Финн-Оле Хайнрих - Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство Страница 7

– Я начинаю расследование, – говорю я, – не потому, что всё это меня так уж интересует, на самом деле ни чуточки не интересует, но пока мы здесь, я буду расследовать и разбираться. Знаешь, я ведь сыщик, агент, детектив.

Пауль неопределённо мычит и облизывает губы.

– Какао было отличное, – говорит он. – Я, наверно, никогда ещё такого не пил, оно такое пряное.

– Да, – говорю я, – моя мама делает лучшее в мире какао. Думаю, это оттого, что ей каждый день приходится варить его бочками.

– Ага… – говорит Пауль. – А вообще-то что за расследование?

– Знаешь, Пауль, в Мауляндии – так называется мое королевство – у нас был клуб, и мы расследовали настоящие преступления.

– Правда?

– Ну да. Прошлым летом, например, мы поймали убийцу.

– Убийцу?

– Ты что, газет не читаешь?

– А ты читаешь?

– Да это такое громкое дело было! Про нас в газете написали и фотографию поместили.

– Расскажи.

– Долгая история.

– Ну ладно, тогда не надо.

– В общем, та-а-а-ак, – говорю я и вдруг не узнаю собственного голоса, в нём прорезаются Генеральские нотки, он делается ниже, мягче, раскатистей, как лавина, которая после вечного ожидания внезапно срывается с горы и несётся вниз.

– Вот как дело было, – говорю я. – На четвёртый день летних каникул в Мауляндии, ещё до восхода солнца и птичьего гомона, меня что-то разбудило, какое-то странное, тоскливое ощущение. Я сразу поняла: что-то случилось. Села на белой-пребелой кровати и стала вслушиваться и вглядываться в серость начинающегося дня, как антенна, улавливающая невидимые вибрации. В воздухе висело нечто странное, понимаешь? Оно звало меня и притягивало, как будто нуждалось в моей помощи. И вдруг – я это точно помню – я оказалась посреди мауляндского сада, в ночной рубашке, босые ноги – в мокрой от росы траве. Взглянула на небо, уже светившееся красным, его медленно затягивала тонкая пелена облаков. За ней копилась жара, она собирала силы, чтобы позже, днём, навалиться на Мауляндию. Тогда и началась та самая история – агента Шмитт и её коллег Луизы, Пита, Барта, Юлиуса и Моны. Я тебе её расскажу, когда мы выясним, что это за чудной дом, где мы с мамой теперь живём. Кому понадобилось строить такие дома? Надо разобраться, к чему все эти ручки и рычаги, надо разобраться, кто жил там до нас, чтобы понять, к чему вообще всё это. Тут что-то не так, я это чу-у-у-у-увствую…

– Окей, – говорит Пауль.

– Можем расследовать вместе, – говорю я, – если хочешь. Будешь моим агентом-помощником.

Пауль солнечно-жёлто и радостно улыбается, глаза сверкают.

– Да, да! А… ты не шутишь?

– Нет, конечно, – говорю я. – Я много чему могу тебя научить. Где лучше всего устроить тайник, как зашифровать послание, как его передать, тайнопись и всё такое. Вот ты знаешь трюк с волоском?

– Трюк с волоском? Нет!

– Окей, – говорю я. – Это вообще-то детсадовский уровень, всё просто, как дважды два. Но с чего-то надо ведь начинать…

– Окей, – говорит Пауль, но потом взгляд у него темнеет. Мы идём рядом молча, до школы осталось совсем чуть-чуть.

– Знаешь… – начинает Пауль. А потом замолкает.

– Что?

– Тут такое дело…

– Какое?

– Кажется, я знаю отгадку.

– Как это?

– Ну, я знаю, кто жил в этом доме до вас. Я ведь тут мимо каждый день хожу, не меньше двух раз, в школу и обратно.

– И?

– Ну, там жила одна тётенька.

– Пауль!

– Да?

– Можно чуточку побыстрее? Мне нужно знать!

– Ну да. В общем, одна женщина. В инвалидном кресле. Потому и квартира на первом этаже. Потому и лестницы нет, а вместо неё этот пандус. Чтоб ей было легче заехать внутрь. И ещё я думаю…

Пауль размышляет. Когда он размышляет, когда думает по-настоящему сосредоточенно, он чешет в затылке и смотрит в небо.

– Точно я не знаю, – снова подает голос Пауль, – я же внутри квартиры никогда не был и ничего не видел, но думаю, все эти ручки и рычаги – их специально для неё сделали, чтоб ей легче было. Она же не могла ходить, даже встать сама не могла. Понимаешь?

Я смотрю на Пауля. Ну как же я сама не додумалась? Иногда я тупая просто до невозможности. Сначала я молчу, а потом говорю:

– Да.

Через полминуты спрашиваю:

– А что потом с этой женщиной случилось?

Пауль пожимает плечами.

– Потом она куда-то исчезла. Не знаю точно. Может, переехала. В этом районе ведь часто переезжают.

– Может, её в больницу увезли, – говорю я.

– Или она умерла, – говорит Пауль.

– Не говори так.

Пауль пожимает плечами.

– Окей.

А потом спрашивает:

– Ты разве медсестёр не замечала?

– Медсестёр?

– Ну да. И медбратьев. У вас ведь там живёт много больных людей и инвалидов, к ним часто приходят медсёстры.

– К нам никогда не приходят.

– Это понятно. Но на вашей улице так почти ко всем.

– Правда?

Женщина-инвалид… Вот же я дура. Ещё и орала, и Мяв устраивала. А это квартира для инвалида! Конечно, ей нужны были пандус и все эти ручки! Я ругалась и насмехалась над бедной больной женщиной. Идиотка, просто идиотка. Теперь понятно, почему в Пластикбурге всё такое пластиковое! Ничего, что на вид это просто кошмар, зато очень практично. Так и должно быть в квартире для человека, прикованного к инвалидному креслу, который живёт один. Ужасно хочется укусить себя за руку, но нет – мы уже поворачиваем к школьному двору.

– А мне всё равно можно в твой клуб? – спрашивает Пауль.

Я пожимаю плечами.

– Ясное дело.

– Окей, – говорит Пауль.

– Окей, – откликаюсь я.

Глава 12

Аттракционы для черепах

Выходные. Бело-синего дивана у нас теперь нет, и наши завтраки больше не длятся целую вечность. Они просто долгие. Блины у мамы неплохие, но не такие суперские, как у Того Человека. По части какао она чемпионка, а вот по блинам занимает твёрдое второе место.

Сегодня у мамы какое-то дело, она не хочет про него рассказывать, говорит, это надолго, но завтра она будет вся моя, весь день. А сегодня мне придётся самой о себе позаботиться. Можно поехать к друзьям в Мауляндию, или к деду, или и туда и туда, да и черепахам тоже пора уделить немножко внимания.

Мама уходит, я убираю со стола и размышляю, чем заняться. Ленни и Рою скучно в карликовом садике, так что пойду-ка я к Паулю. Агента-помощника пора обучать, проведу сегодня первый урок. А если у Пауля сад побольше (ну вдруг), черепахи смогут там порезвиться – на свой черепаший лад. Черепашьи развлечения – это как пенсионеры в бинго играют, да ещё в суперзамедленной съёмке, но главное тут, знаете ли, что им весело.

Беру Ленни в левую руку, Роя – в правую и отправляюсь в путь. Ну и видок, наверно! Можно подумать, что очень голодная девочка несёт в каждой руке по громадному гамбургеру, каменному и с четырьмя ножками.

Дойдя до дома, где живёт Пауль, я останавливаюсь от неожиданности. Вокруг порядочная толпа детей и подростков, из открытого окна гремит музыка, кто-то играет в пинг-понг, кто-то курит – очень похоже на загородный школьный лагерь.

Оглядываюсь, но Пауля нигде не видно. Вдруг кто-то кричит:

– Ух ты, глянь, черепахи!

Оборачиваюсь – передо мной стоят трое мальчишек и ухмыляются.

– К нам переезжать собрались? – кивает на Ленни и Роя толстяк в середине.

У того, что слева, длинные волосы и пробивается бородка.

– Ты новенькая или как? – интересуется он.

Не очень понятно, о чём это он.

– Я ищу Пауля, – говорю я.

– Пауля? – переспрашивает толстяк. – Он дежурит. Иди на звук пылесоса – не ошибёшься.

– Эй, – встревает длинноволосый, – а они настоящие? – и показывает на Ленни и Роя.

– Не-е-е-е, я их вырезала из черепахового дерева и побрызгала живой водой. Теперь им жить в образе черепах двести пятьдесят лет, а потом они распадутся, и получится зубной порошок или концентрат черепахового супа.

Вот что это было, и откуда оно взялось? Сама не знаю. То есть понятно откуда: из меня самой, изо рта, который как-то связан с мозгом, но заранее я совершенно точно ничего не обдумывала. Сказала и сама удивилась. Длинноволосый, кажется, тоже. Вид у него сделался ошарашенный. Немножко поразмыслив, он спрашивает дружелюбно и с интересом:

– А они ядовитые?

– По-моему, нет. Но есть их я бы не стала…

Все трое смеются. Я подхожу к входной двери.

Рядом с ней табличка:

и ещё одна:

Слышу шум пылесоса. Оглядываюсь, потом вхожу в здание. Вместе с Ленни и Роем, конечно. Пол тут, кто бы сомневался, тоже какой-то пластиковый и при каждом шаге издает чавкающий звук. Если честно, мне даже нравится, когда полы жадные до еды, с хорошим аппетитом.