Андрей Марчуков - От Ленинграда до Берлина. Воспоминания артиллериста о войне и однополчанах. 1941–1945 Страница 10

Потом поступил приказ: отступать на старую государственную границу, поближе к Ленинграду. Но по Ладожскому озеру, ночью – ведь западный берег озера был уже занят противником, отрезавшим нас от своих, и уйти можно было только по воде. Сапёры строили из брёвен мост с материка на остров Тоуна (Пуусу), к которому ночью причаливали корабли, баржи, увозившие отступавших и отступающих…

Из оперативных сводок штаба 142-й сд № 94 и № 95 от 14.08.41 г.:

«В течение 13.8. и в ночь на 14.8. производилась эвакуация материальной части и тылов частей. В частях большой недостаток боеприпасов (снарядов, мин), продовольствия, что сильно отражается на успехе боёв».

«Пр[отивни]к продолжает вести арт[иллерийско-]мин[омётный] огонь по участкам обороны, нанося значительные потери живой силе и обозам дивизии. В течение дня проводилась эвакуация тылов и мат[ериальной] части артиллерии».

Из «Исторического формуляра» 142-й стрелковой дивизии:

«Весь остров на протяжении всего периода пребывания дивизии обстреливался непрерывным артиллерийским и миномётным огнём, связь работала с большими перебоями, управление частями затруднялось и проводилось в основном офицерами связи или по радио».

Противник стрелял по острову бесприцельно, чаще – шрапнелью. Смотришь, бывало, на деревья и то там, то тут видишь останки людей: рука в рукаве, нога в штанине, кусочек одежды и т. п. и части лошадиных тел. Скалистый островок, заросший сосной, елью, ольхой и кустарником, укрывал от огня условно. Спасались в укрытие под скалы, камни, особенно те, что с наклоном в сторону востока. В одном из таких «укрытий» я дочитывал «Всадника без головы» Майн Рида, краешком уха «с приятностью» прислушиваясь к знакомому шуму летевших высоко над нами на запад снарядов, выпущенных дальнобойными орудиями кораблей Ладожской флотилии.

Днём сдерживали натиск врага, а ночами грузились на баржи…

Из оперативных сводок штаба 142-й сд № 96 от 15.08.41 г. и № 100 от 17.08.41 г.:

«Противник ведёт сильный арт[иллерийский] и миномётный огонь по переднему краю, дорогам, идущим к переправе, по переправе и командному пункту, ведёт наступление на 461[-й] и 701[-й] сп, и мелкими группками пытается проникнуть на о-в Тоуна… Вторично просим установить дежурство авиации на переправе, иначе эвакуировать нельзя».

«Части дивизии продолжают удерживать рубеж: севернее Нехвола, Пиенпелто, Тиурала… Потери с 13.8.41 по 16.8.41 – убито 26 чел[овек], ранено 125 чел[овек], пропало без вести – 6 чел[овек]. Потери пр[отивни]ка, наступ[ающего] ежедневно [силами]… до 11/2 – 2 пехотных батальонов, весьма велики».

Из наградного листа на представление командира 1-й батареи 334-го ап лейтенанта Капустника Григория Николаевича к ордену «Красное Знамя»:

«14.8.41 года, поддерживая 181[-й] СП в районе Сара, тов. Капустник не допустил скопления противника на о. Корпсари, разрушил мост, уничтожил скопившуюся живую силу противника, чем дал возможность нашим частям эвакуироваться с острова».

Из наградного листа на представление заместителя командира 1-й батареи, старшего на батарее 334-го ап лейтенанта Сирченко Сергея Ильича к ордену «Красная Звезда»:

«При поддержке 3/701 СП (18.08.41 г. – А. М.), когда противник [числом] около 2-х рот перешёл в атаку на правый фланг батальона, тов. Сирченко, несмотря на обстрел позиций, открыл меткий огонь, выпустив около 100 снарядов по наступающему врагу. Роты белофиннов были уничтожены, командир батальона поблагодарил за точность работы».

Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 83 от 17.08.41 г.:

«1-я и 3-я батареи[28] вели огонь по батарее пр[отивни]ка в р-не Олококола, после этого батарея свою деятельность прекратила, по обозу противника, шедшего из направления Хийтола на Куркийоки, уничтожено 2 повозки, во время ведения огня по району Унколы был поражён склад боеприпасов, предположительно, или склад горючего, который горел в течение около полутора часов».

Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 84 и № 85 от 19.08.41 г.:

«Эвакуировано лошадей 199, людей 146, повозок 43, кухонь 2. При эвакуации на баржи артиллерийскими снарядами убито 7 лошадей, ранено 7». «Эвакуировано людей 29 человек, лошадей 46 шт.».

Из оперативной сводки штаба 334-го ап № 86 и № 87 от 20.08.41 г.:

«1/334 крап в течение ночи и утра вёл артиллерийский огонь по движущейся колонне пр[отивни]ка на Хийтола (до батальона)…, по батарее пр[отивни]ка…, по обозу пр[отивни]ка, шедшего с Куркийоки на Хийтола…, по скоплению автомашин и тракторов. Результаты стрельбы: колонна частично уничтожена и рассеяна, батарея подавлена, транспорт частично разбит и рассеян»[29].

«Эвакуировано: 18 зарядных ящиков, 4 автомашины, 13 лошадей и личного состава 21… Пр[отивни]к стремился восстановить взорванный мост на о. Корпи-Сари, но огнём нашей артиллерии работы по восстановлению были приостановлены».

Из наградного листа на представление помощника начальника штаба 334-го ап лейтенанта Шимана Якова Савича к ордену «Красная Звезда»:

«19 и 20.8.41 года, когда производилась эвакуация полка с о. Тоуна, тов. Шиман снова показал себя мужественным и бесстрашным, несмотря на сильный миномётно-артиллерийский огонь, в течение двух суток не уходил с пристани, организуя погрузку имущества, людей и лошадей на подаваемые баржи».

Из второго наградного листа на представление политрука 1-й батареи 334-го ап, политрука Кривоконя С.К. к ордену «Красное Знамя»:

«Политрук Кривоконь при эвакуации дивизии и полка с о. Тоуна 23.8.41 года был оставлен политруком оставшейся сводной батареи от 1/334 КР.АП для прикрытия отхода 450[-го] мсп и 701[-го] сп. Тов. Кривоконь руководил огнём трёх орудий, уничтожая наступающего противника, чем обеспечил отход 450[-го] мсп и 710[-го] сп на погрузку. Отходя последним[30], противник вёл сильный огонь по ОП, казалось бы, что нельзя вырвать материальную часть, но т. Кривоконь, рискуя жизнью, в огне разрывов, вывез все орудия, людей и лошадей, под огнём противника погрузил на баржу и благополучно доставил в новый район действия. Потеряв лишь одного раненым, привезённого с собой».

На этом острове исчез «Академик». Пропал, как в воду канул. Был, как всегда, утром на завтраке у кухни, а к обеду не пришёл… Поиск не увенчался успехом. Искали – и следа не нашли. Так «Академик» пропал без вести.

Мы погрузились на плоты, на баржи. «Злого» и мать жеребёнка, «Искру», вечером погрузили в трюм баржи без «Академика» и вместе с батареей отправили по Ладоге на «старую» государственную границу с Финляндией, идущую от берега Ладоги по реке Сестре к Финскому заливу. Там заняли огневую позицию, где нас и застала страшная блокада. И простояли мы на этом рубеже до прорыва блокады в январе 1943 года[31].

Из оперативных сводок штаба 142-й сд № 121 от 01.09.41 г. и № 126 от 04.09.41 г.:

«Части дивизии в течение дня под прикрытием арьергардов производили отход на новый оборонительный рубеж. Производили рекогносцировку оборонительных участков».

«Части дивизии продолжают оборонять занимаемый рубеж по линии бывшей гос[ударственной] границы».

Был где-то конец августа, когда «белые ночи» уже давно кончились. Плыли ночью на барже по Ладоге на юг. Вдали виднелись горящие Куркийоки, Кексгольм, другие города и сёла на западном берегу Ладоги.

С грустью вспоминали о погибших друзьях, товарищах, об «Академике» – любимце первой батареи.

Из песни военных лет[32]:

Об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах,Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.Вспомню я пехоту и родную роту,И тебя – за то, что ты дал мне закурить.Давай закурим, товарищ, по одной!Давай закурим, товарищ мой!

Запомнился рассказ пулемётчика Белова (на вооружении батареи было два пулемёта системы Дегтярёва):

– Залегли мы со вторым номером, Афанасьевым, на опушке леса, впереди огневой позиции батареи, – говорил Белов, – наблюдаем и ждём врага в полной боевой форме. Ночь. Тихо. Темно. Только взлетают осветительные ракеты на границе с финнами. И вдруг с тыла послышались робкие шаги: хрусь, хрусь – трещат ветки. Кто-то лесом подбирается к нам с тыла. Ну, гад, думаю, подожду, подпущу ближе, чтобы в упор выстрелить одним патроном, без шума.