Светлана Бестужева - Екатерина Великая Страница 11

И таким стал постепенно вошедший в ее жизнь Григорий Потемкин – сначала возлюбленный, потом морганатический супруг и до самой своей кончины – деятельный и верный помощник.

По своей природе Екатерина не могла стать аскетом, вообще отказаться от радостей жизни. Да и так ли много в ее жизни было радостей?

Императрица просыпалась обычно в шесть часов утра, обтирала лицо и шею льдом, пила в кабинете крепчайший кофе со сливками и печеньем и садилась до девяти часов за работу. Затем возвращалась в спальню и до обеда принимала докладчиков. На обед в будние дни приглашалось человек двенадцать. Екатерина любила разварную говядину с солеными огурцами, из напитков предпочитала смородиновый морс. В преклонном возрасте любила выпить рюмку мадеры или рейнского. На десерт подавались яблоки и вишня. В будние дни императрица одевалась в простое платье и не носила драгоценностей.

Рабочий день заканчивался в четыре часа. Императрица отдыхала: принималась за рукоделие, а один из секретарей читал ей вслух. Екатерина мастерски вышивала и вязала. Окончив чтение, переходила в Эрмитаж, где занималась резьбой по кости, дереву, янтарю, играла на бильярде. К вечеру начинались приемы. Упоминаемый Казимиром Валишевским граф Хорд писал в своих мемуарах: «Приемы в Эрмитаже были большие, средние и малые. На первые приглашалась вся знать и весь дипломатический корпус. Балы сменялись спектаклями. Завсегдатаями малых приемов были только члены императорской фамилии и лица, особенно близкие императрице: не больше двадцати человек. На стенах висели правила: запрещалось вставать перед государыней, даже если бы она подошла к гостю и заговорила бы с ним стоя. Запрещалось быть в мрачном расположении духа, оскорблять друг друга». На щите при входе в Эрмитаж красовалась надпись: «Хозяйка здешних мест не терпит принужденья».

В десять часов вечера Екатерина удалялась во внутренние покои. Ужин подавался только в парадных случаях, но и тогда императрица садилась за стол лишь для виду. Вернувшись к себе, она уходила в спальню, выпивала большой стакан кипяченой воды и ложилась в постель. Одна? Нет, как правило, с любовником: прожив более десяти лет в гармоничном и счастливом союзе с Потемкиным (даже вступив с ним в тайный брак), императрица, разменяв шестой десяток, не утратила вкуса к удовольствиям.

Но и эту сторону жизни Екатерина решила подчинить своим правилам. Она создала институт фаворитизма, в котором молодые красивые мужчины состоят при государыне с одной целью – обеспечить ее комфортное существование, необходимый жизненный тонус, с тем чтобы императрица могла более плодотворно трудиться на пользу своему государству.

За службу молодые люди получали вознаграждение, но должны были подчиняться определенным правилам: они не имели права покидать свои покои во дворце без разрешения императрицы, им запрещалось без ее ведома принимать приглашения, все свое время они должны были посвящать только государыне.

Отбором кандидатов занималась придворная дама А. С. Протасова, и только по ее рекомендации претендент бывал допущен к императрице. Если фаворит переставал интересовать императрицу, она давала ему отставку без всяких церемоний. Затем во дворец вызывали нового претендента. Словом, Екатерина вела себя так, как обычно вели себя монархи-мужчины. Вступив в борьбу за власть с мужским миром, Екатерина Вторая была вынуждена играть по мужским правилам, более того, с годами ей это нравилось все больше, поскольку отвечало ее характеру.

Императрица заставила мир вращаться вокруг нее самой. Порой кажется, что два неугасимых и равновеликих чувства боролись в ней с невероятной силой: желание оставить после себя добрую славу и жажда восполнить с лихвой все те радости, которых на протяжении трех десятков лет ее лишал окружающий мир. Она на себе испытала гнет власти родителей с их пуританскими ценностями, не понаслышке познакомилась с традицией продавать высокородных девиц в скрытое политическое рабство. Ею помыкали вздорная императрица Елизавета с ее вычурными дворцовыми правилами и безумными маскарадами и постылый, относившийся к ней с неприязнью супруг. Она взрослела в атмосфере интриг и сплетен, а затем правила вечно мятежным народом в условиях внешней нестабильности и кровопролитных войн.

Ей порой хотелось сбросить маску и побыть собой, и, достигнув высшей власти и укрепившись в международном пространстве, императрица не желала отказываться от маленьких радостей. Поиск простого, незамысловатого счастья, внимания и любви – то, чего она была лишена в юные годы, – нашел выражение в столь осуждаемом «фаворитизме».

Историк и публицист А. А. Кизеветтер так описывает хронологию поисков Екатерины: «С 1752 по 1758 г., пока была жива Елизавета, это – Салтыков и Понятовский. Екатерине было тогда двадцать три – двадцать семь лет. Затем следует ее одиннадцатилетнее сожительство с Григорием Орловым (1761–1772), попадающее на 30-е годы ее возраста. От сорока– до пятидесятилетнего возраста (1772–1780) Екатерина сменяет не менее девяти фаворитов. То были Васильчиков, Потемкин, Завадовский, Зорич, Корсаков, Стахиев, Страхов, Левашов, Ранцов. От пятидесяти– до шестидесятилетнего возраста Екатерины у нее сменилось не менее пяти фаворитов – Высотский, Мордвинов, Ланской, Ермолов, Мамонтов. Говорю: не менее, ибо остаются еще трое – Стоянов, Милорадович и Миклашевский, время связи которых с Екатериной не поддается определению. И наконец, последнее десятилетие жизни Екатерины – с 1786 по 1796 г. – в ее уже престарелом сердце царил Платон Зубов» [7].

Об этом много писали и говорили, смакуя подробности. А вот некоторые документальные факты о деятельности Екатерины остаются практически неизвестными. Или они просто неинтересны историкам и писателям?

Некоторые документальные факты

– Начиная с 1760-х гг. Санкт-Петербургской АН были организованы экспедиции с целью систематического изучения страны, особенно Урала, Приуралья, Алтая, Среднего и Нижнего Поволжья. Среди просветительных мер, в которых императрица хотела быть на уровне века, – создание воспитательных домов и женских институтов: Смольный институт (1764), Московский воспитательный дом (1764) и др., а также другие учреждения (Общество благородных девиц, коммерческое училище и др.), имевшие целью создать «новую породу людей».

– При Екатерине II была проведена школьная реформа, появились первые благотворительные учреждения.

– С октября 1773 г. императрица взяла на себя верховное руководство подавлением Пугачевского восстания, действуя через аппарат Военной коллегии и ее президента З. Г. Чернышева, а также путем рескриптов и переписки с командующими карательными войсками.

– Главным событием в денежной политике правительства Екатерины II стало введение с 1769 г. бумажных денежных знаков – ассигнаций. Согласно манифесту Екатерины II от 9 января 1769 г. в Петербурге и Москве учреждались два банка для размена ассигнаций, которые должны были иметь хождение наравне с медной монетой и приниматься «во все государственные сборы за наличные деньги без малейших затруднений».

– В промежуток между 1769 и 1783 гг., когда Екатерина II снова выступила в роли литератора, ею было написано 5 комедий и между ними лучшие ее пьесы: «О время!» и «Именины г-жи Ворчалкиной». Художественные достоинства комедий Екатерины II невысоки: в них мало действия, интрига слишком проста, развязка однообразна. Написаны они в духе и по образцу современных ей французских комедий, в которых слуги являются более развитыми и умными, чем их господа.

– Особенное значение в годы царствования Екатерины имело издание ее «Наказа», в основу которого легли сочинения самых прогрессивных философов того времени. Теория сословной монархии, теория разделения властей, учение о хранилище законов – все это содержится в «Наказе», провозглашавшем принцип религиозной терпимости, осуждение пыток и другие прогрессивные идеи. Наименее разработанной и довольно неопределенной является глава о крестьянах; в официальном издании Екатерина не решилась выступить сторонницей отмены крепостного права. Эффект, произведенный «Наказом» в комиссии и обществе, был громадный, его влияние – несомненно.

– В апреле 1785 г. были изданы две грамоты: «Грамота на права, вольности и преимущества благородного дворянства» и «Жалованная грамота городам». Императрица назвала их венцом своей деятельности, а историки считают венцом «продворянской политики» царей XVIII в. Не зря дворянство впоследствии вспоминало век Екатерины как золотой. Но у этой медали, разумеется, были две стороны: как только наследники Екатерины попытались свести «дворянские вольности» к разумным пределам, дворянство стало плести интриги против самодержавия. Апогеем стало событие на Сенатской площади.

Как писал историк В. О. Ключевский, дворянин Екатерининской эпохи «представлял собой очень странное явление: усвоенные им манеры, привычки, понятия, чувства, самый язык, на котором он мыслил, – все было чужое, все привозное, а дома у него не было никаких живых органических связей с окружающими, никакого серьезного дела… на Западе, за границей, в нем видели переодетого татарина, а в России на него смотрели, как на случайно родившегося в России француза» [8].