Видали мы ваши чудеса! - Ольга Владимировна Голотвина Страница 16

– Не уйдешь отсюда? – спросила женщина, увязывая медь в тряпочку. – Тут же опасно стало…

– Было опасно, – успокоился перевозчик. К нему вернулся прежний голос. – А теперь вороги уже удирают. Понимают, что тут скоро будет княжья дружина. По ту сторону реки – земли князя Мстивоя Всеславича, а по эту – нашего князя, Светозара. Но князья промеж себя договорились, что ежели надо варварцев гонять, то можно с дружиной на чужую землю заходить, из-за того ссоры не выйдет…

Дарёну еще не отпустил ужас, ей хотелось поскорее уйти от опасной реки – в город, под защиту высоких стен и крепких ворот. Но Незвана не унималась, продолжала любопытствовать:

– А что ж ты чужого князя по отчеству повеличал, а своего – только по имени?

– Да куда его по отчеству, годами не вышел. Как осиротел, так по малолетству за него вдовая княгиня да бояре правят, а дружиной командует воевода Буйтур Мечеславич. Вот этот – матерый боец!.. Слышишь, красавица, а ты смелая! Не хочешь со мной остаться на перевозе? Не пожалеешь!

– А ты даже не спросил – может, у меня муж есть? – ухмыльнулась Незвана.

– Был бы у тебя муж – не отпустил бы одну по дорогам бродить. Но и в девках такие не засиживаются. Вдова, так?

– Угадал. Но если захочу нового мужа сыскать, то не тут поищу, а в Звенце. Князь, говоришь, еще ребенок? Так надо присмотреться к боярам да к воеводе.

Оба рассмеялись – и Незвана двинулась по дороге от реки. Дарёна поспешила следом.

Идя рядом с Незваной, девочка тараторила о пережитом – рассказывала про скоморохов, про ночницу, про плоты, про встречу с бродницей. Так выходил из души девчушки страх. Вскоре Дарёна успокоилась, но продолжала рассказывать, надеясь втянуть Незвану в разговор. Но женщина шла молча, и не понять было, слушает ли она свою маленькую спутницу – или думает о своем.

Когда за поворотом дороги открылась городская стена, Дарёна предложила:

– Тетя Незвана, а давайте поедим? Я с голоду умираю. Мне в дорогу Калина Баженовна дала кусочек окорока, и хлеб есть, только черствый уже. Вот там дерево поваленное, сядем да поедим.

Незвана остановилась, глянула на девочку так, словно только сейчас заметила ее присутствие.

– Я хотела поесть в городе, но… давай. Меня в деревне вчера добрые люди покормили да отрезали на дорогу полпирога со щавелем да медом. А мне в пути не до еды было.

Обе свернули с дороги, сели на поваленный грозой ствол старой березы. Каждая достала свой нож, обе поделили свои запасы и принялись за еду. У запасливой Незваны в суме обнаружилась еще и маленькая глиняная баклажка с водой.

Ели неспешно, стараясь не ронять крошки, и ни о чем не разговаривали, хотя у Дарёны вертелся на языке вопрос: что будет дальше?

Наконец исчез последний кусочек пирога. Не спеша вставать, Незвана устремила на девочку строгий взгляд. Та подобралась, понимая, что начинается важная беседа.

– Так и собираешься за мною хвостом таскаться? – строго спросила женщина.

– Собираюсь, – твердо ответила Дарёна. – А теперь и подавно. Ты меня собой от стрелы загородила!

– Это у меня оплошка вышла. Да чтоб жизнь прожить и ни одной глупости не сделать – такого не бывает!

– Говори что хочешь, а хороший ты человек.

Правильно мне гадальщик велел тебя держаться. Хоть ты весь свет обойди – я следом!

– Побила бы я твоего гадальщика… – вздохнула Незвана. – Только я не собираюсь весь свет обходить. Думаю в Звенце остаться, если всё хорошо сложится.

Дарёна явно погрустнела, но не отступила:

– Значит, и я в Звенце останусь. Меня все дороги без тебя ведут в глухую погибель.

– Так ведь людей всегда дороги ведут в погибель, – рассудила Незвана. – Вечно живут только боги… А ты же вроде человека разыскиваешь – не знаю, кем он тебе приходится… этот, с ожогом на щеке… Если в Звенце останешься – найдешь ли?

– Ищу, – с вызовом ответила Дарёна. – Если судьба ко мне добра будет, так и у крылечка найду, не понадобится в дальние края ходить. И ты, тетя Незвана, зря топорщишься, как еж. Я упрямая, не отвяжусь от тебя!

– Пожелаю, так отвяжешься! Я не кобыла в хомуте, а у тебя не вожжи в руках! Тебе хочется, а мне хохочется! – взвилась было Незвана, даже с бревна поднялась… но тут же успокоилась, снова села. – Знаешь, девонька, если бы я захотела – ты бы от меня с визгом летела! Но я сегодня сама себе обет дала. А как дала – так сразу тебя увидала. Это для меня не пустяк, обет исполнять надо. Только, Дарёнушка, я живу, как заяц на опушке – ушки на макушке. Прежде чем решу, как нам с тобою дальше быть, ты мне всё расскажешь по правде истинной: какого ты роду-племени, где прежде жила, почему из дому ушла и кого разыскиваешь!

Девочка чуть подумала, а затем решительно кивнула:

– Всё как есть выложу, до самого донышка. Ничего не утаю.

О ЧЕМ ПОВЕДАЛА ДАРЁНА

Было дело на Кипень-озере: охотился молодой князь Даримир – да и отбился от свиты. И довелось ему увидеть чудо чудное, диво дивное: как слетела на берег лебединая стая. Побросали лебеди крылья на песок, обернулись прекрасными девами и побежали в воду – купаться. Князь хоть и молод был, а смел да хитер: подобрался поближе и подобрал крылышки самой красивой из тех дев. Остальные на берег вышли, надели свои крылья, снова в птиц превратились да улетели. А та лебедушка осталась. Просила-молила она князя отдать ей крылья, но тот не согласился. Осталась Лебедь жить среди людей и стала князю женой…

Так рассказывала старая нянька маленькой Дарёне. И девочка знала, что это не сказка, так было на самом деле. Ведь прекрасная Лебедь – ее мама…

Знала она и то, что ее дивную мать люди не любят. Конечно, в глаза маленькой княжне ничего худого про княгиню не сказали бы. Но разве ребенку запретишь подслушивать?

Когда привел князь в город невесту, все ахнули от ее красы невиданной. Но ахнули с опаской. Конечно, лебединая дева, вещая чародейка – это вам не какая-нибудь кикимора или русалка, а все-таки – не человек. Оборотень, как ни крути. Не было бы княжеству беды от такой хозяюшки…

Почти ни с кем не разговаривает. Глядит на человека – словно сквозь него. Что в доме делается – ей не интересно. Спросишь о