Тесса. Совершенно секретно! - Фрауке Шойнеманн Страница 11

– Что?

– Ну этот пронзительный звук.

– Я ничего не слышала, – заявляю я.

Миа морщит лоб.

– Правда? Странно! – Потом она снова шлёпается на подушку. – Ладно, неважно. Но тут очень мило. Мой номер тоже классный, но гораздо меньше. Видно, Марианна решила тебя побаловать как новенькую. – Она обнаруживает конфеты, снова вскакивает с подушки и берёт одну. – Хм-м, вкусно!

– Скажи, у тебя в номере и конфет нету?

– Нет. Но это я сама так решила, что буду обходиться во всех отелях без конфет. Иначе я растолстею и не влезу в сценический костюм.

Я качаю головой.

– Хорошо, что тебя не слышит моя мама! – говорю я и пытаюсь изобразить её категорический тон: «Подростки не должны считать калории и сидеть на диете! Иначе у них начнётся анорексия! Здорового питания абсолютно достаточно!»

– Может, для подростков так и нужно, – бормочет Миа.

Ха, что она имеет в виду? Ведь она тоже подросток. Но я не успеваю спросить об этом, как она вскакивает с дивана и бежит к двери.

– Короче, мы встречаемся через час. Желаю успешно порепетировать!

Как только дверь закрылась, из-под подушки вылез Гектор.

– Помогите! – пищит он. – Меня раздавили! Она чуть меня не убила! Я плоский, как почтовая марка!

Я осматриваю его со всех сторон.

– Ну, ты совсем не плоский. По-моему, кругленький, как всегда. Даже круглее прежнего. Много конфет съел за последние дни?

– Какая дерзость! Ты лучше репетируй свою новую пьесу. Я согласен с этой девчонкой – глупо, если ты провалишься на первой же репетиции.

Всё-таки Гектор – самая нахальная на свете монгольская мышь! Правда ведь?

6. Бриллианты – лучшие друзья девушки

– Кохинур, пожалуй, считается самым знаменитым в мире бриллиантом. Его вес больше ста карат.

Перед нами в витрине огромный круглый камень сверкает и переливается то синим, то белым цветом в зависимости от того, как на него смотреть.

– Ой, какой красивый! – громко восхищаюсь я. – Должно быть, он стоит целое состояние!

Господин Линдстрём улыбается.

– Подлинный бриллиант просто бесценный. Но это, конечно, всего лишь реплика, копия. Кохинур был найден в Индии почти тысячу лет назад. Им владели разные индийские и персидские правители, пока он в конце концов не попал к королеве Виктории. Сегодня он украшает корону королевы-матери и является частью драгоценностей британской короны.

Ким даже присвистнула сквозь зубы:

– Этот бриллиант прямо старый хрыч!

– Да, возраст у него почтенный. К тому же у этого красивого камня очень тёмная история, – продолжает Линдстрём. – Считается, что на нём лежит проклятие, потому что он всегда приносил его владельцам-мужчинам несчастья и смерть, и что его могут носить только Господь Бог и женщины.

– О-о, жуткая история! – Миа зябко ёжится. – Впрочем, мы не мужчины и можем надеть на себя этот камень без проблем.

Линдстрём кивает:

– Возможно. На мой взгляд, бриллианты и женщины созданы друг для друга. Невозможно подарить ничего красивее бриллиантов даме своего сердца! Поэтому я тем более рад, что вы будете снимать ваше новое видео на нашей выставке.

Алекс, стоящая позади Линдстрёма, закатывает глаза и что-то шепчет Ким. Вероятно, у неё другое мнение насчёт комбинации женщин и бриллиантов – и господин Линдстрём в этом довольно старомоден. Хотя, конечно, работа у него такая – теперь я уже знаю, что он шеф большой сети ювелирных магазинов, которая устроила в холле «Адлона» выставку-продажу бриллиантов и других украшений. Эта выставка теперь станет превосходным фоном для нашего нового видео. Оттого и в его названии фигурируют бриллианты. Точнее, бриллианты и девушки, но не в том смысле, как у господина Линдстрёма. Смысл нашего фильма в том, что женщина сама купит себе бриллианты. Если уж ей непременно хочется их иметь.

Всё это мы отрепетировали ещё в Гамбурге, но теперь нужно представить нашу песню среди витрин с драгоценностями. Для этого часть вестибюля между стойкой регистрации и знаменитым колодцем со слонами, который расположен по пути к бару, отгорожена лентой. Кроме того, повсюду на полу между витрин наклеена маркировка; она поможет нам ориентироваться, когда мы будем танцевать и петь на съёмках.

Мы будем не одни, компанию нам составит актёр, который исполнит мужскую роль в любовной истории. В одной из сцен Он попытается подарить Ей, нашей певице Ким, дорогое колье, чтобы произвести на неё впечатление. Но она отказывается, потому что любовь нельзя купить, и в конце она просто передаривает колье маленькой девочке, а вместо него покупает себе скромную цепочку.

– Слушай, какая скука, – тут же пробурчал Гектор, когда я прочитала ему сценарий. – Любовь нельзя купить. Женщина самостоятельна. Какие ещё прописные истины вы вставите в ваше видео?

– Не придирайся, – огрызнулась я и решила впредь просто больше ничего не рассказывать ему о «Бешеной четвёрке». В конце концов, это не студенческий реферат по социологии, и тут всё дело в песнях, которые должны трогать сердце!

– Алло, Тесса, ты меня слышишь? – Марианна дёргает меня за рукав.

– Прошу прощения, – бормочу я, – я чуточку задумалась.

Наш менеджер качает головой:

– Знаешь, теперь тебе надо хорошенько сосредоточиться. Сейчас у нас будет прогон, и если ты не будешь знать, что делать, он займёт целую вечность!

– Всё ясно.

Краешком глаза я вижу, как усмехаются Ким, Алекс и Миа. Ким что-то шепчет Алекс, но мне не слышно её слов. Пожалуй, это даже хорошо: наверняка что-нибудь не слишком лестное в мой адрес.

Марианна кивает мне и хлопает в ладоши.

– Так, теперь все по местам! Сейчас мы репетируем без инструментов и просто пройдём весь сюжет, потом повторим с инструментами. ОК?

Девочки что-то бормочут, вероятно, свои «ОК». Я делаю то же самое. На самом деле я достаточно хорошо подготовилась к этой репетиции и точно знаю, как всё пройдёт. Поэтому я встаю возле витрины на наклеенный на полу красный крестик: он маркирует моё место в начале видео. Ким, Миа и Алекс тоже занимают свои места.

– Энрико, ты разобрался с фонограммой? – кричит Марианна в глубину холла, где Энрико стоит у пульта звукорежиссёра.

– Угу, я готов! – раздаётся ответ.

– Начали! – По знаку Марианны в холле звучат первые такты нашей песни. Миа вдруг преображается; она танцует вдоль маркировки, и это уже не школьница, а поп-звезда. Голос, жесты, любое движение – чистый гламур! Меня так поразило это превращение, что я едва не прозевала свой выход.

– Тсс! – кричит Энрико.

Я вздрагиваю, хватаю воображаемую гитару и выскакиваю на середину холла. Витрины поставлены так, что образуют подобие манежа, и теперь мы стоим там