Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков - Автор Неизвестен Страница 53

сиднем 30 лет. И как минуло 30 лет, то стал он ходить на ногах крепко и ощутил в себе силу великую, и зделал себе збрую ратную |5| и капью булатное, и оседлал коня своего богатырскава. И приходит ко отцу своему и к матери, и стал у них просить благословения: «Государи батюшка и матушка, отпустите меня в славнои Киев град богу помолитца, а кънязю киевскому обявитца». Отец и мать ево дают ему благословение, и кладут на нево заклятие великое, и говорят такие речи: «Поезжаи |10| ты в Киев прямо на Чернигов град и, будучи в пути своем, не делаи обиды, и не проливаи крови христианския напрасно».

[2] Илья Муромец принел у отца и матери благословение, богу молитца, со отцом и матерью прощаитца и поехал в путь свои. И так далеко заехал в темны леса, что наехал на таборы разбоиничьи. И те разбоиники |15| увидели Илью Муромца, и разгорелис у них сердца разбоиничьи на коня богатырскава, и стали между собои разговаривать, чтоб лошадь отнять, что «мы такои ни в каторых местах не видывали, а ныне едит на таком добром коне незнаемо какои та человек». И стали на Илью Муромца напущать человек по 10-ти и по 20-ти. И стал Илья Муромец останавливать |20| коня своего богатырскаго, и вынимал ис колчана колену стрелу, накладывает на тугои лук. И пустил калену стрелу под землею, и колена стрела стала рвать в косую сажень. И, видя то, разбоиники испужалис, и собиралис во един круг, и пали на колени, и стали говорить: «Государь наш батюшка, удал доброи молодец, виноваты мы пред тобои! И за нашу такую |25| вину бери казны сколко надобно, а платья цветнова и табуны лошадеи сколко угодно!» И усмехнувсис сказал: «Некуды мне девать, но естли хатите живы быть, то вперед не атважтис етава думать!»

[3] И поехал в путь свои к славному граду Киеву, и подъезжаит ко граду Чернигову. И под тем градом Черниговым стоит воиско босурманское, что |30| ему и сметы нет. И Чернигов град осадили, и хотят ево вырубить, и божии церкви на дым пустить, а самаго князя киберскаго и воеводу черниговскаго живых в полон взять.

И тои великои силе Илья Муромец ужаснулса, однако положил на волю создателя своего, господа бога, и вздумал положить главу свою за |35| веру христианскую. И стал побивать силу босурманскую капьюм булатным, и всю силу поганую побил, и царевича босурманскаго в полон взял, и ведет во град Чернигов.

И встречают из града Чернигова граждане с честию. Идет сам князь киберскои и воевода черниговскои, принимают доброва молотца с честию, |40| благодарение господу богу возсылают, что господь прислал нечаянно граду очищение и не дал всем напрасно погибнути от такои силы босурманския. И взяли ево в полаты своя, и сотвориша велии пир, и отъпустиша его в путь свои.

[4] Илья Муромец поехал ко граду Киеву премою дорогою |45| от Чернигова, которую заложил Салавеи разбоиник ровно 30 лет: не пропущал ни коннова, ни пешева, а убивал не оружием, но своим разбоиничьим свистом. И выехал в чистое поле, и увидел попрыски богатырския, и по них поехал. И приехал на те леса Брянския, на те грязи топучия, на мосты калиновы, к тои |50| реке Смородине. И Соловеи разбоиник послышал себе кончину и бесщастие великое и, не допуская Илью Муромца за 20-ть верст, засвистал своим свистом разбоиничьим крепко, но богатырское сердце не устрашил. И, не допустя еще за 10 верст, засвистал громче таво. И с тово свисту под Ильею Муромцем конь спотыкнулса. И приехал под самое гнездо, которое |55| свито на двенатцати дубах. И Соловеи разбоиник, на гнезде сидя, увидел светорускаго богатыря, и засвистал во весь свист разбоиничеи, и хател Илью Муромца убить до смерти. Илья Муромец снимает с себя тугои лук, накладывает калену стрелу и пустил на то гнездо Соловиное. И попал в правои глаз и вышеп вон. И Соловеи разбоиник свалилса |60| з гнезда, что овсянои сноп.

[5] Илья Муромец берет Соловья разбоиника, и привезал ево крепко к стремени булатному, и поехал к славному граду Киеву. И на пути стоят палаты Салавья разбоиника. И как поровнялса Илья Муромец против палат разбоиничьих, у которых окны растворены, и в те окны смотрели разбоиничьи |65| три дочери. И увидела меншая дочь и закричала сестрам своим: «Вон наш батюшка едит з добычею и везет к нам мужика, привязана у стремени булатнава». А болшая дочь пасматрела и заплакала горко: «Это не батюшка наш едит, эта едит незнаемо какои та человек и везет нашива батюшку». И закричала мужьям своим: «Мужья наши милыя, |70| поезжаите к мужику навстречю и отбеитя у нево нашива батюшку, не кладите наш род в таком позоре!» И мужья их, силные богатыри, поехали против светорускаго богатыря, кони у них добрыя и копья вострыя, и хотят Илью на копьях поднять. И увидел их Соловеи разбоиник, и стал говорить: «Зетья мои милыя, не позортес вы и не дразните такова силнова |75| богатыря, чтоб вам не принять смерти от него всем, лутче с покорностию попросите его в дом мои выпить по чаре зелена вина». И по прозбе зятеи поворотил в дом, не ведая их злобы, что болшая дочь подняла железную на цепях подворотню, чтоб ево пришибить. Но Илия усмотрел ею на воротах, ударил копием и ушиб до смерти.

|80| [6] И как приехал в Киев град, въезжает прямо на княженецки двор и входит в полаты белокаменныя, богу молится и князю кланитца. И князь киевски спрашивал: «Скажи, доброи молодец, как тебя звать и которава города уроженец?» Ответ держит Илья Муромец: «Меня, государь, зоут Илюшкою, а по отчеству Иванов сын, а уроженец я города Мурома, села |85| Карачарова». И князь спрашиваит: «Которою дорогою ехал из Мурома?» — «Я, государь, ехал из Мурома на Чернигов град, и под Черниговым побил воиско босурманское и сметы нет, и очистил Чернигов град. И оттуда поехал премою дорогою, и взял силнова богатыря Соловья разбоиника, которава и привел с сабои у стремени булатнава». Но князь |90| осердяс сказал: «Што ты обманываеш?» И как эта услыша богатыри Алеша Поповичь да Добрыня Никитичь, бросилис смотреть, и увидели, и князя уверили, што справедливо так. И прика[за]л князь поднести кубец зелена вина доброму молотцу. И князю захотелас разбоиническаго свисту послушать. И Илья князя с княгинею обернул в шубы сабольи, и поставя