он успел проделать это ещё несколько раз, пока наконец Кукук не вынул пальцы из ушей и не сказал:

— Я готов, можем начинать!

Они толкнули Шлевиана, который, конечно же, ничего не слышал, потому что был крайне сосредоточен. Вынув пальцы из ушей, он вопросительно посмотрел на друзей.

Кукук взобрался на камень, чтобы его было лучше видно, и начал:

Каждый ворон, всем понятно,Одарён невероятно!

— Браво! Браво! — восторженно крикнул Шлевиан, совсем забыв, что это стихи его соперника.