Алексей Артов - Подвиги Слабачка Страница 18

Когда Слабачок на башне приближался книзу за камнем следующим (при этом все, кто на башне копошился, успевали сползти с неё), а потом вновь очередную ношу поднимал, все вокруг пытались о чем-нибудь спросить его:

– А для чего ты строишь эту башню?

– Вон, полюбуйся, что теперь происходит из-за тебя!

– А что происходит?

– Все только о том и думают, что там в облаках!

– Да, мечтами все уже там – в облаках!

– А не здесь!

– Не на земле!

– Все стоят на земле, а сами в облаках!

– А что делать должны? – недоумевал Слабачок.

– Топать!

– Не стоять!

– И смотреть под лапки себе.

– И носить!

– А не стоять!

– Строить мурвейники, а не воздушные замки!

– Я её строю затем, что… чтобы строить.

– И построишь!

– И что?

– И уже знаю, что могу.

– И что, что знаешь?

– И знаешь, а зачем?

– А ты знал, что будет так, как стало?

– А как стало?

– Стало веселее! – новый выкрик.

– То, что многие стоят и смотрят на твою стройку, стоит многих строек!

– Я не думал, что будет, поэтому не ожидал того, что стало. И не знаю, что станет.

Много было вопросов-выкриков. Но все они оставались внизу, когда Слабачок трудяжка возвышался-удалялся. А при спуске скалолазика, приближаясь, становились для него на земле тяжелее глыб.

Кольцо любознательных вокруг башни шире становилось и толще, а дырка такого колечка только уменьшалась. Преодолевая страх, многотопики приближались к башне всё ближе и ближе.

Вдруг пронёсся слух, что: – «Слабачок идёт!».

– Как идёт?!

– Что, опять несёт?

– Идёт, только так, как ползёт.

– Как ползёт?

– Как?! Медленно! Очень!

– Ещё медленнее чем, когда нёс?

– Конечно, ещё!

– А… Почему он ползёт?

– А догадайтесь.

– Не… неужто камень?!

– Настолько тяжёл?!

– Наверно.

– По крайней мере, этот неимоверно больше всех тех огромных камней, которые носил до этого…

– Ещё больше?

– Куда ж ещё?

– Только….

– Только что?

– Только камень этот не совсем камень, а, точнее, не совсем каменный.

– Это почему же?

– А он… блестит, как-то, как…

– Как?

– Как стекло.

– И листьями покрыт, наверно, для того, чтобы…

– Точно, не поцарапался чтобы.

– А какого цвета этот стеклянный камень?

– А он… тёмный.

– Ага, тёмный, только когда светло! – кто-то бросил с озарённым взглядом.

– А когда темно, какой?

– А когда темно, светлеет тот камень.

– Да откуда он знает?

– А оттуда знаю. Видел камень это там, где он лежал.

– А и где ж он лежал?

– А там редко кто бывает, а если кто и бывает, то камень тот обычно не примечает!

– Басни всё это!

– Тут ещё и не такие басни! Ну и что?

– А то, что, когда на него смотришь, то в него смотришься.

– Это, как в зеркало что ли?

– Вот именно, как в зеркало!

– Ух ты, в воду глядя, тоже себя видишь.

– А тут видишь себя, да не такого, какой на камень смотрит!

– А какого же?

– А такого себя, с которым что-то происходит не здесь и не сейчас и чаще недоброе!

– Ух….

Но тут раздалось с одной из сторон толпы:

– Слабачок! Слабачок!

Огромная стеклянная глыба двигалась во сто крат медленнее гусеницы или улитки. Ближе к вечеру глыба всё равно была ещё очень далеко от башни. Но Слабачок, прорыв норку, из под хрустального камня выполз.

А как выполз, так с этого вечера ещё до самого до вечера другого не шел, а бежал, до самой башни.

– Что ты хочешь делать, Слабачок? – закричали ему со всех сторон.

– Этот кристалл… эта Звезда будет сиять на самом верху творения моего.

– Кристалл?

– Звезда?

– Кристальная звезда!

– Слабачок нашёл Кристальную Звезду!

– Он хочет воздвигнуть Звезду на башню!

– Здорово! – много голосков.

– Ха-ха! Слабачок, да ты доползти не смог даже до башни с ношей своей.

– Да! Да у тебя даже на это не хватило сил!

– Выдохся!

– Не делаю, потому что не надо, а не потому что нехватило сил! – кричал Слабачок на бегу тем, кто кричал на бегу ему.

– Нет, у тебя просто нулёвик сил!

– Раз ты даже не нёс, а полз.

– Я и раньше нёс, как полз. А, если я уроню, если Звезда соскальзнёт, то второй раз мне её не поднять.

– У, вот-вот!

– Но, и у него есть свой предел!

– Так что ты… так как ты воздвигнешь Звезду?

– Он закинет её!

– Нет, он не будет рисковать, потому что, если он промахнётся, а так уже было с другими камнями, то одна большая звезда превратиться в россыпь маленьких звёздочек.

– Тогда как же?

– Как же, Слабачок?

– Я поставлю звезду на самый верх здесь, на самом низу.

– Как, Слабачок, как так?! – закричали со всех сторон.

Слабачок взял прутик-палочку и быстро подошёл к башне.

– Эй, вы, которые все там, расступитесь! – крикнул он.

– А зачем?

– Зачем, зачем! Бегите, говорят! Расступитесь!

И только тогда все со всех сторон, не зная для чего, но сломя голову побежали в разные стороны.

Подошел Слабачок к башне и толкнул её прутиком. Покачнулась башня. Толкнул снова – сильнее пошатнулась. Толкнул башню ещё и опроки-нулась (!) башня. Со страшным грохотом на землю рухнула. Но не разрушилась! Не разлетелись во все стороны камни огромные со свистами страшными! Не попадали те камни и не стёрли ничего с земли на пути своём! А как была, так и осталась целёхонькой башня.

Побежал Слабачок обратно от одного конца башни до другого и только к следующему вечеру добежал.

Взял тогда и придвинул кристальную звезду к тому краю, который уже побывал в туманах облаков.

– Вот он башни венец! – сказал он всем слышавшим его ближним.

Только к следующему вечеру вернулся великий носильщик и строитель к подножью башни. Сделал подкоп, взял прутик, упёрся им в камень башни и начал восхождение из подкопа. С восхождением Слабачка и башня стала подаваться к небу.

Как вышел Слабачок из подкопа, так и башня вершиной своей утонула в облаках, встав поперёк земли сосной стройной, только выше во сто крат.

Заблестала кристальная звезда, отражая солнце слепящее, пока солнце слепило, а как покрылась земля тьмою, засветилась сама и прогнала тьму на тысячу муравьёв вокруг.

И все самые маленькие из всех поняли, какие они, маленькие, не маленькие, что они выше всех тех, кто выше всех их, что до них всем остальным, как всем до луны!

Настал момент, когда строитель должен был взойти, как на трон, на венец творения своего и обозреть мир оттуда, откуда он виден до самого горизонта.

Громадными прыжками барса, перескакивая с глыбы на глыбу, возвышался строитель к вершине. Но величина глыб было так велика, а трудяга-работяга так мал, что со стороны его мог бы заметить только какой-нибудь хищник крылатый, орла подобие, и подумать о нём, только как о блошке прытко скачущей.

С конца ночи поднимался Слабачок и к полудню добрался.

Уже не грело солнце его, а сжигало! Уже не слепило, а запугало поднимать на себя взгляд. Смотрел Слабачок под собой вниз, смотрел – радовался. Но не знал, что видит он.

Извивающиеся реки, казались ему ползущими змеями, а зелёные леса, огромными мхами. Заметив зверей-медведей, а ещё лосей, смеялся многоножка, видя, что отсюда они такие же, как они муравьи оттуда, откуда поднялся он, где все.

Нашли тучи. Скрылось в их туманах солнце. Решил рассмотреть строитель возвышенный им кристалл.

Посмотрел в него и увидел в нём отражение своё. Увидел отражение, а не знал, что такое оно бывает, что он вроде да не он. Не такой, не маленький, а большущий и широченный, но на него похожий очень, и подумал, что ещё кто-то с ним здесь, только он снаружи, а тот, второй, в глубине кристалла.

Но, так как и умом был не слаб, то понял по движениям одинаковым, что это движения не их двоих, а его одного.

А вот потом исчезло вдруг его отражение и появились изображения другие – событийные, где не только он и где он – не он. События, не поймёт, то ли прошедшие, то ли грядущие, предсказываемые.

Видел страхи муравьёв, увидел чудовище косматое, увидел себя букашку, а потом себя чудовищу под стать.

Подскользнулся Слабачок от неожиданностей кристалла созерцания и чуть не рухнул в бездну. Но успел удержаться еле.

А потом ещё темнее стали тучи, и появилось перед Слабачком такое, что чуть не заставило его самого опрокинуться в бездну. Но какая-то сила предчувствия не дала ему не погибнуть, в бездне погостив, не убежать, по камням упрыгав. Выдержал Слабачок всё из того, что увидел, не погубив себя и рассудка не потеряв. …

Всем не терпелось залезть на башню. Но все ждали строителя.

Но прошёл ещё один день, и прошла ещё одна ночь. Проснувшись, все снова стояли и смотрели вверх.

– Слабачок, ты спускаешься? – осмелился кто-то выкрикнуть.

– Спускаюсь! – почему-то прогремело по всему небу. А Слабачка видно ещё так и не было.