Николай Павлов - Его Величество Государь Николай II. Последнее Царствование глазами очевидца

Николай Павлов

Его Величество Государь Николай II. Последнее Царствование глазами очевидца

© Издательство «Сатисъ», 2014

Н.А. Павлов – член Государственного Совета, один из разработчиков Столыпинской реформы. По долгу службы неоднократно встречался с Государем Николаем II. После октябрьского переворота 1917-го года эмигрировал.

По благословению митрополита Уфимского и Стерлитамакского НИКОНА

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

I

Призывая помощь Бога, пытаюсь дать очерк царения Государя Николая Александровича. Задача эта трудна как по сложности происшедших за время Его царствования событий, так и по невозможности дать уже теперь исчерпывающую историю и характеристику этого Государя – столь малому числу лиц хорошо известного. Неразгаданным ушел Он из жизни, оставив по себе безукоризненную полосу воспоминаний; но из этих воспоминаний лишь исключительного дарования историк сумеет тоже безукоризненно очертить весь Его духовный и умственный облик.

Своим служением России, всей жизнью, нравственными и физическими страданиями – Государь искупил счастливое будущее любимого Им превыше всего Отечества. Я верю в это сильное и счастливое будущее. Оно наступит скоро, и наступит благодаря жертве Им принесенной; жертве своей драгоценной, царственной жизни. Всю красоту Его жизни, охранявшей единство нашей Родины, всю мировую важность этой жертвы – оценят всей силой духа лишь будущие, достойные России ее поколения. Оценят и народы мира, признав в Нем исключительного по благородству, истинного носителя Верховной власти и великого по гуманности человека.

Царствование Государя Николая II было переломом в существовании России в связи с мировыми событиями. Перелом этот, при настроении и деятельности окружавшего Его общества, был неизбежен. От этого определения, как вывода напечатанных мною за всю жизнь мыслей, я и буду отправляться. Было ожидание такого перелома, на котором должен был остановиться ход русской истории.

Нация имела в России все для счастливого и богатого, независимого и покойного существования. Достигнуть необходимых преобразований было легко, и Государь, доверяя народу и обществу, на путь их вступил.

Не умея ни оценить этого Государя, ни использовать опыт истории, ни содействовать Власти, ни ценить блага владеть такой страной – своею ленью, легкомыслием и ропотом глухого недовольства и бессмысленных исканий общества – современное поколение нации пришло к 1917 году…

Народы стали сами ответственны за судьбы своих стран, и вся вина происшедшего ложится всецело и безоговорочно на головы всей нации…

Русский Царь, выразитель эпохи… Он – светлое и живое олицетворение России… В лице Государей – всегда вся Россия. Потеряв Царя, замерла душа России, потерял себя народ. Суждено ли народу найти и восстановить ее силу без Царя?.. Покажет история…

Ропот и глухой бунт с первого часа воцарения пали на Царя. Перелом с этого часа и совершался…

Уже многие не только высказались о Государе, но самоуверенно дали характеристику Его и Его предков. Характеристика у большинства – отрицательная. Начиная с европейски известного Витте и кончая мерзостью писаний разных Василевских, Извольских и злобно-лживых выпадов некоторых представителей высшего света – о Государе говорится или грубо дерзко, или сожалительно, как о ничтожестве… Хорошо зная Витте, я знал его ненависть к Государю и подчеркиваемое неискренне лукавое «обожание» к отцу Государя[1]. Злобное определение Государя как «гвардейского полковника» и не больше доказывает, что этот бесспорно умнейший чиновник эпохи, по злобе своего мещанского духа, не мог и не умел понять провиденциального значения своего Монарха: его злоба выросла из-за невозможности сломить волю Государя и повернуть Россию на путь эволюционного перехода к республиканскому строю, во имя которого этот интеллигент и сотрудник международных кругов работал, подготовляя кабалу и падение России.

В одной из французских газет дал отзыв и другой министр – г. Коковцев. Насколько я помню, он говорил «благосклонно» и «оправдывает» в чем-то Государя…

Есть хорошие, но больше злобных отзывов… Ложь беззастенчива даже теперь. Большинство злорадно пишет: Царь – с маленькой буквы; Николай Романов или просто Николай. Пишущие выказывают все прелести того светского и интеллигентского воспитания, которое властно вело все наши классы к красным бантам и знаменам на улицу и привело на тротуары европейских городов…

В большинстве воспоминаний жизнь Государя сводится к Распутину, как показанию какой-то Его «страшной» вины.

Перечислять таких авторов (и знатных, и демократических) и приводить их доводы просто стыдно. Пошлость и низменность таких писаний очевидна, и если я говорю о них, то только потому, что в них повторяется будто установленное мнение, что Государь был «безволен, двоедушен, неумен»… а главное, что благодаря Ему были Распутины, Штюрмеры и другие виновники каких-то народных бедствий…

Но причинная связь этих определений с прошлым очевидна. В течение всего Царствования столичное общество, начиная с некоторых лиц окружения Государя, изощряется в создании всяких легенд о Нем и Его семье.

Уже при отце Государя дерзость окружения в отзывах об Александре III была безграничная[2]. При Государе Николае II недовольство «света», насмешки и пренебрежение к Нему растут с первого года воцарения. Ходынка… прием Тверцов, слова Его о бессмысленных мечтаниях… участие на балу в старинных одеждах – все высмеивается; малейшая неудача ставилась Ему в вину, и ежегодно все бестактнее и бессердечнее была критика и Государя, и Государыни; общество с самого верха выискивало предлоги для Их осмеяния.

Ведомо и другое: защиты от критики и наветов проявлено не было.

Притом, ни малейшего предлога даже для критики не существовало, пока введенный во дворец «старец» не явился этим предлогом. С той поры Царская семья стала мишенью определенной клеветы. С его появлением те же верхи – открыто, ни минуты не задумываясь о низости своего дела – злорадно создают молву о Царской семье; несколько ближайших к Престолу лиц «гордо» отойдут от Государя; и наконец, создав клевету, уснащая ее всякими небылицами, то же общество в 1916 году сделает, якобы для спасения Монархии, лицемерный жест: заманив в ловушку, прикончат темного старца, создав взрыв революции…

Восторженно встречаемый народом, вознесенный небывалым подъемом встречи во Франции, Государь постепенно развенчивается в глазах и народа, и иностранцев. Наши знатные путешественники и сановники как Витте или деятели как кн. Долгорукий и гр. Нессельроде (после Выборгского воззвания) вкупе с печатью и радикалами делают свое преступное дело опорочения авторитета Государя. Охрана достоинства Монарха за границей возложена на дипломатию и… полицию: первая, читая отзывы нелегальной прессы, малодушно отмалчивается, вторая – с Манусевичами и Азефами предает или бездействует. До войны – лишь народ никак и нигде не воспринимает клеветы общества на Государя. Зная это и пользуясь войною, все общество, с безответственными депутатами, напрягает главные усилия для опорочения Государя. Во время труднейших месяцев и Японской, и мировой войны Дума, опираясь на общество, безнаказанно клевещет… и молва хлынула в армию и в народ.

Самодержец России… безупречнейший человек и семьянин был в «чем-то» обвинен, и разнузданное общество осмелилось Его же судить! Этим ли актом совершался «перелом» жизни России? Если не этим, общество изыскало бы другой; Государь был обречен на осуждение и на смерть.

И вот теперь, спустя семь лет после измены всех, кроме душу свою с Ним и за Него положивших, мы все еще слышим критику: «Безволен… слаб… был не на высоте… Распутин» – и прочее. Слов честного, открытого, коленопреклоненного покаяния перед памятью Государя-Великомученика – нет. А пора, если не устыдиться и не сознаться в бесчестии, то хотя бы молчать и не сметь ни на словах, ни письменно! касаться имени Того, чья кровь пала на все наши, Его подданных, головы…

Клевета… из многоразличных свойств нашей нации одно из ярких: сплетня и клеветничество. Никогда не тронутый клеветой, пишущий эти строки чуть было не был затронут ее крылом… но у каждого из нас есть средства свести счеты с клеветником и встать за свое доброе имя…

У Монарха нет и этого права… и как мелка кажется любая наша обида, если сравнивать с той системой злостного навета, которая духом зла, как стена, выкладывалась русскими на Государя, стоявшего и как Монарх, и как человек недосягаемым образцом идеальной честности, храбрости, семейственности и нравственности.

Неуклонно, по заповедям Христа, жил этот тихо сияющий высокой человечностью Государь… а клевета-молва ползла, мучила и искала Его жизнь…