Шторм по имени Френки - Никола Скиннер Страница 15

– Здрасьте, – проскрипел мой голос. – Я Френки. Я умерла. А вы тоже умерли?

– Надо проверить, нет ли утечки газа, – сказал мужчина с белым хвостом, доставая из кармана какое-то устройство.

Вот я и получила ответ. И снова погрузилась в уныние.

Вопросы посыпались в моей голове, словно поваленные деревья. Кто эти люди? Почему в лучах их налобных фонарей мне попадаются на глаза очень тревожные вещи – например, горы штукатурки высотой по пояс у стен в прихожей? Кстати, откуда у них ключи от нашего дома? И почему они пахнут грибами?

Через несколько минут Хвост сунул своё устройство в карман рубашки.

– Сегодня мы просто смотрим, хорошо? Ничего не трогай, ничего не открывай.

– Ничего не трогать, ничего не открывать, – согласился его товарищ.

– И берегись крыс.

– Крыс?

– Чем дольше существует их логово, тем агрессивнее они защищают свою территорию, а они хозяйничают здесь уже давно.

– Салютно. Напомни, сколько времени уже прошло?

– Дом пустует с Клиффстоунского цунами 2019 года…

– А сейчас 2121…

– Значит, 102 года.

Что? Потрясение, будто электрический разряд, пронзило меня с головы до ног. Я не удержалась на верхней ступеньке лестницы, поскользнулась на истлевшем коврике и кубарем покатилась вниз,

стукнувшись

о каждую

ступеньку.

21

Обувь в прихожей

Два года ещё куда ни шло. С этим я бы смирилась. А вот ещё одна сотня лет далась мне нелегко. Я лежала у ног мужчин, судорожно хватая ртом воздух и трепеща, будто рыба, пойманная на крючок и выброшенная на палубу.

Их слова грохотали и гремели в моей голове. Теперь всё встало на свои места. Паутина. Саван из пыли, в котором я проснулась. Колючие кусты, захватившие спальню. Это произошло не за одну ночь, а постепенно. Происходило год за годом. Десятилетие за десятилетием.

До сих пор единственным в моей жизни, что длилось целый век, – по крайней мере, по моим ощущениям, – была математика по четвергам. А сейчас прошло даже больше века.

– Начнём с кухни? – сказал полный мужчина.

Они двигались осторожно, с любопытством оглядываясь по сторонам, будто высадились на Луне, и их сапоги оставляли следы на толстом ковре пыли. Я поплелась за ними, шатаясь, как в тумане, на ослабевших мёртвых ногах, и заглянула на кухню. И тут же пожалела об этом.

Когда я последний раз видела кухню, перед смертью, она выглядела… как наша кухня. Как кухня в любом другом доме. Как ваша кухня. Нормальная. Уютная.

Рисунки Бёрди на холодильнике. Слегка увядшие, но живучие домашние растения, книги, которые давно надо было вернуть в библиотеку, полупустые банки с клубничным вареньем на столешнице. Ну, вы понимаете. Милый сердцу беспорядок, который начинаешь ценить, только когда потеряешь.

А теперь? Кухня потемнела и заплесневела, как яблоко, брошенное гнить на скамейке; обрушилась, сложилась, словно карточный домик, запятнанный временем. Истлевшие рисунки Бёрди, не удержавшись на магнитах, рассыпались по полу. На линолеуме появилось неприглядное пятно. Наверное, от продуктов в холодильнике, – остатки индейки, которые могли спасти нам жизнь, – сгнили, протекли и засохли.

И в довершение всего дом стошнило на кухонный стол.

Я пригляделась.

Вообще-то это не совсем так. Но в какой-то момент прошедшего столетия кухонный потолок разошёлся и завалил наш стол сырыми досками, штукатуркой и, кажется…

– Здесь голубиный помёт, – сказал коротышка.

Я с отвращением поглядела на стол.

Мужчины, напротив, были очень довольны. Даже в полумраке кухни их глаза светились совершенно детским счастьем.

– Десять иссети, – сказал высокий радостно. – Бафф-эйс.

Коротышка горячо закивал.

– Копирую. Проверка на качество безупречна.

Какими любопытными словами они это называют. Только совершенно не теми, какими нужно.

– А там что? – сказал мужчина с хвостом, направив фонарь на сырую прогнившую дверь, ведущую в мамин кабинет.

И они зашли внутрь.

Там тоже было жутковато. Чёрная плесень причудливыми кольцами покрывала стены, ковёр и письменный стол. Пробковая доска возле маминого стола выглядела плачевно. Когда мама была жива, на ней висели наши весёлые фотографии.

Теперь ничего весёлого в них не осталось, если, конечно, вы не считаете весёлыми людей, выглядевших так, будто их сожрала изнутри бубонная чума.

Хотя большинство старых снимков было испорчено плесенью, некоторые упрямо продолжали бороться за существование. Смотреть на них было ещё страшнее. Вот мы резвимся на пляже, а грибок потихоньку липнет к нашим ногам; Бёрди купается в ванне, улыбаясь во весь рот на камеру, а её кожа покрывается первыми пятнами гниения.

– Лучше бы здесь тоже обрушился потолок, – пробурчала я.

Но два чудака, забравшихся в мой дом, не разделяли моих мыслей. Они пришли в неописуемый восторг, увидев мамин старый компьютер, ворох стикеров возле её клавиатуры, фотографии в рамках на её столе. Освещая своими фонарями заплесневевшие мотивационные постеры на стенах и останки растений на подоконнике, они, захлёбываясь от радости, обсуждали, как всё это замечательно.

– Домашний офис в духе двадцать первого века, такой выразительный, – сказал Хвост.

Его товарищ одобрительно закивал.

– Гора старых кофейных кружек, – сказал он воодушевленно. – Яркий пример местного колорита, прекрасно показывает, как люди работали и питались в то время.

Я уставилась на них в недоумении. Серьёзно? Они восхищаются мамиными кружками? Будто Святой Грааль[4] нашли. Может, они редко выбираются из дома?

Мы несколько часов бродили по нижнему этажу, ахая от восторга и ужаса, – живым одно, мёртвым другое.

Я ничего не понимала. То, что мне казалось разрухой, вызывало у них ликование. Они радовались самым странным вещам. Дивану. Ёршикам для унитаза. Высохшему мылу в ванной. Школьной туфле Бёрди, валявшейся на боку под столиком в прихожей, кожа на ней истончилась и потрескалась со временем. Они называли всё это «артефактами», «оттисками времени» и «пронзительными фрагментами прошлой жизни».

В конце концов мы вернулись в прихожую.

– Осмотрим снаружи? На аэроснимках видно строение в глубине сада, со стороны моря, – сказал один из них.

Они вышли на крыльцо. Я последовала за ними. Раздался треск и шелест. Я выглянула наружу и наконец поняла, почему, когда они появились в моём доме, их лица были в крови.

22

Таинственные знаки, испуганная лисичка

Там были настоящие джунгли.

Сад исчез. Столетние заросли колючих кустов и дрока густыми кольцами опоясывали наш дом. Они выбили все окна до единого и пролезли в дымоход. Дом выглядел так, будто его едят заживо.

Но нельзя сказать, что всё было ужасно.

Бурная растительность имела хотя бы один плюс.

Она заслоняла собой море. Я не видела его. Я