Валерий Гусев - Тусовка на острове Скелета Страница 23

Сизов подошел к воротам.

– Кто? - спросил он неуверенным голосом.

– Это я, Витенька, - ответила тетя Надя, - я тебе гостинчик доставила.

Сизов распахнул ворота, и в них вылетели громадные собаки, с лаем и рычанием. Ну я уже много раз говорил, что у Алешки с собаками - полное взаимопонимание. Как только они оказались за забором и стали выбирать, кого бы из нас тяпнуть в первую очередь, Алешка негромко скомандовал:

– Гулять! Живо!

И злобные псы, обрадованно, вприпрыжку, задрав хвосты, махнули в рощу. Гербарий собирать.

А напротив Сизова очутился наш дикарь. Сизов в страхе попятился. Дикарь молча стукнул его в лоб черепом на палке (при этом автоматически включился диктофон) и наставил на него свое ужасное копье. Правда, оно было не только ужасное, но и странное. В спешке мы забыли снять со швабры щетку, она так и осталась на другом конце древка. Оно и правильно: «Рожками заколю, хвостиком замету!»

Сизов отступал к дому, не сводя глаз со страшного гостя. Копье с наконечником из акульего зуба упиралось ему в грудь. Так же пятясь, он взобрался по ступеням и исчез в доме. Следом за ним исчез кровожадный вождь людоедов.

– Гы! - сказал он грозно. - Ням-ням! - И захлопнул за собой дверь.

Что там происходило, за этой захлопнутой дверью, мы узнали немного позже, через полчаса. Сидя в машине, когда дикарь Ваня прокручивал запись диалога с жуликом Сизовым.

Их диалог состоялся прямо в холле.

– Гы! - злорадно произнес еще раз дикарь Ваня и припер Сизова к стене копьем. - Попался!

– Ты что, ты что, Ваня? Я - друг. Друга нельзя кушать.

– Друга вкусно кушать. - Ваня облизнулся, отчего на его языке осталась алая помада с губ. Будто он только что кого-то загрыз. По дороге в Березки. - Гы!

– Гы, - пролепетал Сизов.

– Идем на кухню! Костер разведем.

И тут у Сизова случилась настоящая истерика. Да он давно уже созрел для нее. Коллекция исчезла, ковш не нашелся, часть его банды арестовали, часть разбежалась. Даже собаки его покинули. А тут еще грозным видением возник практически погубленный им человек. Да еще и сумасшедший. С копьем, с черепом. В боевой раскраске. Голодный.

Сизов сорвался.

– Гы! - заорал он. - Можешь сожрать меня сырым! Со всеми потрохами! Только ничего от этого не изменится. Коллекция твоя - тю-тю! Ковш затерялся! Ты сам затерялся, два года жил дикарем! И все это сделал я! - Тут он в запале подробно рассказал, как и что он сделал. А потом спокойно сказал: - У меня есть деньги. Я уеду за границу. А ты так и останешься идиотом!

(Насчет этого Сизов ошибся. Все наоборот оказалось. На суде его признали невменяемым. На все вопросы судьи он отвечал только «Гы!» и глупо смеялся. Вскоре его отправили в ту же лечебницу, где дядя Ваня прятался от него. Только уж Федотов не предлагал ему покататься.)

Выслушав все это, дядя Ваня вздохнул, повернулся и молча вышел.

А Сизов запер за ним дверь, а потом и ворота.

Когда закончилась запись, Федотов связался по рации с Сергеевым и сказал, чтобы в Березки прислали опергруппу:

– Да, можно его задерживать. Доказательства есть.

И мы поехали домой. С чувством глубокого удовлетворения. И даже радости. На душе было легко.

Тетя Надя ворковала с дядей Ваней. Лешка все время подначивал Федотова, напоминая ему, как он похитил у нас «запчасти» к машине. А потом вернул их нам, потому что не смог в них разобраться. Не догадался, что в этих записках Чижов излагает всю историю преступления.

Федотов на это улыбался, крутил головой, а потом сказал:

– Не так все просто, Алексей. Это тебе не «Гы!»

– Ага, - кивнул Алешка. - Это нереально сложное «У-у!»

Домой мы приехали всей компанией. Ввалились в прихожую. Мама, которая не видела Чижова в гриме, взглянула на него мельком и сказала:

– Господи! Из цирка, что ли? И чем его кормить? Сырым мясом?

– Ракушками, - сказал Алешка.

А потом все начали потихоньку разъезжаться. Федотов уехал на службу, тетя Надя, дядя Ваня, рыжая Катька - по домам, все вместе.

Катька зашла в комнату попрощаться с раковиной, вздохнула:

– Она такая уютная. Так душевно поет по ночам…

В доме стало как-то пусто и немного грустно. Но в тот же вечер приехал папа. И снова стало весело. Особенно когда мы рассказали ему всю эту историю. А папа рассказал нам, почему он немного задержался. Оказывается, они с Алешиным на обратном пути из Лондона залетели в Новороссийск, куда в это время прибыл океанский лайнер «Айвазовский» под командованием капитана Кольцова.

Его и двух матросов, которые отвозили на плоту Чижова на необитаемый остров, задержали прямо на палубе. Сколько же пакостей натворил этот Сизарь!

Прошло время. Лешка подарил тридакну Катьке. Папа прислал грузовик с работы, и ракушку увезли на квартиру счастливого дяди Вани.

Мама после этого растерянно остановилась посреди нашей комнаты и сказала:

– Как-то пусто стало. Я к ней привыкла.

– И по ночам никто гудеть не будет, - сказал я.

– Наш сосед сверху, - успокоил нас Алешка, - трубу купил.

И в тот же день к нам пришла с родителями Леночка Стрельцова.

– Извини, Леш, - сказала она. - Мы передумали. Отдавай обратно раковину.

– Гы! - сказал Алешка. - Мы ее съели.

– Ну и дурак! - Леночка повернулась и пошла к лифту.

– Не исключаю, - грустно сказал ей вслед Алешка.

Ну вот и все. Закончилась эта история. Правда, не совсем.

Как-то позвонил нам Сергеев и опять послал меня в киоск за газетой.

В разделе криминальной хроники была помещена странная заметка. Она называлась «Схватка в чистом поле». И в ней говорилось о том, как недалеко от села Скуратово местный механизатор попытался задержать угнанный отмороженными подростками автомобиль. Черный джип, который юные угонщики уже успели основательно помять, был набит спиртными напитками, наркотиками, оружием, взрывчаткой и похищенным ими имуществом на общую сумму свыше пяти миллионов долларов.

Отважный механизатор вступил в неравную схватку с малолетними угонщиками и грабителями, вооруженными автоматом Калашникова. К сожалению, ему не удалось одолеть преступников, они умчались на угнанной машине в неизвестном направлении, нанеся нашему герою некоторые телесные повреждения.

Механизатор в настоящее время, к счастью, уже выписался из больницы и снова бороздит поля на своем верном друге марки «Беларусь», который он лично отремонтировал от повреждений, нанесенных выстрелом из гранатомета.

Заканчивалась статья словами: «Побольше бы таких механизаторов!»

Алешка хмыкнул и сказал:

– Дурдом!

Да, спросите вы, а где же знаменитый ковш, из-за которого вся эта история заварилась? Куда он делся?

Да никуда он не девался. Когда мы спросили об этом профессора Чижова, он хитро улыбнулся и объяснил:

– Где лучше всего спрятать какую-нибудь вещь? Из классических детективов мы знаем: на самом видном месте.

Оказывается, все это бурное время ковш Петра Великого спокойно простоял в «Антикваре», на письменном столе в кабинете профессора. Это та самая глиняная кружка, из которой торчали ручки и карандаши. Ничем не примечательная. Может, только тем, что на дне ее выдавлены старинные буквы: «Бомбардиръ Петръ Алексъевъ».

Ну что? «Гы»? Или все-таки «У-у»?