Александр Алтунин - На службе Отечеству

Алтунин Александр Терентьевич

На службе Отечеству

Часть первая

Сибирь — мой отчий дом

22 августа 1939 года я впервые покидал отчий дом. Уезжал учиться в Омское военно-пехотное училище. Ни мои близкие, ни я тогда не предполагали, что расстаемся на долгие годы и многих из них мне не доведется больше увидеть.

Стояло теплое утро. Август в наших местах выдался погожим, с тихими, ласковыми днями, прохладными зорями, осыпавшими обильной росой травы, слегка поредевшую, но еще зеленую листву деревьев. Правда, временами на блекло-голубое небо откуда-то набегала безобидная тучка и проливалась быстрым светлым дождем, изумрудом блиставшим в косых лучах солнца. Но дождь так же внезапно стихал, тучка растворялась в небесной лазури, и вновь просветленно и молодо радовала людей природа. Пригожая пора — месяц август, лета венец и краса раздольных сибирских мест.

Мать, задумчивая и грустная, незаметно для других не раз смахивала набежавшую слезу. Поглощенный делами отец старался выглядеть веселым, всем своим видом говоря, что, мол, сборы — обычное дело. Сестренка Мария не могла скрыть грусть расставания, часто подходила ко мне, говорила ласковые слова; куда девались ее обиды, когда ей почему-то казалось, что со стороны родных ко мне проявлялось больше внимания.

Накануне у нас побывали многочисленная родня, соседи, друзья, товарищи. Часто в деревне все связаны близким и дальним родством или хорошим знакомством. Поэтому сельчане считают долгом при любом подходящем случае отдать дань уважения хозяину, хозяйке, вместе разделить и радость и горе. Старинная добрая традиция, которая передается из поколения в поколение; поддерживается она и сейчас.

Во дворе стояла запряженная в повозку лошадь. Она неторопливо расправлялась о охапкой скошенной отцом травы и время от времени косила глазом на проходивших по двору людей, встряхивала гривой.

Подошла пора прощаться с родными. Мать уже не скрывала своих слез, шмыгала носом Мария. Отец подал голос:

— Чего расплакались, радоваться нужно — парень идет Родине служить.

Настроение у меня было хорошее. Однако к чувству гордости от того, что выбрал профессию мужественную и уважаемую, нет-нет да и прибавлялась тревога неизвестности: что ожидает впереди, с чем столкнет меня жизнь?

Отец, Терентий Дмитриевич, вначале не разделял мой выбор посвятить жизнь службе в армии, старался переубедить, приводил в пример старшего брата: "Михаил вот отслужил положенный срок и теперь свободно выбирает работу по душе. Сколько дел на земле-кормилице! На ней мы родились, туда же и уйдем". Но переубедить меня было трудно.

В конце тридцатых годов тяга молодежи учиться в военных училищах была огромная. Парни горели желанием стать командирами Красной Армии и Флота. Только наш райвоенкомат направил в те годы 11 кандидатов-добровольцев в Омское военно-пехотное училище.

В том, что я выбрал военную профессию, большую роль сыграл Филипп Минович Жуков, председатель колхоза "Новый мир". Коммунист с дореволюционным стажем, он жил в соседнем селе. Там же находилась средняя школа, где я учился и был избран секретарем комсомольской организации.

Несмотря на занятость, Филипп Минович помогал нам организовывать вечера, диспуты, выступал с докладами, прививал нам любовь к Родине, к родному краю. Встречаясь с ним, я учился у него житейскому опыту, расширял свой политический кругозор. Признаться, очень дорожил его доверием и расположением.

Когда Филипп Минович узнал о моем намерении посвятить себя службе в армии, всячески стал помогать в осуществлении моей мечты. За несколько месяцев до сдачи экзаменов в училище посоветовал: "Саша, в военное училище ты должен пойти кандидатом партии". И взялся мне помочь в этом. Нашел коммунистов со стажем, которые дали мне рекомендации для вступления кандидатом в члены ВКП(б). И когда я стал коммунистом, первым меня поздравил с этим знаменательным событием. А через три дня вместе со мной поехал в райком партии. По дороге еще раз проверил, как разбираюсь в политических вопросах, многое подсказал.

Прибыли в район. Остановились у здания райкома.

— Все будет нормально, Саша, — пожал он мне руку. — Не волнуйся.

Трудно передать мое волнение перед вызовом в кабинет секретаря райкома партии И. Н. Чернова, но еще труднее — мое ликование после того, как он пожал мне руку и вручил кандидатскую карточку.

…Добрый конь легко нес крестьянскую повозку по грунтовой дороге, пролегавшей по перелескам, по-сибирски — колкам, низинам, мимо речушек и ручьев. До районного центра провожал меня отец. Тридцать километров мы одолели часов за пять. Ехали молча, каждый думал о своем. Передо мной проносились картины юности. Прощался с родным краем, дорогими сердцу лесами, синеокими озерами.

Пришла на память история появления нашей семьи в Сибири. В 1908 году приехал сюда из Воронежской губернии мой дед, Дмитрий Алтунин. Этому предшествовали следующие события. Первая русская революция дошла до Воронежской губернии с некоторым опозданием. Но события там развернулись столь стремительно, что в короткий срок немало помещичьих имений на территории губернии запылало. В событиях этих принимал участие и мой дед. Революция была подавлена, а "бунтовщикам" грозила расплата. И они двинулись в необжитые места. Добирались до Сибири долго и трудно. Но все невзгоды были как-то забыты после получения наделов земли. Начали обустраиваться.

Дед отстроил дом, благо лес был рядом. Хозяйство быстро росло. Этому способствовала большая семья: у деда к этому времени было десять детей. Сыновья женились, приводили жен, а для дела — помощниц. В первую мировую и гражданскую войны погибли трое мужчин из нашей семьи. А их вдовы оставались еще долгие годы в доме.

Мой отец отделился от семьи и стал самостоятельным хозяином в двадцатом году. К этому времени в нашей семье было уже шестеро детей. Двое — брат и сестра — умерли. Нас осталось четверо: старшая сестра Марина, брат Михаил, я и младшая сестренка Мария.

Дед Дмитрий в 1929 году умер. Во главе его хозяйства стал младший брат отца — Иван Дмитриевич; через неделю после похорон деда он вошел в колхоз.

Дядя Иван окончил курсы полеводов, в 1932 году стал председателем колхоза. Война оторвала его от мирных дел. Пошел на фронт. Прошагал по дорогам войны тысячи километров. Остался жив. Вернувшись с фронта, до конца своей жизни руководил колхозом "Новая жизнь" в селе Стеклянка.

…Дорога пошла под уклон. Сытая, ухоженная лошадь сама затрусила по грунтовке.

— Ишь, язви тебя, — качнул головой отец. — Балует.