Видали мы ваши чудеса! - Ольга Владимировна Голотвина Страница 18

Через три года беда случилась: залезли в княжью сокровищницу воры. Утащили, что поценнее да помельче, чтоб нести полегче было. И прихватили маленький серебряный ларчик, в котором князь держал лебединое перо.

Как узнала про то Дарёна – плакать принялась, да так, что заболела, слегла, пить-есть отказывалась. Князь ее успокоил тем, что рассказал: он сразу после кражи послал ловких слуг по городам узнать, не продает ли кто-то волшебное перо. Вещь приметная, такие покупают для похвальбы. Должна найтись.

Успокоилась Дарёна. Стала жить надеждой.

А как исполнилось ей одиннадцать лет, сказал князь, что растет Дарёна красавицей. Пора, мол, ее сговорить замуж, а свадьбу можно года через три сыграть.

Дарёнка думала, что отец шутит. Ответила и сама полушутя: ты, мол, обещал мне в приданое дать лебединое перышко, а доселе его не сыскал. Приданое не готово, а мужа уже ищут, да?

Отец ответил:

– Слово я держу, поиски идут – и след перышка сыскался. А про то не сказывал, потому что след – еще не добыча.

Девочка загорелась:

– Скажи, батюшка, скажи!

Отец и рассказал:

– По ту сторону Брынских гор, далеко отсюда, есть маленькое княжество. Правит там князь Судимир. Ходит молва про него, что очень любит он и балует жену свою, прекрасную княгиню Всеславу. Часто дарит ей подарки, да не то, что городские мастера сработают, а диковинки из дальних земель. И недавно привез он домой ларчик серебряный…

– Ой… – сказала Дарёна тихо.

Отец вздохнул и продолжил:

– Княгине до того не терпелось взглянуть на подарок, что прямо во дворе, при слугах и дружинниках, открыла она ларчик, вынула белоснежное перо и заахала: «Из чего такое чудо сделано? Не серебро, не ткань…» Судимир отвечает: «То настоящее перо лебединой девы». Тут Всеслава осерчала, при всех закричала: «Видно, разлюбил ты меня, если птичьи перья даришь вместо злата-серебра!»

– Она такая дура? – удивилась Дарёна.

– Дура, – кивнул отец. – Кричит, пером машет… А тут налетел ветер, выхватил у княгини перо и понес в небо, через тын, к реке. Тут княгиня испугалась. Капризы капризами, а свое-то потерять обидно. Закричала: «Догнать! Найти!» Слуги побежали за пером. Там за княжьим теремом река бежала – неширокая, но очень быстрая, не всякий переплывет. Ветер перышко на ту сторону перенес. А по тому берегу идет человек, по виду бродячий торговец. Лошадка при нем с вьюками на седле. Взял он да поймал перышко. Ему кричат: «Княжье это, верни!» А он перышко себе в шапку воткнул, да и прочь пошел…

– И не нашли его? – огорчилась Дарёна.

– Не нашли. И запомнили только одну примету: пятно от ожога на всю правую щеку… Так что придется тебе, Даримира, довольствоваться приданым без перышка, когда пойдешь за князя Грозислава… Помолвку на днях сыграем, по рукам ударим, о приданом договоримся, а свадьба будет, когда тебе пятнадцатый год пойдет…

И вот тут Дарёна поняла, что шутки кончились.

* * *

– Уж я молила его, в ноги падала, – рассказывала Дарёна. – Не губи, говорила, батюшка, мою молодую жизнь… Но он уперся: Грозислав – сильный сосед, вдвоем мы еще сильнее будем… А я про Грозислава столько худого слышала!

– Про Грозислава и мне слыхать довелось, – задумчиво сказала Незвана. – За такого не то что дочь выдать – собаку ему не продашь… Правда ли, что он прежнюю свою княгиню в сердцах с лестницы столкнул, да так, что насмерть?

– Отец говорил: она сама на лестнице оступилась…

– Ну да, ну да, – покивала Незвана. – Люди же каждый день на лестницах оступаются и насмерть убиваются… А ты, выходит, сбежала?

– Сбежала, – виновато кивнула Дарёна. – Прошлым летом. Платок и сапожки на берегу реки кинула, там омут. Авось да поверят, что утопилась.

– А торговца зачем ищешь?

– Не торговца, а перышко. Думается мне, не зря матушка его мне подарила. Я сказку в детстве слыхала про мальчика, которого злая колдунья украла, съесть хотела. Он от колдуньи убежал, а она за ним в погоню бросилась. А тут летит гусиная стая. Мальчик закричал: «Гуси-гуси, сбросьте мне по перышку, я с вами улечу!» Гуси сбросили ему по перышку. Мальчик сделал себе крылья да улетел от колдуньи… – Дарёна с вызовом глянула на Незвану. – Смешно, да?

– Да вроде не хохочу до упад́ у, – серьезно ответила Незвана и поднялась с бревна. – Поели, отдохнули – и пойдем дальше, пока ворота не закрыли, темнеет уже. А что дальше будет – увидим, как доживем.

Часть вторая

«Мирный очаг»

1. Домовой

На вывеске постоялого двора красовался котел над огнем и надпись: «Мирный очаг».

Но сейчас в «Мирном очаге» было шумно.

– У-у-убью татя поганого!!!

Женский вопль пронесся над двором, заставив вздрогнуть постояльцев, соседей и прохожих.

Коробейник Лутоня, сидя на лавке, втянул голову в плечи, со страхом подумав: неужто хозяйка уже хватилась красивой резной солонки? Остальные постояльцы отпихивали друг друга от оконца, глядя, что происходит на дворе. С кем там развоевалась Незвана-хозяюшка?

А по двору вихрем пронесся огромный рыжий кот Смутьян, который совершенно точно знал, на кого и за что гневается Незвана.

Вслед коту, как копье, пролетел ухват – и ударился в забор.

В калитку вошла Дарёна. Глянула вслед взвившемуся на забор коту. Вылила в бочку, стоявшую у калитки, принесенное ведро воды, подобрала ухват и пошла к крыльцу, на котором грозно возвышалась хозяйка постоялого двора.

– Держи ухват, тетенька Незвана. Что опять Смутьянка натворил?

– Ворюга! Тать! Вот возьму мерзавца за шкирку да из шкуры вытряхну! А шкуру скорняку продам, хоть будет прок от лиходея!

Дарёна сочувственно вздохнула.

Девочка знала, что плохое настроение хозяйки – не от кота. Причина была куда серьезнее.

Всем хорош был постоялый двор, которым уже год как владела Незвана, да жаль – стоял в стороне от проезжей дороги. И потому самых денежных гостей, что приезжали в Звенец, норовила перехватить соперница Курлычиха.

Когда-то хозяйством заправлял ее супруг, за тощие ноги и долгий нос прозванный Курлыком Курлыковичем. А как он помер – дело взяла в руки хозяйка, дородная Курлычиха. Не пожалела денег, расписала ворота и забор разноцветными птицами и назвала свое заведение «Дивный сад».

Незвана встретила этот удар тем, что обозвала вражий двор «Курятником» – и кличка эта прижилась.

В ответ Курлычиха назвала «Мирный очаг» – с котелком над огнем на вывеске – «Горелой кашей» и принялась распускать сплетни про