Александр Башлачев - Как по лезвию Страница 10

Грибоедовский вальс

В отдаленном совхозе «Победа»Был потрепанный старенький «ЗИЛА при нем был Степан Грибоедов,И на «ЗИЛе» он воду возил.

Он справлялся с работой отлично,Был по обыкновению пьян.Словом, был человекомобычным Водовоз Грибоедов Степан.

После бани он бегал на танцы.Так и щупал бы баб до сих пор,Но случился в деревне с сеансомВыдающийся гипнотизер.

На заплеванной маленькой сценеОн буквально творил чудеса. Мужики выражали сомненье,И таращили бабы глаза.

Он над темным народом смеялся.И тогда, чтоб проверить обман,Из последнего ряда поднялсяВодовоз Грибоедов Степан.

Он спокойно вошел на эстраду,И мгновенно он был пораженГипнотическим опытным взглядом,Словно финским точеным ножом.

И поплыли знакомые лица,И приснился невиданный сон:Видит он небо Аустерлица,Он не Степка, а Наполеон!

Он увидел свои эскадроны,Он услышал раскаты стрельбы,Он заметил чужие знаменаВ окуляре подзорной трубы.

Но он легко оценил положеньеИ движением властной рукиДал приказ о начале сраженьяИ направил в атаку полки.

Опаленный горячим азартом,Он лупил в полковой барабан.Был неистовым он Бонапартом —Водовоз Грибоедов Степан.

Пели ядра, и в пламени битвыДоставалось своим и врагам.Он плевался словами молитвыНезнакомым французским богам.

Вот и все. Бой окончен. Победа.Враг повержен. Гвардейцы, шабашПокачнулся Степан Грибоедов,И слетела минутная блажь.

На заплеванной сцене райклубаОн стоял, как стоял до сих пор.А над ним скалил желтые зубыВыдающийся гипнотизер.

Он домой возвратился под вечерИ глушил самогон до утра.Всюду чудился запах картечиИ повсюду кричали «Ура!»

Спохватились о нем только в среду.Дверь сломали и в хату вошли.А на них водовоз Грибоедов,Улыбаясь, глядел из петли.

Он смотрел голубыми глазами.Треуголка упала из рук.И на нем был залитый слезамиИмператорский серый сюртук.

Хороший мужик

Говорила о нем так, что даже чесался язык.Не артист знаменитый, конечно, но очень похожий.Молодой, холостой, в общем, с виду — хороший мужик.Только как же: мужик ведь — какой он хороший?

Он к утру приходил на рогах и клонился, как штык.А она, уходя по утрам, укрывала рогожей.И сегодня, шагая с работы, сказала: — Хороший мужик.— Ой, да брось ты, мужик ведь — откуда хороший?

И пила свою чашу и горькую стопку до дна.Только тем и ломила хребты с недоноскою ношей.— Не сердись, ты хороший мужик, — утешала она.И он думал: — Гляди-ка, мужик я, а все же хороший.

И на бранное ложе всходила, как на пьедестал.Лишь слегка задыхалась. Да нет же! — дышала, как юная лошадь.Ну а он еще спал. Жаль, конечно. Да, видно, устал.— Ну а ты как хотела? Мужик ведь — и сразу хороший?

Подметала свой пол белой ниткой да прям сквозь толстый ватин.Чтоб не лечь натощак, до рассвета на кухне курила.— Ты хороший мужик, — кружевами его паутинПерепутала все, говорила и боготворила.

Песенка на лесенке

Хочешь, я спою тебе песенку,Как мы вчетвером шли на лесенку?Митенька с Сереженькой шли в краях, А в середке Настенька шла да я.

Впереди себя бежалпо лесенкеИ такие пелпесни-песенки.

— Не ворчи, Сереженька, не ворчи!Ухаешь, как филин в глухой ночи.Да не ной, Сереженька, ох, не ной —Что ж ты, недоволен своей страной? Да не ной, Сереженька, ох, не ной —Холодно зимой — хорошо весной.

— Да я не ною, Сашенька, не ворчу.Да может быть я, Сашенька, спеть хочу.Силушку в руках нелегко согнуть,А вот песенку пока что не вытянуть.

Да помнится ты, Саша, ох как сам скрипел,Прежде, чем запел, прежде, чем запел.

Я бегу с тобой по лесенке,Даже, может, фору в ноге даю!Только, может быть, твоя песенкаПомешает мне услыхать свою.

Так бежали мы, бежаливверх по лесенке.И ловили мыпесни-песенки.

— Ой, не спи ты, Митенька, не зевай,Делай шире шаг да не отставай.Не боись ты, Митенька, не боись! Покажи нам то, чем ты любишь жизнь.

— Да не сплю я, Сашенька, не боюсь!Да только как прольюсь, сей же час споткнусь.Я ж наоборот — хорошо пою,Да ногами вот еле топаю.

Да помнится, ты, Саша, когда сам вставал,На карачках полз да слабину давал.А теперь с тобою куда дойдешь? —Жмешь себе вперед, никого не ждешь.

Так бежали мы, бежаливверх по лесенке,На плечах неслипесни-песенки.

— Ой, не плачь ты, Настенька, не грусти —В девках все равно себя не спасти.Вяжет грудь веревкою грусть-тоска.А ты люби хорошего мужика!

Все как трижды два, значит — глупости.А в девках все равно себя не спасти.Все вокруг груди, как вокруг стола.Да какие ж, Настя, важней дела?

— Да я не плачу, Сашенька, не грущу,Да тоску-занозу не вытащу.А мне от тоски хоть рядись в петлю.Что мне мужики? Я тебя люблю.

Да я б вокруг стола танцевать пошла,Да без тебя никак не идут дела.Сколько же мне лет куковать одной?Душу мне до дыр ты пропел, родной.

Так бежали мы, бежаливверх по лесенке… Да только как теперьдопеть эту песенку?

А зачем допеть? Пел бы без конца.Без меня ж тебе не спрыгнуть, не выбраться.Ты же, брат, ко мне на всю жизнь зашел, —Знаешь сам, что все будет хорошо.

Как по лезвиюлезем лесенкойЗа неспетоюпесней-песенкой.

Да как по лезвиюлезем лесенкойЗа неспетоюпесней-песенкой

IV