Валерий Медведев - Флейта для чемпиона Страница 24

- Лёня! - восторженно сказала Таня Толкалину. - Веня твой самый большой на свете друг. И он взял! Уже взял! Такую несусветную высоту, что мне даже страшно. Теперь я понимаю, почему все наши девчонки в него влюблены.

- Опять все! - ревниво сказал Лёня.

- Кроме Виты! Кроме Виты!..

- А я-то, дурёха, - сказала Света Сидякину, - знаешь,

что я сказала Ларионову?

- Что? - спросил Тарас.

- "Ларионов, - сказала я, - если бы ты снял очки со своими очень тёмными стёклами, ты бы увидел, как ты зазнался, Ларионов!.."

- А я, сестра моя Танечка, лично всё-таки рад всему, что произошло, - сказал Гена Цветков, - и спасибо Нильсу Бору за безумную идею и его последователям: Елене, Надежде, даже Вадиму Масюкову!..

- Интересно, интересно! - ответила с подозрением Таня, - чему же тут можно радоваться?..

- Как чему?.. - удивился Гена. - Ведь эта история, она как проявитель в фотографии... Она во многих проявила то, о чём мы и не подозревали и в плохом смысле и в хорошем. Теперь мне, например, абсолютно ясно, кто есть кто! И что есть что!..

- А вообще-то, может, ты и прав насчёт проявителя, - задумчиво согласилась Таня с братом.

- Теперь всю эту историю надо опустить в закрепитель, - предложил Гена, - и всё будет в порядке!

- Что мы и сделаем, - заговорщицки подмигнула Таня брату...

- Всё это произошло потому, что эта Гуляева всё время в движении, - сказала Мухина Сидякину. - Она даже завтракает, расхаживая с чашкой чая по комнате, и обедает с тарелкой в руках... А я ей сколько раз говорила: "Лена, прежде чем затевать это всё, остановись! Посиди! Подумай!.."

- И никогда не выходи из себя, - сказала Степанида Ларионову.

- Почему? - удивился Веня. - Бывает, что приходится ненадолго выйти.

- Однажды я вышла из себя, а когда хотела вернуться, то оказалось, что заблудилась и потеряла к себе дорогу, - улыбнулась Степанида и добавила со счастливым вздохом: - Хорошо, что ты заметил, что я потерялась и организовал мои розыски...

- Гусь, а почему ты на меня так смотришь? - спросила Таня.

- Потому, что у меня к тебе чистолюбие, - ответил Гусь.

- Чего, чего? - спросила Таня.

- Чистолюбие, - подтвердил Гусь.

- Это ещё что такое? Да ты знаешь, что значит слово "честолюбие"?

- Чистолюбие? - задумался шутливо Гусь. - Конечно, знаю - это значит чистое любие...

Таня постучала пальчиком по лбу своего партнёра и спросила:

- А не на слишком ли быстрых нейтронах у тебя работает реактор, товарищ Гусь?..

- А ты не заметила, каким я стал спортсменом-тружеником под влиянием Вениамина? - спросил Геннадий свою сестру.

- "Вечный труженик, а мастером никогда не будет". Знаешь, о ком так сказал Петр!?

- О ком?

- О поэте Тредиаковском!..

- Неудачник я в спорте! Брошу! Перестану заниматься! - сказал в сердцах Сидякин.

- Бросишь, тогда в старости будешь заниматься спортом доходяг: кто быстрее достанет валидол из кармана, кто быстрее накапает 30 капель валокордина!.. - пригрозила Таня Тарасу.

- Лёня, - сказала Вита, - а ты можешь сейчас сразу стихи про высоту Ларионова?..

- Конечно, могу, - ответил Лёня. - Когда ты со мной рядом, я всё могу... Подскажи рифмы!

Вита наморщила лоб и сказала:

- Ну... высота... скажем, звезда... скажем... пути, скажем... что... впереди, скажем...

- Пожалуйста, - сказал Леонид и продекламировал тихо:

Высота, высота, высота, высота

Это вечно зовущая в небе звезда.

И в космической дали на Млечном Пути

Высота будет вечно у нас впереди!

Потому что для нас высота, высота

Это вечно манящая в небе звезда,

Нас всё выше и выше зовущая в небе звезда.

- Вот кончится вальс... - сказал Гусь.

- И что? - спросила Таня.

- И Гусь совершит на твоих глазах прыжок на большую дорогу.

- Только без всяких этих "на большую дорогу", - пригрозила Таня, улыбаясь.

- Так я же имею в виду "большую дорогу спорта"!

- Всё равно!..

- Ну, совершу прыжок в известность! Как только кончится вальс!

- Это другое дело, - согласилась Таня.

И вальс закончился...

- Итак, Проявитель с большой буквы закончился! Начинается Закрепитель с большой буквы! Как удачно выразился единственный раз в жизни мой брат Геннадий, - прокричала Татьяна в микрофон усилителя, потрясая кипой бумаг. - Это значит, - громогласно продолжала она, - что это такое, я объясню потом, а сейчас олимпийские игры по марафон-прыжкам продолжаются! Первым прыгает по протоколу Цветков, приготовиться Ларионову! Цветков заявляет высоту!

- Я заказываю... - начал Геннадий.

- А ты кто такая, чтобы командовать? - запротестовала Елена, прерывая Цветкову и промокая платком чуть припухшие глаза.

- Я - главный судья олимпийских игр по марафон-прыжкам!

- Это почему же ты главный судья? - вконец растерялась Лена.

- Она и адвокат, она и судья! - вскипела Надежда.

- Да, и Адвокат, и Судья! Потому что я больше всех вас верила в Ларионова!

Все дружными криками поддержали слова Татьяны.

- Если ты главный судья, то кто же тогда я? - глухо спросила Лена.

- Моим секретарём поработаешь, потом посмотрим, - сказала Татьяна. - А ты, мать-послушница-подслушница, подме... - подала она метлу Светлане.

- ...ти... - подхватила Светлана.

- Сек... - продолжала Таня.

- ...тор, - подхватила Светлана.

- Для прыж... - продолжала Таня.

- ...ков... - закончила Светлана, перехватив и вскинув метлу на плечо. Пробегая мимо Ларионова, она шепнула ему: - Веня, может, ты хоть храпишь по ночам? - попыталась она отыскать в нём какой-нибудь недостаток, хоть напоследок.

- Нет, Света, я ночью не храплю, - засмеялся Вениамин. Светлана развела руками и убежала подметать спортплощадку.

- А я кто же? - настойчиво спрашивала Надежда Татьяну.

- Ты махалой будешь, - Татьяна вручила ей красный и белый флажки.

- Итак! - крикнула Цветкова как бы на весь мир - таким пронзительным был её голос. - Да здравствуют полные олимпийские игры! Игры Тела и Души! Силы и Ума! Долой поговорку: сила есть - ума не надо! И да здравствует Сила, полная Ума! И да здравствует Ум, полный Силы!.. В общем, кто хочет проявить спортивность своего не только спортивного таланта, пусть записывается у Геннадия Цветкова. У меня вот здесь в этой сумке лежат золотые медали спортсменов искусства, сделанные по эскизам Тараса Сидякина!

- Опять золотые, - сказал Гусь, шутливо хватаясь за лохмы своих длинных волос.

- А пока марафон-игры по прыжкам в высоту продолжаются, - весело объявила Цветкова.

- Первым прыгает Масюков, приготовиться Ларионову, Масюков заявляет высоту, - сказал диктор Виктор.

- Я готов! - успел переодеться Вениамин. - Иду на два метра двадцать!

- Масюков, на какую высоту идёшь? - завертела головой Надежда, разыскивая его.

- Да сбежал он! Зря кричишь! - сказал Тарас.

- Вот тебе раз! А кто же будет конкурировать с Ларионовым? Весь график игр нам сорвал, - вновь засуетилась Елена.

- Гусь будет с Ларионовым конкурировать, - веско сказал Веня.

- Как Гусь? У него же нет в зачёте ни одного прыжка.

- Все сто пятьдесят попыток и все в зачёте, - ответил Веня. Можете поверить моему честному слову. - Он достаёт из кармана куртки блокнот: - Вот его результаты ста пятидесяти прыжков в высоту... В итоге всего на метр ниже меня. - И передал блокнот Леониду.

Лена с недоверием рассмотрела:

- И это взято всё без чемодана?

- И даже без свистка, но, правда... под покровом тёмной ночи... Но в нашем уставе не сказано, что прыгать надо обязательно днём.

- Гусь, то есть Гусев, заказывай высоту! - успокоилась Елена.

- Я иду... на два метра и... очко сантиметров... э... извините, не очко, а на двадцать один сантиметр!.. - натянул майку Гусев.

Болельщики закричали и засвистели в ожидании.

- Ну, ребята, жить становится интересно!.. - воскликнул Вениамин.

Гусь вышел на разбег. Все притихли... Он сосредоточился, долго покачиваясь на одной ноге, затем стремительно сорвался с места и побежал. Он бежал по двору вокруг сектора для прыжков, легко подпрыгивая над землёй, словно мифологический бог греческой торговли Гермес, у которого, согласно дошедшей до нас скульптуре, к ступням ног были прикреплены маленькие крылышки.

- Странный разбег, - сказал Тарас.

- У каждого свой, - объяснил Ларионов. - Гусев считает: чтобы хорошо прыгать, надо хорошо разбежаться.

К этому времени Гусь легко взлетел над планкой и взял высоту с первой попытки. И по сравнению с тем, чем уже удивил всех Виктор Гусев, это уже никого особенно не удивило. И хотя Татьяна Цветкова и до прыжка, и во время прыжка, и после повторяла и слышно, и чуть слышно, и совсем неслышно: "Ну, Гусь! Вот Гусь!.. Ну, Гусь!.. И кто бы мог подумать?!", но все это относилось к чему-то, о чём знает одна Цветкова.

- Приготовиться к прыжку Гераклу! - громко крикнула она и тут же поправилась: - Я хотела сказать - Ларионову!.. "Хотя то, что совершил Ларионов - это тоже кое-что, - думала она. - Съехать с горы, как в слаломе, и сбить на глазах судей и болельщиков все флажки! Ну, почти все! А оказывается: не сбить ни одного. А что? - подумала она ещё. - Живи Геракл сейчас, он, может, вот так и начал бы свою жизнь... А подвиги, что ж, они все впереди. У кого, у кого, а у Ларионова-то..."