Андрей Ефремов - Король Артур и его рыцари Страница 2

И прорицание Мерлина сбылось. Два огромных дракона поднялись со дна озера и страшным огнем опалили друг друга. И так велик был жар от их дыхания, что не понадобились и канавы, – озеро высохло, а драконы обратились в камень. На этих-то камнях и построил король Пендрагон свой замок в горах Сноудон.

Рождение Артура

Не скоро еще воцарился мир на земле бриттов, но вести о доблести Пендрагона и мудрости Мерлина расходились по всему королевству, и все меньше упрямых баронов и заносчивых герцогов сидели запершись в своих замках и не показывались при королевском дворе. А иной раз случалось и Пендрагону погостить у своих гордых подданных. Как-то раз герцог земли Корнуэлл, чьи владения наподобие орлиного клюва вытянулись далеко в море на юге Британии, пригласил Пендрагона на свою свадьбу с голубоглазой красавицей Игрейной.

С великой пышностью прибыл король в замок корнуэлльского герцога, но едва они с Мерлином вступили в огромный зал, как страшно исказилось лицо мудреца и чародея. Древний старик смотрел на Пендрагона из-под черного капюшона Мерлина, и холодные старческие пальцы стиснули его руку.

– Беда, король! Здесь тебе суждено совершить грех, и один только Бог ведает, чем кончится этот день.

– Полно, Мерлин, – отвечал ему король, – об этом ли нужно думать на празднике. Посмотри, как прекрасна герцогиня Игрейна!

Но едва король выговорил эти слова, как горячая любовь к Игрейне вспыхнула в его сердце, а Мерлин заглянул ему в глаза и произнес с тяжелым вздохом:

– Знай же, благородный Пендрагон, что, будь Игрейна твоей женой, ваш сын прославил бы Британию навеки. И был бы он мудрым властителем и славным рыцарем…

По мосту, ведущему в замок, гулко стучали копыта, и все новые гости, переговариваясь, входили в зал. Но одиноко сидел в стороне от всех печальный Пендрагон, и с тревогою ждал Мерлин королевского решения. И вот, когда прошло уже столько времени, что горящие вдоль стен зала факелы потухли с шипением и треском и слуги герцога принялись расставлять новые, король заговорил:

– Тяжелы слова твоего пророчества, о Мерлин, и, клянусь муками Господа нашего Иисуса, легче было бы мне одному сразиться с десятью лучшими рыцарями королевства, чем услышать твое предсказание и ощутить неодолимую силу любви. Страшный позор покроет мое имя, если я силой уведу красавицу Игрейну у ее господина – корнуэлльского герцога. Кто поверит мне, что не собственной злой волей разлучаю я жену и мужа? А потому заклинаю тебя, Мерлин, сделай так, чтобы сбылось твое предсказание, но позор не запятнал королевское имя.

– Да свершится предсказанное, – сказал Мерлин. – Но будь начеку, Пендрагон. Только доблестным помогают чары, и не сбываются для слабых прорицания.

И вот, когда начался пир, изловчился Мерлин и щепотку колдовского зелья подбросил герцогу в кубок. На один лишь короткий миг сделало герцога ясновидящим волшебное снадобье, но все ему открылось – и любовь Пендрагона к Игрейне, и мысли его о величии, и козни Мерлина.

– Измена! – закричал герцог и с мечом в руке бросился на короля.

Одной дубовой скамьею встретил удар меча безоружный король. Но недаром был добрым рыцарем Пендрагон – вот уже со звоном упал на каменный пол меч герцога, а король шагнул вперед и одним ударом скамьи опрокинул корнуэлльского владыку наземь.

Вот так и случилось, что стала прекрасная Игрейна вдовой на собственной свадьбе.

Но не долго оставалась Игрейна одинокой. Ровно столько, сколько понадобилось Пендрагону, чтобы взять ее в жены и сделать королевой Британии. И ни один человек не знал, что же в самом деле произошло на свадьбе герцога корнуэлльского.

А потом прошел положенный срок, и настало королеве Игрейне время родить. Тогда сказал Мерлин королю:

– Сэр, когда родится ваш сын, велите вынести его из дворца и отдать первому попавшемуся нищему.

Подивился такой просьбе король, но светлы и ясны были глаза чародея, словно видел он великие дела грядущих времен, и сердце Пендрагона успокоилось.

Наконец пришел день, когда сын короля Пендрагона увидел свет. Ни минуты не медля, король вошел в покои Игрейны, завернул младенца в шитое золотом покрывало и потайным ходом вышел из замка на узкую, заброшенную тропинку. Королевский сын крепко спал на отцовских руках, и Пендрагону показалось, что Мерлин лишь испытывал его и что будущий король Британии, конечно же, останется в замке своих родителей. Но едва он подумал об этом, как налетевший ветер отогнал темные ночные облака и луна осветила одинокого путника, медленно идущего по тропинке.

«Иисусе! – подумал король. – Да он же еле бредет! Где ему удержать моего сына? Не отдам ему принца».

А путник тем временем подошел ближе, и стало королю видно, в какие лохмотья закутан старик.

«Клянусь святой Девой! – сказал себе Пендрагон. – Не позволю ему укутать моего сына в эти мерзкие нищенские лохмотья!»

Но старик уже остановился рядом с Пендрагоном, и его тяжелое дыхание коснулось спящего ребенка, и тут король с ужасом увидел, что и лицо и руки нищего покрыты страшными язвами. Несчастный король крепче прижал к себе сына, закрыл его полою своего плаща, но тут вспомнились ему ясные глаза Мерлина, вспомнилось королевское слово, что дал он чародею. Прижал он на прощание сына к груди и тут же протянул ребенка нищему.

– Береги его, старик, – с трудом выговорил Пендрагон и отвернулся, чтобы не видеть, как нищий калека унесет принца прочь.

– Видно, правду говорят, что нет слова крепче королевского!

Чистый, молодой голос сказал это, и стал король в изумлении оглядываться по сторонам, но не было рядом с ним никого, кроме старого нищего с ребенком. Впрочем, нет – уже не старый оборванец стоял рядом с ним. Юноша Мерлин во всем цвете своей молодости радостно глядел на короля, откинув капюшон. Куда девались лохмотья, язвы, трясущиеся старческие пальцы?!

И хоть грустно было королю Пендрагону глядеть вслед уходящему чародею, но теперь он твердо верил в великую судьбу своего сына.

Про то, как умер король Пендрагон и как сын его стал королем Британии

Нет, не для того унес Мерлин королевского сына, чтобы испытать Пендрагона. Силою своего колдовства он узнал, что тяжелые испытания ждут будущего короля Британии и мало будет толку, если вырастет он там, где материнская забота охраняет мальчика и бережет его от невзгод. С младенцем на руках вошел чародей в замок сэра Эктора. И сэр Эктор принял его, не спрашивая Мерлина ни о чем, и крестил мальчика, и назвал его Артуром. А жена сэра Эктора вскормила Артура, как родного сына.

Семнадцать раз с тех пор расцветал вереск в долинах Британии, но ни разу не видел король Пендрагон своего сына. Наконец не выдержал он тяжелой тоски, жестоко занемог и лежал без сил. А тут еще и недруги, узнав о болезни короля, снова вторглись в его владения.

Неведомо откуда явился в лондонский дворец к Пендрагону Мерлин.

– Сэр, – молвил Мерлин. – Не пристало рыцарю и владыке лежать в четырех стенах, когда северное воинство вновь топчет британскую землю. Место короля на поле брани, хотя бы его отвезли туда в повозке. Не будет войску удачи без вождя.

И вот ослабевший, страдающий король двинулся со своей дружиной на врага.

Чудо! Чудо! Великие подвиги совершили в той битве рыцари Пендрагона, а их сила и доблесть словно бы напитали бодростью больного короля. Три дня, забыв о страданиях и болезни, праздновал он победу в лондонском дворце, но, видно, вышел отпущенный ему срок жизни и снова тяжко занемог Пендрагон, а вскоре не стало в Британии короля.

И пока одни в печали и тревоге стояли у гроба Пендрагона, другие только и думали о королевской короне да прикидывали, как бы им силой либо хитростью завладеть опустевшим троном. Мерлин же поспешил в город Кентербери, где, не зная устали, священники с архиепископом молили о мире для всей английской земли. И только Артур, истинный наследник короля Пендрагона, жил без забот в замке сэра Эктора.

Так и осталось для благородного сэра Эктора тайной, что вместе с его сыном Кэем в его замке растет сын короля, но старый рыцарь помнил, что принял он этого юношу младенцем из рук великого чародея и, значит, великая судьба уготована ему.

В первый же вечер, когда Мерлин, не говоря ни слова, оставил младенца Артура и леди Эктор стала кормить его вместе со своим сыном, сэр Эктор сказал жене:

– Клянусь золотыми рыцарскими шпорами, великая мне будет честь, если этот малыш вырастет добрым рыцарем, а что до остального, то на все воля Божья.

И с той поры ни один день не проходил для Артура без благородной рыцарской науки. Едва окрепшими детскими руками хватал он жердь и, словно с копьем, нападал с нею на названого брата.

– Защищайся! – кричал Артур Кэю, нахлобучив на голову старый проржавленный шлем.

– Берегись! – отвечал Кэй Артуру, и много у них бывало крику и грохоту.

Частенько случалось, что Кэй задавал Артуру хорошую трепку, ведь он был старший. Тогда леди Эктор бежала к мужу и просила разнять мальчиков, но сэр Эктор отвечал ей: