Отфрид Пройслер - Гном Хрёбе и леший Страница 5

Что такое хлеб?

Надо вам сказать, что шляпа гнома, если она сделана добротно, сидит на голове как приклеенная. Пусть даже хозяина ее затянет в водоворот и несколько раз перевернет под водой. Шляпа и не шелохнется, словно она часть головы. И, конечно же, все, что под ней спрятано, останется сухим. Нижняя шляпа Хёрбе сидела так плотно, будто он в ней родился. И на клетчатый узелок с хлебом не попало ни капли воды.

Хёрбе вынул узелок из-под шляпы, развернул его и разломил хлеб пополам.

— Почему бы нам не подкрепиться? — сказал он и протянул лешему кусочек.

Цвоттель опасливо взял хлеб, понюхал его и недоверчиво повертел в руках.

— А это едят? — с сомнением спросил он.

— Ты попробуй.

Цвоттель отщипнул крохотный кусочек и положил его на язык. Пожевал. Почмокал.

— Вкусно. А это что?

— Хлеб.

— А где ты его откопал? У вас, что ли, растет?

— Мы его сами печем. Из муки. Муку же мелем из семян лесных трав.

— Брось чепуху нести! Как это из семян получается такая вкуснота. — Цвоттель откусил кусок побольше и зачавкал. — Ничего вкуснее в жизни не ел!

— То-то же! — обрадовался Хёрбе Большая Шляпа.

— Угу! — отвечал Цвоттель с набитым ртом. — Мы… едим, что попадется, — грибы, ягоды, орешки лесные. А если ничего такого не попадается, то и корой не брезгуем. Горьковата, правда. А эта штука… Как ты ее называешь?

— Хлеб.

— Вот-вот. Хлеб. Вкуснее и не придумаешь.

Остатки хлеба они доели молча. Только Цвоттель громко причмокивал и подбирал все крошки, упавшие на траву.

— Знаешь что, гном, — сказал он, проглотив последнюю крошку, — объясни мне, как вы делаете свой хлеб. Что для этого нужно?

— Печку.

— Это что, дерево такое?

— Нет! Печь складывают из камней…

— Ты хочешь мне втолковать, что хлеб растет из камня? Ищи кого-нибудь поглупее, — обиделся Цвоттель.

— Ты не понял меня, — засмеялся Хёрбе, — в печи хлеб пекут! А разве в твоем доме нет печи?

— Дом? — удивился лохматый Цвоттель. — Да у меня сроду никакого дома не было. Мы, лешие, живем вольно, под открытым небом.

Теперь настала очередь удивляться Хёрбе.

— А если дождь или снег? — спросил он.

— Ха! Проще простого. Забрался в дупло или пустую лисью нору. Вот тебе и дом. 

Нас тринадцать

Так они и сидели рядышком, гном Хёрбе Большая Шляпа из Ближнего леса и леший Цвоттель из Дальнего леса. Сидели бок о бок и толковали о том о сем.

— Да-да, без дома какая жизнь, — говорил Хёрбе, — крыша над головой нужна. И печь нужна, чтобы не мерзнуть зимой. И запасы нужны, чтобы было чем подкрепиться. И гостей накормить.

А водопад шумел, грохотал, бухал, и солнце пригревало, подсушивало мокрую одежду гнома.

— Какие гости? — помолчав, спросил Цвоттель. — Я один, один-одинешенек во всем лесу. Пошутить не с кем. Тебе этого не понять.

Они снова помолчали. Над водопадом веером летели брызги и вспыхивали на солнце маленькими радугами.

— А ты, Хёрбе, ты тоже один? — спросил леший.

— Нас в лесу тринадцать, — сказал Хёрбе, — тринадцать гномов.

— Тринадцать? — ахнул Цвоттель. — Так вы там, наверное, спотыкаетесь один о другого.

Хёрбе улыбнулся.

— Нет, в лесу всем места хватает. Но зато иногда мы ходим в гости, разговариваем. И вообще, держимся вместе.

— Это как вместе? Кучей что ли? — не понял Цвоттель.

— Это значит: гном гнома в беде не оставит. Заболел ты, к примеру, или работы много, уважаемые соседи придут на помощь. Помогут, будь спокоен.

Цвоттель покачал головой, пожевал кончик хвоста.

— Хорошее дело, — сказал он задумчиво. — Просто очень хорошее. А одному плохо. Скукота!

Он наклонил голову набок, потерся щекой о лохматое плечо наморщил лоб.

— Слушай, — сказал он. — Есть одна мыслишка. Оставайся-ка ты со мной, раз уж приплыл. Вас там тринадцать, будет двенадцать. Эка разница! Зато здесь нас станет двое. А? Ловко придумано?

Хёрбе покачал головой.

— И не раздумывай, — напирал Цвоттель. — Со мной не соскучишься. Болтать будем, истории сякие рассказывать или просто чепуху молоть. Хлеб печь. Это непременно. И спорить. Обожаю спорить.

Ты даже представить себе не можешь, как я всегда мечтал с кем-нибудь поспорить!

А Хёрбе все молчал. Ну что он мог ответить бедняге Цвоттелю?

— Ты знаешь, — осторожно начал он, — не могу я здесь остаться. Во-первых, у меня там дом. Во-вторых, запасы на зиму. А в-третьих…

— Брось считать! — рассердился Цвоттель. — Тебе дело предлагают, а ты рассчитываешь. Ну что «в-третьих», что?

— В-третьих, у меня тоже есть идея. Не я здесь останусь, а ты, Цвоттель, пойдешь в Ближний лес.

— Я?! Туда?! В лес, где живет Плампач? Да меня туда никакими коврижками не заманишь!

— Вот упрямец! — возмутился Хёрбе. — Я же тебе говорил: никакого Плампача у нас нет! Нет его, понимаешь, нет!

— Так я тебе и поверил!

— Клянусь моей большой шляпой!

Леший с сомнением оглядел шляпу Хёрбе и проворчал:

— Не такая уж она и большая, чтобы ею клясться.

— Да она больше любой шляпы на свете! — закричал Хёрбе. — Она же двойная!

Он хотел снять верхнюю шляпу, чтобы удивить Цвоттеля, схватился рукой за тулью и вдруг — о ужас! — вспомнил:

— Цвоттель! Как же я забыл! Моя верхняя шляпа осталась в Вороньем ручье.

— В ручье? Тогда поминай как звали. Уплыла твоя шляпа. Да у тебя же вторая осталась. Не хнычь!

Но Хёрбе был неутешен.

— Как же ты, Цвоттель, не понимаешь! Без верхней шляпы я уже не я, не Хёрбе Большая Шляпа, а… а… а…

— Ясно, — сказал Цвоттель. — Ты без шляпы, как я без хвоста. Чего ж не понять. 

Молодчина Цвоттель

Как только лешему Цвоттелю все становилось ясно, он, не теряя ни минуты, действовал. И на этот раз он мгновенно вскочил.

— Если без шляпы Хёрбе не Хёрбе, то не сомневайся: она у тебя будет! — бодро сказал он. — Вдвоем справимся. Пошли.

Они двинулись вдоль ручья. Но шляпы нигде не было. Хёрбе совсем приуныл.

— Не куксись! — ободрил его Цвоттель. — Здесь такое течение, что ой-ой-ой. Унесло ее, наверное, ниже. Ты мне лучше скажи, на что она похожа, твоя шляпа?

— Пожалуй, на гнездо дрозда.

— И прекрасно! Гнездо не скорлупка. Заметим.

Они шли вдоль ручья. Хёрбе — по левому берегу. Леший Цвоттель — по правому.

— Эй, гном! Что видишь? — кричал Цвоттель.

— Воду. Камни. Корни. Еще камни!

— Хороший у тебя глаз! А теперь что видишь?

— Камни. Корни. И воду, — поникшим голосом отвечал Хёрбе.

— Ай да Хёрбе! Ну и приметливый ты! — подбадривал его Цвоттель. — От тебя не то что шляпа, букашка не ускользнет.

Они медленно продвигались вперед. Берег был крутой, каменистый, и вполне можно было кувыркнуться в воду. Так они дошли до того места, где ручей перегораживало трухлявое дерево, упавшее, наверное, во время грозы. В его ветвях и застряла шляпа Хёрбе. Его верхняя шляпа, похожая на гнездо.

И Это она? — спросил Цвоттель.

— Она! Она! — закричал обрадованный Хёрбе. — Но как же мы ее вытащим?

— Это проще простого.

До чего же ловкий парень этот Цвоттель! В мгновенье ока о вспрыгнул на дерево. Вот уже он карабкается по стволу на четвереньках над самой водой. Прямиком к тому месту, где полоскалась застрявшая шляпа. Через минуту она уже летела к Хёрбе.

А Цвоттель раскачался посильней и перелетел на тот берег, где стоял со своей верхней шляпой счастливый Хёрбе.

— Дай-ка глянуть, что такое мне попалось, — попросил Цвоттель. Он повертел мокрую шляпу.

— Ну и шляпа! Да она тебя с ногами накроет. Такую шляпу…

Но он не успел договорить. Над их головами так грохнуло, будто небо раскололось. 

Дождь и шляпа

В то же мгновенье солнце исчезло. Небо потемнело и опустилось почти на самые верхушки деревьев. Порыв ветра закружил вороха опавших листьев. Цвоттель был прав, когда утверждал, что солнышко в их лесу — редкий гость. Сверкнула молния, и снова грянул гром, расколов небо пополам.

— Сейчас как хлынет! — крикнул Цвоттель. — Бежим искать лисью

нору. Не то промокнем до нитки.

Но Хёрбе не спешил.

— Зачем нора, когда у нас есть шляпа, — сказал он.

— Не смеши! Твоей шляпы и на одного не хватит, не то что на нас обоих.

— А вот посмотрим. Хватайся за этот конец.

Они ухватились за поля шляпы и стали тянуть. Они тянули, тянули,

А шляпа растягивалась, растягивалась, пока не достигла размера вороньего гнезда.

— Ну что, Цвоттель, убедился? — торжествовал Хёрбе.

— Подожди радоваться. Она же сразу промокнет насквозь.

Но Хёрбе молча полез под шляпу.

— Забирайся, леший, и поскорей!