Дневник электрофикатора - Владимир Михайлович Шарик Страница 11

3 июня 1933 года.

Меня с Сергеем посылают строит тяговую подстанцию на станцию Подстепная. Яков Ильич и Никита остается здесь. Немного жаль, ибо мы уже сдружились, и работа у нас спорилась. Никита купил нам продуктов на первый случай, ибо неизвестно какое будет там снабжение, а в селах, которые находятся рядом, вряд ли что купишь, ибо там люди голодают. Еще он отдает нам свои удочки. Говорит, что рядом там есть небольшая речка, в которой водится рыба.

9 июня 1933 года.

Мы прибыли на новое место. Живем в вагончике. Еще с нами живут двое каменщика, у которых мы с Сергеем работаем подсобниками. Сначала наши инженеры сделали разбивку на местности, и наметили нам контур здания. Для фундамента мы роем траншею. Земля здесь очень жесткая, лопатой не вкопаешь, приходится работать киркой и ломом.

Ходили на речку ловить рыбу. Речка здесь не очень большая, но она протекает между гранитных скал. Наловили рыбы. И улов у нас здесь получше, чем в Днепре, караси грамм на 300, лещи, красноперка. Так что не голодаем.

17 июня 1933 года.

Сегодня ездил в районный центр, там склад, на котором я получал цемент и песок для стройки. Этот город называется Апостолово, хотя там только небольшие мазанки и большой железнодорожный узел. Для поездки на склад местный сельсовет прислал лошадь с повозкой, правда, лошадь была очень худая и едва тащилась по накатанной грунтовой дороге. Извозчиком был бородатый мужчина, в прохудившийся домотканой одежде. Хорошо, что здесь сейчас тепло, а то в холод от такой одежды мало б было тепла. Он сначала был суров и не очень разговорчив, но, когда узнал, что я из самой Москвы, то оживился. Я уже хорошо понимаю местный диалект и потому мы с ним хорошо поговорили. Он сначала поинтересовался, что мы здесь делаем и зачем. Я ему рассказал, что мы будем делать электрификацию железной дороги, так как паровозам не под силу перевозить тяжелые грузы на этом участке, кроме того вода здесь очень соленная от чего топки паровозов выходят из строя. затем он поинтересовался, можно ли поступить к нам на работу. Я сказал, что скоро на стройке надо будет очень много людей, что бы рыть котлованы под опоры и ставить те опоры. Он пожелал поступить на работу к нам, ибо у них в селе сейчас такими налогами обложили крестьян, что невозможно выполнить эти планы, и когда сдашь зерно на план, то ничего не остается, а еще надо и мясо сдавать на план, и молоко. Я пообещал ему, что поговорю с нашим руководством. Мужчина обрадовался моим словам, и еще попросил побеспокоится за его сына, которому уже 18 лет исполнилось. Я пообещал ему, и мы к Апостолово мы подъезжали хорошими приятелями. Вообще-то люди здесь очень мягкие и доброжелательные и на добро отвечают добром. Уже возле города мы догнали девушку лет шестнадцати – семнадцати, босую в ситцевом платье, местами зашитом нитками. Извозчик её знал, ибо спросил, куда это она идет. Она ответила, что идет к людям наниматься, ибо дома нечего есть. А она ходит по дворам и помогает людям с прополкой или другими работами, за что ей дадут картошки или хлеба, молока. Так они и живут с мамой. Извозчик пригласил девушку подвести. Она села, и я смог её лучше рассмотреть. Несмотря на свою истощенность, она была очень привлекательна, особенно, выразительны были её глаза. У меня сжималось сердце, когда я смотрел на неё. Я спросил, а где же её отец. В её голубых глазах сверкнула слеза.

– Нет у меня папы. Его в прошлом году куркули убили.

–За что?

–Не знаю.

–А кто убил?

–Никто не знает. Это ночью было. Темно было.

В её глазах снова сверкнула слеза. Больше я её ничего не спрашивал. Мы ехали молча. Затем она встала.

–Спасибо, я приехала.

Она пошла, а извозчик смотрел ей вслед, и сказал:" Активист был её отец." Глаза при этом его зло блеснули.

Целый день мы получали свои материалы. Нагрузили так, что лошадь едва тащила повозку, что мне приходилось почти все время подталкивать груженную повозку, что бы доехать до стройки.

18 июня 1933 года.

Я плохо спал, ибо было очень жарко и в вагончике было душно. А может это потому, что я не мог забыть ту девушку, которую подвозили до города. Как она там, заработала ли продукты, возвратилась ли домой? И почему ей и её матери никто не помогает, так как они потеряли кормильца. Её голубые глаза со слезами стояли передо мной, как какой-то укор моей сытности, довольству. Я жалел, что не узнал у извозчика имя и фамилию этой девушки, что бы пойти и помочь ей.

25 июня 1933 года.

Мы с Сергеем пошли в село, что бы найти ту девушку. Мы нашли сельсовет, где находился председатель сельсовета – худощавый мужчина в вышиванке. Я спросил за девушку, у которой в прошлом году убили отца. Он сказал, что знает эту девушку, и знал её отца. Они вместе с ним организовывали колхоз в этом селе. Хороший был мужик, воевал в дивизии Щорса и был награжден личным оружием.

– Но почему же никто не помогает дочери героя? – спросил я.

– Нечем мне особо помогать. У меня есть только кукурузная мука, из которых мы печем хлеб для крестьян, которые сейчас заняты на сельхозработах, ибо, если их не кормить, то у них не будет сил. Семье Демченко, так была фамилия этой девушки, звали ее Оксана, они выделили три килограмма муки, больше сейчас мы не можем помочь.

– А кто же убил отца Оксаны?

– Приезжали тогда два милиционера, опрашивали людей, но убийцу не нашли. Так что он до сих пор ходит здесь, и это уже угроза и его жизни.

– Но подозрение ведь имеются.

– Подозрения имеются, но не пойман, то не вор. И много таких подозреваемых, ибо люди сейчас очень обозлены на власть. Мне тоже некоторые односельчане угрожали, так что практически живем в условиях войны. Не скрою, что многие несознательные элементы, у нас очень хотят вернуться в прежнюю жизнь. Только у них ничего не получится.

На этом