Мадлен Л`Энгл - Трещина во времени Страница 26

Мистер Мурри не стал тратить время на расспросы о миссис Кто. Он тут же провел эксперимент, пощупав руками стенку колонны.

– Я бы так не сказал, она вполне твердая на вид.

– Но я же прошла сквозь нее! – настаивала Мэг. – Иначе как бы я здесь оказалась? Может быть, эти очки помогут тебе перераспределить атомы? Попробуй, папа!

И снова она затаилась в ожидании, а вскоре почувствовала, что осталась в колонне одна. Мэг раскинула руки, но они натолкнулись на гладкие твердые стены, обступившие ее со всех сторон! Одна-одинешенька в этой вечной тьме и молчании! На девочку снова нахлынула паника, но откуда-то издалека раздался папин голос:

– Мэг, я возвращаюсь за тобой!

В темноте чувства Мэг обострились настолько, что она ощутила движение атомов, пропускающих его обратно в колонну. В том доме, который им предоставили на мысе Канаверал, была такая смешная занавеска между гостиной и кухней из нанизанных на ниточки бусин. Она казалась сплошной, но через нее можно было спокойно пройти. Мэг долго не могла отучиться зажмуриваться всякий раз, проходя сквозь занавеску, но когда сумела подавить страх, с большим удовольствием проскакивала через нее бегом – только бусины шелестели, смыкаясь за спиной.

– Мэг, обними меня за шею, – приказал отец, – и держись что есть сил. Зажмурься и ничего не бойся! – мистер Мурри взял дочку на руки, а она обхватила его ногами за пояс и приникла к груди. Когда Мэг проходила через колонну, в очках миссис Кто, то едва успела почувствовать неприятный холод и тесноту. Но теперь, без очков, к ней подступила та липкая, вязкая Тьма, которую они видели еще раньше, в космосе вокруг Камазоца. Чем бы ни являлось это Темное Нечто, захватившее Камазоц, оно несомненно проникло из космоса и на саму планету. Мэг даже на какой-то миг испугалась, что эти липкие щупальца вырвут ее из папиных рук. Но папа лишь сильнее прижал девочку к себе, и она чуть не задушила его, стиснув шею, но не поддалась панике. Она не сомневалась, что папа любит ее, и если уж он не сумеет вынести ее из колонны, то вернется и останется с ней. И ей ничего не грозит, когда папа держит ее на руках.

И вот они оказались снаружи. Теперь в центре камеры светилась холодная, но совершенно пустая колонна.

Мэг беспомощно замигала, едва различая расплывчатые фигуры папы и Чарльза, и не сразу догадалась, в чем дело. Ну конечно, ее очки остались в кармане! Но вот очки надеты, и мир стал достаточно четким для ее близоруких глаз.

– Предмет очень сердится! – повторял Чарльз, раздраженно притопывая ножкой. – Предмет очень сердится!

Мистер Мурри поставил на пол Мэг и опустился на колени перед младшим сыном.

– Чарльз, – ласково окликнул он. – Чарльз Уоллес!

– Чего тебе надо?

– Я же твой папа, Чарльз! Посмотри на меня!

Мутные голубые глаза кое-как сфокусировались в одной точке.

– Привет, пап, – прозвучал равнодушный голосок.

– Это не наш Чарльз! – вскричала Мэг. – Ох, папочка, Чарльз Уоллес совсем не такой! Его забрал Предмет!

– Да, – устало кивнул мистер Мурри. – Понятно, – но он все же открыл объятия и сказал: – Чарльз. Иди ко мне.

Мэг с облегчением подумала, что папа все исправит. Вот сейчас Чарльз очнется, и все кончится.

Но Чарльз оставался совершенно равнодушным к распростертым перед ним рукам. Он так и застыл перед отцом, отведя взгляд в сторону.

– Посмотри на меня! – настойчиво произнес мистер Мурри.

– Нет.

– Тебе следует говорить мне «Нет, папа» или «Нет, сэр»! – в голосе мистера Мурри зазвучала непривычная строгость.

– Да брось, папуля, – прозвучал в ответ холодный голос Чарльза Уоллеса. Того Чарльза Уоллеса, который когда-то, до Камазоца, мог поразить или разозлить своими странностями и необычностью, но никогда, ни за что не позволял себе грубость. – Здесь рулят другие!

Мэг наконец заметила, что Кельвин все еще делает попытки пробиться сквозь стену, и крикнула:

– Кельвин!

– Он тебя не услышит, – Чарльз показал Кельвину язык и щелкнул по стеклу напротив его носа.

– Кто такой Кельвин? – спросил мистер Мурри.

– Он… – начала Мэг, но Чарльз Уоллес грубо оборвал ее:

– Попридержи свои объяснения. А сейчас пора.

– Что пора?

– Явиться перед Предметом.

– Нет, – возразил мистер Мурри. – Ты не заберешь туда Мэг!

– Еще как заберу!

– Нет, ты не сможешь! Ты все еще мой сын, Чарльз, и придется тебе выполнять мои приказы.

– Да какой же это Чарльз! – взорвалась Мэг. Папа что, совсем ничего не понимает? – Папа, наш Чарльз не имеет с ним ничего общего! Ты что, не видишь?

– Он всего лишь малыш, которого я покинул, – виновато произнес мистер Мурри.

– Папа, это Предмет говорит с нами через Чарльза! Предмет, а не Чарльз! Он… он околдован!

– Вот, опять ударилась в сказки, – заметил Чарльз.

– Ты-то знаешь, что такое Предмет, папа? – спросила Мэг.

– Да.

– И ты его видел?

– Да, – и снова его голос стал глухим и виноватым. – Да. Я видел, – он обернулся к Чарльзу. – Ты же знаешь, что она не сможет удержаться.

– Совершенно точно, – кивнул Чарльз.

– Папа, ну что ты говоришь с ним так, будто это настоящий Чарльз! Да спроси хоть Кельвина! Он все тебе объяснит!

– Хватит болтать, – оборвал ее Чарльз Уоллес. – Пойдемте, – он небрежно взмахнул рукой и вышел из камеры. Мэг и мистеру Мурри ничего не оставалось, как выйти следом.

Оказавшись в коридоре, Мэг дернула отца за рукав:

– Кельвин, вот мой папа!

Мальчик резко повернулся к ним. Его лицо стало белее мела, так что веснушки и рыжие волосы буквально светились золотом.

– Успеете еще познакомиться! – вмешался Чарльз Уоллес. Предмет терпеть не может, когда к нему опаздывают! – и он пошел по коридору, с каждым шагом двигаясь все более неуклюже. Остальные поспешили за ним.

– Твой папа знает о наших миссис? – спросил Кельвин.

– Я ничего не успела рассказать. Все слишком ужасно, – от досады внутренности у Мэг стянуло в тугой узел. Она слишком была уверена, что достаточно ей найти отца и все неприятности кончатся. Уж он-то сумеет навести порядок! И главное снимет с дочери тяжесть ответственности. Ей больше не придется все решать самой.

Но вместо столь желанного и ожидаемого ею счастливого конца они попали из одной передряги в другую, еще более опасную.

– Он не понимает, что случилось с Чарльзом, – с тоской прошептала девочка, сверля глазами спину отца, который старался не отстать от мальчика.

– Куда мы так спешим? – спросил Кельвин.

– К Предмету. Кельвин, я не хочу туда! Я больше не могу! – она остановилась, но перед ними Чарльз продолжал двигаться вперед какой-то неуклюжей дерганой походкой.

– Но мы не можем бросить Чарльза, – возразил Кельвин. – Они рассердятся.

– Кто они?

– Миссис Что-такое и компания.

– Да ведь они нас подставили! Они зашвырнули нас в это жуткое место и бросили на произвол судьбы!

– Что ж, бросай все и сдайся, если тебе так легче, – не скрывая удивления, ответил Кельвин. – А я буду держаться с Чарльзом, – и он бегом припустил вдогонку за Чарльзом Уоллесом и мистером Мурри.

– Да разве я предлагала… – но Мэг поняла, что ее все равно никто не слушает, и затопала следом.

Не успели они поравняться с Чарльзом Уоллесом, как он остановился и взмахнул рукой, и, пожалуйста, перед ними снова открылся лифт, светившийся мертвенным желтым светом. Почувствовав, с какой скоростью кабина ухнула вниз, Мэг с трудом сдержала тошноту. Они молчали, когда спуск прекратился, молчали, когда Чарльз Уоллес провел их по бесконечным коридорам и наружу, на улицу. Наконец здание ЦЕНТРАЛЬНОГО Мыслительного Центра осталось у них за спиной, нависая мрачной громадой.

Мэг как заведенная повторяла про себя, обращаясь к отцу: «Сделай хоть что-нибудь! Сделай хоть что-нибудь! Помоги! Спаси нас!»

Они свернули за угол и в конце улицы увидели необычное строение, похожее на собор. Его стены в форме купола как будто пронизывало какое-то потустороннее фиолетовое пламя. Оно не было ни горячим, ни холодным, но, словно живое, потянулось в их сторону и прикоснулось к каждому. И Мэг с первой минуты поняла: это и есть то место, где им предстоит встреча с Предметом.

Они продолжали идти по улице, лишь немного замедлив шаг, неизбежно приближаясь к фиолетовому пламени. А оно охватывало их все увереннее, оно поглотило их, и в какой-то неуловимый момент оказалось, что они уже внутри.

Первое, что почувствовала Мэг, была ритмичная пульсация. Что-то равномерно билось не только вокруг нее, но и внутри нее: как будто ритм работы ее сердца и легких больше не был ее собственным, но навязывался внешней силой. На память пришли занятия по первой помощи в лагере скаутов, когда их учили делать искусственное дыхание. Тогда их вожатая, отличавшаяся необычайной физической мощью, демонстрировала свое умение на Мэг, силком выталкивая из девочки отработанный воздух и впуская свежий: ВДОХ-ВЫДОХ, ВДОХ-ВЫДОХ повторялся с нажатием ее сильных, грубых рук.