Туве Янссон - Муми-папа и море Страница 13

Муми-папа встал, взял молоток и пошел к разбитому окну. Он начал очень осторожно вынимать стекло. Большой кусок упал на пол и разбился. Муми-папа собрал горсть маленьких осколков и с бесконечным терпением начал обрабатывать их в красивые ровные кусочки.

x x x

Муми-папа спустился через люк после обеда, когда пояс был готов.

- Я померил его, - сказал он, - а потом убрал большой кусок. Так что он должен прийтись тебе впору.

Муми-мама надела пояс через голову, и он очутился на талии, как раз там, где надо.

- Потрясающе! - сказала Муми-мама. - Это самый красивый подарок, какой я получала в своей жизни!

Она была так счастлива, что внезапно сделалась серьезной.

- Мы не могли понять, зачем тебе понадобился рис! воскликнул Муми-тролль. - Он разбухает, когда намокает... так что мы думали, ты используешь его, чтобы как-нибудь починить окно...

- Фантастика, - сказала Малышка Мю с невольным восхищением. - С трудом верится. - Она переставила корыто так, что капли, падающие с потолка, не говорили "плип", "плоп" или "плап", и добавила: - Что ж, скажем "прощай" рисовому пудингу.

- У меня широкая талия, - сказала Муми-мама укоризненно. - И мы вполне можем есть овсянку.

Предложение было встречено гробовым молчанием. Муми-папа слышал, как капли падают с потолка, отстукивая мелодию из трех нот вместо двух, написанную специально для него. Ему это не нравилось.

- Дорогой, если бы я должна была выбирать между украшением и рисовым пудингом, - начала Муми-мама, но Муми-папа прервал ее:

- Сколько пищи съедено?

- Порядочно, - сказала Муми-мама взволнованно. - Ты же знаешь, что такое морской воздух...

- Что-нибудь осталось? - продолжал Муми-папа.

Муми-мама сделала неопределенный жест, означавший, что, кроме овсянки, осталось немногое, но это в конце концов не так уж и важно.

Тогда Муми-папа сделал единственно возможное в такой ситуации: взял удочку, натянул шляпу смотрителя маяка и в гордом молчании выбрал свое самое красивое грузило.

- Я иду на рыбалку, - сказал он спокойно. - Как раз подходящая погода для щуки.

x x x

Северо-восточный ветер утих, но вода все еще стояла очень высоко. Моросил дождь, скалы и море были одинакового серого цвета и выглядели очень печальными.

Муми-папа просидел у черного озера целый час. Ни одна рыба не клюнула. "Нечего говорить о щуке, пока не поймаешь ее", думал он.

Как и большинство пап определенного типа, Муми-папа любил рыбалку. Свою удочку он получил в подарок на день рождения пару лет назад, и это была очень хорошая удочка. Но иногда она стояла в углу с укоризненным видом, будто напоминая, что предназначена для рыбной ловли.

Муми-папа стоял, глядя вниз на черные воды озера, а озеро смотрело на него своим большим глазом. Он смотал леску и положил свою трубку в шляпу. А потом зашагал к подветренной стороне острова.

Там могли водиться щуки, возможно, маленькие, но это хоть что-то, что можно принести домой.

У самого берега в лодке сидел рыболов с удочкой.

- Хорошее место для рыбалки? - спросил Муми-папа.

- Нет, - ответил рыболов.

Муми-папа сел на скалу, пытаясь придумать, что бы сказать. Он никогда не встречал никого, с кем так трудно было бы говорить. Все казалось таким неуклюжим и неловким!

- Я полагаю, здесь немного одиноко зимой, - рискнул он, но, конечно, не получил ответа. Он попробовал еще раз.

- Но раньше вас здесь было двое, конечно. Каким был смотритель маяка?

Рыболов пробормотал что-то и беспокойно заерзал в лодке.

- Он был общительный? Много говорил о себе?

- Все они такие, - неожиданно отозвался рыболов. - Все они много говорят о себе. Он всегда говорил о себе. Но, наверное, я его не слушал. Я забыл.

- Как он сюда попал? - спросил Муми-папа. - Маяк погас до того, как он ушел, или после?

Рыболов пожал плечами и вытянул удочку. Крючок был пуст.

- Я забыл, - сказал он.

В отчаянии Муми-папа сделал еще одну попытку:

- Но чем он занимался целыми днями? Строил что-нибудь? Ловил рыбу?

Широким плавным движением рыболов забросил свою удочку, леска описала красивую дугу, расправилась и исчезла под водой. Рыболов отвернулся и посмотрел в море.

Муми-папа поднялся и пошел. Почему-то это было облегчением - чувствовать себя таким сердитым. Он забросил свою удочку подальше, не заботясь о дистанции, которую должно соблюдать, когда один джентльмен рыбачит рядом с другим. У него клюнуло немедленно.

Муми-папа вытащил окуня весом в фунт. Он поднял большой шум по этому поводу, пыхтя и сопя, шлепая по воде, кидая окуня на камни, - все для того, чтобы как можно больше досадить рыболову. Он посмотрел на неподвижную серую фигуру, глядящую в море.

- Эта щука, наверное, весит около пяти фунтов! - сообщил он, пряча окуня за спиной. - Трудненко будет коптить!

Рыболов не сдвинулся ни на дюйм.

- Это проучит его! - бормотал Муми-папа. - Подумать только - бедный смотритель маяка говорил и говорил о себе, а этот... этот маленький рачок даже не слушал. - И он зашагал к маяку, крепко сжимая окуня в лапе.

Малышка Мю сидела на ступеньках маяка, распевая одну из своих монотонных песен для дождливой погоды.

- Привет, - сказал Муми-папа. - Я злюсь.

- Хорошо! - одобрила Малышка Мю. - У тебя такой вид, будто ты сделал из кого-нибудь настоящего врага. Это всегда помогает.

Муми-папа бросил окуня на ступеньки.

- Где она? - спросил он.

- Копается в этом своем саду, - ответила Малышка Мю. Я отдам ей рыбу.

Муми-папа кивнул и пошел к западной части острова. "Я буду рыбачить под самым носом у этого типа! Я выловлю всю рыбу до одной. Я им покажу..."

x x x

Истрепанные сети висели под лестницей в маяке и были позабыты. Муми-мама больше не упоминала о маленьких полочках и мебели, а пятно на потолке увеличивалось с каждым дождем. Люк оставался закрытым.

Муми-папу не заботило ничего, кроме рыбной ловли. Он на целый день уходил с удочкой и возвращался домой только поесть. Он отправлялся рано утром и никому не позволял сопровождать себя. Он больше не пытался вывести рыболова из себя: не интересно дразнить такого маленького человечка, да к тому же не желающего сердиться. В голове у Муми-папы была только одна мысль: добыть пищу для семьи. Свой улов он всегда клал на ступеньки маяка.

Если попадалась крупная рыба, он нес ее на берег и коптил. Он сидел перед печью, подбрасывая туда ветку за веткой, чтобы огонь горел ровно, потом осторожно перекладывал рыбу песком и камешками, собирал можжевеловые веточки и ольховые щепки, чтобы приготовить рыбу правильно. Остальные редко видели его. Ближе к вечеру он для разнообразия пробовал удить в черном озере, но там никогда не клевало.

Когда все садились вечером в кружок и пили чай, он не говорил ни о чем, кроме рыбы и рыбалки. Он не хвастался в своей обычной милой манере, а читал длинные лекции, которые Муми-мама выслушивала смущаясь и недоумевая и не очень много узнавая о крючках и ловле рыбы.

"Это не игра, это серьезно, - думала Муми-мама. - Я набила соленой рыбой все банки и емкости, которые у нас есть, а он все рыбачит. Конечно, здорово иметь много еды, но почему-то, когда ее было меньше, было веселее. Я думаю, это море расстраивает его и делает таким".

Муми-мама надевала изумрудный пояс каждый день - только для того, чтобы показать Муми-папе, как он ей нравится, хотя такие нарядные вещи носят только по воскресеньям. И это было слегка утомительно: кусочки стекла цеплялись абсолютно за все, а рис осыпался, если двигаться недостаточно осторожно.

Мумимамин новый сад был готов - сверкающий круг из водорослей у подножия скалы, на которой стоял маяк. Она выложила сад маленькими камешками, поскольку море отказывалось обеспечить ее ракушками. В центре были розовые кусты, привезенные из дома, они росли в земле, в которой приехали. Одна роза собралась расцвести, но было сомнительно, успеет ли она. Ведь давно уже наступил сентябрь.

Муми-мама часто мечтала о цветах, которые она посадит, когда опять придет весна. Она рисовала их на подоконнике северного окна. Каждый раз, когда она сидела, глядя из окна на море, она рассеянно рисовала цветок, думая о чем-то совсем другом. Иногда она удивлялась при виде собственных цветов: они будто выросли сами, но от этого они делались еще прекраснее.

Теперь, когда не было воробьев, место у окна стало одиноким. Они улетели на юг в ветреный, дождливый день, и никто этого не видел. Остров странно притих; Муми-мама привыкла к чириканью воробьев и их непрестанной болтовне по вечерам. Сейчас она видела только чаек с желтыми неподвижными глазами, проносившихся мимо окна, да слышала крики аистов, летевших на юг - далеко на юг.

Поскольку Муми-мама и Муми-папа думали о других вещах, неудивительно, что они не замечали, чем занимается Муми-тролль. Они ничего не знали о чаще и поляне, они понятия не имели, что каждую ночь после восхода луны Муми-тролль идет на берег со штормовым фонарем.

Что видела и думала Малышка Мю - не знал никто. Большую часть времени она следовала за рыболовом, но они едва ли когда-нибудь разговаривали. Они лишь терпели друг друга, довольные друг другом и взаимно независимые. Ни один из них не пытался понять другого или произвести впечатление на другого; а это тоже иногда доставляет удовольствие.