Мадлен Л`Энгл - Трещина во времени Страница 22

– Ладно, что дальше? Вступление слишком затянулось. Не пора ли заняться делом?

– А мы именно этим и занимались, пока твоя сестра не устроила тебе сотрясение мозгов в самом буквальном смысле! Хочешь попробовать снова?

– Нет! – закричала Мэг. – Нет, Чарльз! Прошу тебя! Позволь, это сделаю я! Или Кельвин!

– Но это единственный в мире маленький мальчик, чья нервная система достаточно развита для таких опытов! Если ты попытаешься связаться со мной, твои нервные клетки взорвутся от перегрузки.

– А у Чарльза нет?

– Надеюсь.

– Но все равно не уверены?

– Я никогда ни в чем не уверен.

– Значит, не стоит и пытаться.

– Полагаю, ты должна уважать его право принимать решения самостоятельно.

Но Мэг с привычным упрямством, которое так часто приносило ей новые неприятности, продолжала докапываться до сути:

– Вы хотите сказать, что ни я, ни Кельвин не в состоянии постичь, кто вы такой?

– Вовсе нет! Я этого и не утверждал! Просто вы не постигнете этого таким образом, как я бы хотел – не то чтобы мне вообще этого хотелось. Ага, вот и вы! – откуда-то из тени четверо мужчин в черных смокингах вынесли на свет стол. Он был застелен белой скатертью, как обычно накрывают сервировочные столы для обслуживания номеров в отелях. Из металлической посудины на этом столе поднимался ароматный пар: пахло и правда жареной индейкой.

Мэг снова поразило ощущение какой-то фальши при виде смены обстановки. Да, на этом Камазоце дела явно шли не лучшим образом.

И снова голос в ее мозгу взорвался холодным смехом.

– Конечно, это не настоящий запах! Но разве хуже настоящего?

– А я вообще его не чувствую, – сказал Чарльз Уоллес.

– Знаю, молодой человек, и теперь ты представляешь, чего лишился. Вся наша еда покажется тебе не вкуснее песка. Но я бы предложил тебе пересилить себя. Будет мало проку, если твои решения будет диктовать чувство голода.

Тем временем стол оказался прямо перед детьми, и служители в черном наполнили их тарелки политой соусом индейкой с гарниром из картофельного пюре с молодым горошком и кубиками янтарного масла, на глазах расплывающегося от тепла. Соус поражал своим сложным букетом: здесь чувствовался вкус оливок и чеснока, и розмарина, и…

Мэг ничего не могла с собой поделать: рот наполнился слюной, а в животе громко забурчало.

– Господи… – вырвалось у Кельвина.

Напоследок поставив перед столом стулья, четверка служителей снова скрылась в тени.

Чарльз Уоллес с силой вырвал руки у Мэг и Кельвина и плюхнулся на ближний стул.

– Налетай! – предложил он. – Уж если оно отравлено, тут ничего не поделаешь. Но я не думаю, что там есть яд.

Кельвин присоединился к нему. Мэг все еще стояла, не зная, на что решиться.

Кельвин откусил первый кусок. Старательно разжевал. Проглотил. И посмотрел на Мэг:

– Если даже она синтетическая, ничего более похожего на настоящее я никогда не пробовал.

Чарльз Уоллес тоже сунул кусок индейки в рот, но скривился от отвращения и выплюнул.

– Это нечестно! – закричал он на человека в кресле.

– Не сдавайся, малыш! – и снова зазвучал холодный и неприятный смех. – Кушай!

Мэг с расстроенным вздохом все-таки присела к столу.

– Я все еще считаю, что нам не следует пробовать эту дрянь, но раз уж вы так решили, я с вами, – и она попробовала то, что лежало у нее на тарелке. – Здесь все в порядке. Попробуй мое, Чарльз, – и она протянула брату кусок индейки на вилке.

Чарльз Уоллес попробовал, и снова его перекосило, но на этот раз он умудрился все же проглотить еду.

– Это тоже как песок, – пожаловался он и спросил у человека в кресле: – Почему так?

– Ты сам превосходно знаешь, почему. Ты наглухо закрыл для меня свой разум. А остальные двое так не могут. И я могу пробраться к ним сквозь маленькую щелочку. Не полностью, конечно, но достаточно для того, чтобы накормить жареной индейкой. Теперь ты и сам видишь, что я не более чем добрый старый весельчак.

– Ха! – только и ответил Чарльз Уоллес.

Человек поднял уголки губ, изображая улыбку, и ничего более жуткого Мэг не видела за всю свою жизнь.

– Почему ты не доверяешь мне, Чарльз? Почему ты не доверишься хотя бы настолько, чтобы войти и понять, что я такое? Я – полный покой и мир для всех. Я – освобождение от любой ответственности и вины. Придя ко мне, ты примешь последнее трудное решение в своей жизни!

– А я смогу выйти, если все же войду? – подозрительно спросил Чарльз Уоллес.

– Безусловно, если сам захочешь. Но я не думаю, что тебе этого захочется.

– Если я войду – не для того, чтобы остаться, а только чтобы узнать, что вы такое, вы скажете нам, где наш папа?

– Да. Даю тебе слово. А я никогда не бросаю слов на ветер.

– А можно мне посовещаться с Мэг и Кельвином втроем, чтобы вы нас не слышали?

– Нет.

– Ну как знаете, – Чарльз Уоллес пожал плечами и обратился к Мэг и Кельвину. – Поймите, мне обязательно нужно узнать, что он из себя представляет на самом деле! И вы сами это знаете. Я постараюсь вернуться. Я буду держать часть мозга закрытой от него. Но на этот раз ты не должна меня останавливать, Мэг.

– Чарльз Уоллес, у тебя ничего не получится! Он намного сильнее тебя! И ты тоже это знаешь!

– Я все равно должен попытаться.

– Но ведь миссис Что-такое предупреждала!

– Я должен. Ради папы, Мэг! Пожалуйста! Я хочу… я хочу узнать моего папу… – тут он едва не расплакался, но пересилил себя. – Но дело не только в папе, Мэг! И теперь ты тоже это знаешь! Ты видела Темное Нечто. И мы должны сделать то, ради чего нас доставила сюда миссис Которая!

– Кельвин… – взмолилась Мэг.

– Он прав, Мэг, – Кельвин грустно покачал головой. – И мы все время будем с ним, что бы ни случилось.

– Но что же тогда с нами будет?! – не выдержала Мэг.

– Ладно, – решительно произнес Чарльз Уоллес, поднимая взгляд на человека в кресле. – Начинаем.

На этот раз красные глаза и излучаемый ими свет так и ввинтились в Чарльза, и снова взгляд малыша стал рассеянным и бессмысленным. И когда последние остатки темных зрачков пропали, он отвернулся от красных глаз и безмятежно улыбнулся Мэг, но это уже не была улыбка Чарльза Уоллеса.

– Что же ты, Мэг! – воскликнул малыш. – Давай насладимся этим чудесным обедом, приготовленным специально для нас!

Мэг одним ударом смела со стола его тарелку, так что обед разлетелся по полу, а фарфор брызнул блестящими осколками.

– Нет! – закричала она, и ее голос сорвался на дикий визг. – Нет! Нет! Нет! Нет!

Из темноты тут же выступил служитель в черном и поставил перед Чарльзом Уоллесом полную тарелку. Малыш с энтузиазмом приступил к еде.

– Да что с тобой, Мэг? – наконец удивился Чарльз Уоллес. – Почему ты такая упрямая и несговорчивая? – да, это был вроде бы голос Чарльза Уоллеса и в то же время вроде бы не его: какой-то упрощенный или уплощенный, напомнивший Мэг двухмерную планету.

– Это не Чарльз Уоллес! – закричала Мэг, вцепившись в Кельвина. – Чарльз пропал!

Глава 8 Прозрачная колонна

Чарльз Уоллес по-прежнему сидел за столом и поглощал индейку с таким видом, будто никогда не пробовал ничего вкуснее. Он был одет как Чарльз Уоллес, он выглядел как Чарльз Уоллес: те же светло-каштановые волосы, то же лицо, еще не утратившее детской округлости. Только глаза явно изменились: на месте черных зрачков была видна лишь мутная голубизна. Однако для Мэг доказательством того, что настоящий Чарльз Уоллес пропал, было не только это: она всем сердцем ощущала, что малыш, выдаваемый за Чарльза Уоллеса, вовсе не ее брат, а всего лишь кукла.

Это доводило ее до истерики.

– Где он? – подавляя рыдания, накинулась она не человека в кресле. – Что ты с ним сделал? Где наш Чарльз Уоллес?

– Ах, дорогуша, ну и истеричка же ты! – прошелестело у нее в мозгу. – Вот он, прямо перед тобой, невредимый и довольный! Позволь напомнить: совершенно невредимый и всем довольный, впервые за свою жизнь! И он уже кончает обедать, что и тебе бы не повредило!

– Неправда, ты знаешь, что это не Чарльз! – выкрикнула Мэг. – Ты куда-то его спрятал!

– Тс-с-с, тише, Мэг! Ты ничего не добьешься своим криком, – прошептал ей на ухо Кельвин. – Если нам что-то и осталось, так это держать Чарльза Уоллеса изо всех сил. Он все еще где-то здесь, под этой оболочкой, и мы не должны позволить ему забрать его от нас. Помоги мне удержать его, Мэг. И хватит истерить! Сейчас не время! Нас прислали сюда на помощь Чарльзу Уоллесу! – и он крепко взял малыша за руку.

Мэг сделала над собой бешеное усилие, но успокоилась и также крепко сжала вторую руку братишки.

– Ты делаешь мне больно, Мэг! – капризно заявил Чарльз Уоллес. – Отпусти!

– Нет, – отвечала Мэг с мрачной решимостью.

– Мы ошибались с самого начала! – Мэг подумала, что речь Чарльза Уоллеса звучит как запись на пленке. Слишком чисто и правильно. – Он никогда не был врагом. Он нам друг!

– Фигня! – выдал Кельвин без обиняков.