А. Владимирский - Великий Ганди. Праведник власти

А.В. Владимирский

Великий Ганди. Праведник власти

Разработка дизайна серии Петра Волкова

Оформление переплета и суперобложки Юрия Щербакова

Фотографии на переплете и суперобложке: Omikron Omikron / Getty Images / Fotobank.ru;

Malgorzata Kjstryn / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Предисловие

Махатма Ганди – один из величайших мыслителей и моральных авторитетов не только Индии, но и всего человечества. Для индийцев он – настоящий святой.

Альберт Эйнштейн с искренним удивлением говорил: «Возможно, грядущие поколения вряд ли поверят, что такой человек из обыкновенной плоти и крови ходил по этой земле». А один из ближайших учеников и соратников Ганди, глава Индийского национального конгресса и первый премьер-министр независимой Индии Джавахарлал Неру утверждал: «Нет человека, способного письменно воспроизвести подлинную жизнь Ганди, если этот человек не так же велик, как сам Ганди. Поэтому нам не следует ожидать того, что мы будем располагать истинным и полностью адекватным описанием жизни этого человека. Написать биографию Ганди само по себе трудно; эта задача становится еще более сложной, поскольку его жизнь не отделима от жизни Индии на протяжении полувека или более. Тем не менее, если и существуют многочисленные попытки написать о его жизни, они могут быть успешными, проливая свет на некоторые стороны его беспримерной деятельности, а также давая другим людям определенное понимание этого незабываемого периода истории Индии».

И он же говорил о Ганди, своем близком друге: «Он был, точно мощный приток свежего воздуха, побудившего нас расправить члены… луч света, пронзивший мрак; точно вихрь, перевернувший все вверх дном, в том числе наше мышление. Он не сошел с неба; он словно возник из масс индийского народа, говорил на языке народа и постоянно обращал внимание на ужасающее положение масс».

Но тут же Неру оговаривался: «Все в нем – необыкновенный парадокс». Действительно, сила Ганди порой кажется слабостью, а то, что выглядит его достоинством, легко превращается в недостаток, но в конечном счете порой помогает конечному торжеству его идей.

Ганди считал: «Моя жизнь образует неразделимое целое: все мои действия связаны воедино. Все они проистекают из неугасимой любви к человечеству». А во вступлении к автобиографии писал: «Я поклоняюсь Богу только как Истине. Я еще не нашел его, но ищу. Я готов в своих исканиях пожертвовать всем самым дорогим для меня. Если понадобится жертва, я отдам даже жизнь, думаю, что я готов к этому. Все же до тех пор, пока я не познал эту абсолютную истину, я должен придерживаться относительной истины в своем понимании ее. Эта относительная истина должна быть моим маяком и щитом». Этой относительной истиной для Ганди была борьба за освобождение индийского народа, но только ненасильственными средствами.

Я, разумеется, не претендую на то, чтобы быть человеком, столь же великим, как Махатма Ганди. И отнюдь не собираюсь писать его полную, академическую биография, которая заняла бы добрый десяток томов. Моя задача значительно скромнее – дать представление широкому кругу читателей о жизни Ганди и о его учении, в котором воплотилась созданная им философия ненасилия (сатьяграха; в переводе с хинди – «упорство в истине»). При этом особый упор будет сделан на политической деятельности Ганди и на значение сатьяграхи в качестве главного орудия политического протеста. Применяемая Ганди тактика ненасильственного сопротивления казалась утопичной, но именно она в конечном счете привела Индию к достижению независимости, сделав слишком дорогостоящим для Великобритании сохранение колониального господства.

Всему миру запомнился его аскетический облик. Вокруг худого тела он обматывал кусок домотканой материи – кхади, носил сандалии на босу ногу, в руках посох, светлые, горящие глаза в очках, открытая улыбка доверчивого ребенка. Говорил он негромко и мягко, но это только усиливало его харизму.

В сентябре 1921 года, чтобы достичь еще большей простоты, Ганди стал носить только набедренную повязку – «костюм нищего». Его друзей это удивило и позабавило, как и лондонскую публику в 1931 году, когда, несмотря на холодную и пасмурную погоду, Ганди появился на улице в одной лишь набедренной повязке.

Рабиндранат Тагор по поводу нового одеяния Ганди писал: «Махатма Ганди появился на пороге миллионов обездоленных в Индии, одетый, как они, говоря на их собственном языке… Кто еще так же безраздельно принимал огромные массы индийского народа, как собственную плоть и кровь?.. Как только в двери Индии постучалась любовь, они распахнулись настежь. Всякая внутренняя скупость исчезла».

Ганди был абсолютно бескорыстен. Он любил путешествовать, исходил всю Индию пешком. Знал почти все языки Индии – хинди, урду, тамили, гуджарати, телугу, маратхи, бенгали и, конечно же, язык колонизаторов – английский. Спал на топчане, и очень мало, чтобы больше оставалось времени для работы.

Также и в доме у него не было ничего лишнего. Только то, что необходимо для работы и для удовлетворения самых минимальных жизненных потребностей.

Ганди был строгим вегетарианцем, не употреблял в пищу даже яиц, не пил ни молока, ни чая. Сам готовил себе пищу. У него не было слуг, хотя миллионы индийцев почли бы за счастье помочь Махатме.

Ганди стремился к тому, чтобы законами общечеловеческой морали и справедливости руководствовались люди и государства, и верил, что эта цель достижима, хотя многие полагали ее утопией.

Можно сказать, что Махатма Ганди был националистом, тем более что он основал Индийский национальный конгресс. Но национализм он понимал очень широко и был убежден, что национализм одного народа не может нанести вреда никакому другому народу. Он провозглашал: «Национализм, в моем понимании, означает, что моя страна должна обрести свободу, что, если нужно, вся моя страна должна умереть, чтобы человечество могло жить…».

Главная заслуга Ганди перед Индией и человечеством заключается в том, что он сумел добиться независимости своей страны, применяя исключительно ненасильственные методы борьбы. Если бы не Ганди, в Индии могла бы разгореться настоящая антиколониальная война, которая унесла бы многие миллионы жизней. Правда, тысячи индийцев погибли от рук британских колонизаторов в ходе подавления мирных акций гражданского неповиновения, но вины Ганди в этом, разумеется, нет, и тысячи погибших – это все же не миллионы.

Детство и юность

Индия издревле – страна каст. Мохандас Карамчанд Ганди – так звали нашего героя при рождении – происходил из семьи, принадлежавшей к торгово-ростовщической джати бания, относящейся к варне вайшьев. В Индии существует четыре главных сословия (варны) (санскр. «цвет»): брахманов (священнослужителей), кшатриев (воинов), вайшьев (торговцев, скотоводов и земледельцев) и шудр (слуг и разнорабочих). Они существовали еще за 1500 лет до н. э. В Средневековье варны сохранились, но раздробились на множество джати (каст) (порт, casta – «происхождение», изначально «чистая порода»). Поскольку последователи индуизма верят в перевоплощение, они считают, что тот, кто соблюдает правила своей касты, в будущей жизни поднимется по рождению в более высокую касту; тот же, кто нарушает эти правила, в новом перерождении опустится в более низкую касту. А каждая имеющая наименование каста делится на множество подкаст, поэтому точное число джати в современной Индии подсчитать невозможно. В последний раз сведения о числе каст и подкаст в Индии были опубликованы в 1931 году. Тогда их насчитали 3000, но это число наверняка приуменьшено.

Из касты бания выходили обычно торговцы и чиновники. Отец Мохандаса Карамчанд (Каба) Ганди был диваном (главным министром) княжества Порбандар в Гуджарате. Он не имел законченного образования, но хорошо знал индуистские традиции. В семье строго соблюдались индуистские обряды. Особой набожностью отличалась мать Ганди Путлибай. Посещение богослужений в храмах, принятие обетов, соблюдение постов, строгое вегетарианство, самоотречение, чтение священных индуистских книг – все это Ганди под влиянием матери практиковал с самого детства. Мать же могла держать несколько постов подряд. Познав однажды вкус мяса, Мохандас испытал к нему отвращение, и желания повторить эксперимент у него никогда не возникало. Он съел маленький кусок козлятины, и потом ему казалось, что живая коза стонет у него в животе. Он честно сообщил о своем поступке отцу, искренне в нем раскаиваясь, и тот его простил. Ганди дал слово больше никогда не брать в рот мяса и свое обещание сдержал.

К матери Мохандас питал особую любовь, считал ее настоящей святой. «Его голос смягчался, когда он говорил о ней, его глаза загорались любовью», – свидетельствовал один из его друзей в 1908 году, когда Ганди было уже 39 лет.