Галина Артемьева - Код Мандельштама Страница 11

8. Ночь — царство теней:

… И мне казалось, что меняКакой-то миротворный генийИз пышно-золотого дняУвлек, незримый, в царство теней.

(«Еще шумел веселый день…»)

9. Ночь — время смертных дум:

…настала ночь;<…>И бездна нам обнаженаС своими страхами и мглами,И нет преград меж ей и нами,Вот отчего нам ночь страшна!

(«День и ночь»)

Откуда он, сей гул непостижимый?..Иль смертных дум, освобожденных сном,Мир бестелесный, слышный, но незримый,Теперь роится в хаосе ночном?..

(«Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»).

10. Ночь — смерть:

Нет боле искр живых на голос твой приветный —Во мне глухая ночь, и нет для ней утра…И скоро улетит — во мраке незаметный —Последний, скудный дым с потухшего костра.

(«Другу моему Я. П. Полонскому»)

11. Ночь — страх, ужас:

Сквозь лазурный сумрак ночиАльпы снежные глядят;Помертвелые их очиЛьдистым ужасом разят…

(«Альпы»)

12. Ночь — одиночество, сиротство человека:

Святая ночь на небосклон взошла,И день отрадный, день любезныйКак золотой покров она свила,Покров, накинутый над бездной.<… >И человек, как сирота бездомный,Стоит теперь, и немощен и гол,Лицом к лицу пред пропастию темной.На самого себя покинут он…<… >И в чуждом, неразгаданном, ночномОн узнает наследье роковое.

(«Святая ночь на небосклон взошла…»)

13. Ночь — нега природы:

Как сладко дремлет сад темно-зеленый,Объятый негой ночи голубой.

(«Как сладко дремлет сад темно-зеленый…»)

14. Ночь — символ бесконечности, пропасть, бездна:

Ночь бесконечная прошла…

(«Рассвет»)

…настала ночь…<… >И бездна нам обнажена…

(«День и ночь»)

…Сквозь ночную беспредельность неба…

(«Ночные мысли», И.-В. Гете)

15. Ночь-зверь:

Ночь хмурая, как зверь стоокий,Глядит из каждого куста!

(«Песок сыпучий по колени…»)

16. Ночь — вместилище звезд:

Как светло сонмы звезд пылают надо мною,Живые мысли божества!Какая ночь спустилась над землею…

(«Одиночество»)

Вы мне жалки, звезды-горемыки!Так прекрасно, так светло горите…<… >Неудержно вас уводят ОрыСквозь ночную беспредельность неба.

(«Ночные мысли», И.-В. Гете)

Настанет ночь <… >Небесный свод, горящий славой звездной,Таинственно глядит из глубины…

(«Как океан объемлет шар земной…»)

…Безмолвно, как звезды в ночи…

(Silentium!)

Душа хотела б быть звездой,Но не тогда, как с неба полуночиСии светила, как живые очи,Глядят на сонный мир земной,Но днем, когда, сокрытые как дымомПалящих солнечных лучей,Они, как божества, горят светлейВ эфире чистом и незримом.

(«Душа хотела б быть звездой…»)

17. Ночь — тишина:

Часов однообразный бой,Томительная ночи повесть!Язык для всех равно чужойИ внятный каждому, как совесть!Кто без тоски внимал из нас,Среди всемирного молчания,Глухие времени стенания…

(«Бессонница», 1829)

Есть некий час, в ночи всемирного молчания…

(«Видение»)

18. Ночь — время без сна, бессонницы:

Часов однообразный бой,Томительная ночи повесть!

(«Бессонница», 1829)

Ночной порой в пустыне городскойЕсть час один, проникнутый тоской,Когда на целый город ночь сошла,И всюду водворилась мгла…

(«Бессонница», 1873)

Как видим, Тютчев не ограничивается противоречием «день/ночь».

Образ самой ночи в его лирике крайне противоречив.

Практически в каждом из смысловых составляющих присутствует стержневое значение (или, по меньшей мере, след этого значения) слова «ночь» как темного времени суток.

Умственный образ, впечатление пробуждают слово, в котором помимо основного актуализируются вторичные значения.

Если считать поэтическую речь одним из проявлений внутренней речи, такая сохраненная многозначность представляется вполне естественной: слова сопровождают образы, отражающие не только их предметное значение, но и целый ряд ассоциаций, так или иначе с ними связанный. Таким образом, у Тютчева образ ночи приобретает в ряде случаев положительную или отрицательную окраску:

— положительное: целительница дневных ран, спасительница, время творчества, время любви, неги природы;

— отрицательное: вражеское для человека, делающее его беззащитным, первозданный хаос, то есть «разверстое пространство», «пустое протяжение», мировая бездна, пугающая стихия, время смертных дум, страх, ужас, порожденные тьмой, одиночество, сиротство человека перед лицом жизни, притаившийся зверь, открывающая звезды, делающая их беззащитными.

Мотив ночи — вместилища звезд — вплотную подводит нас к мандельштамовскому ночному сиротству.

Трагическая заданность образа ночи у Мандельштама

Отношения Мандельштама к ночи не менее сложны и многоплановы.

Рассматривая, как образ ночи реализуется в его поэзии — от начала и до конца творческого пути, — задаешься вопросом, близким к рассуждению Генри Бекка о «Гамлете»: «Шекспир не был полным хозяином своей пьесы и не распоряжался вполне свободно ее отдельными частями»[32]. Несвобода Шекспира понятна: он был связан при сюжетном построении сведениями из хроник.

Так вот: хозяин ли Мандельштам «своей пьесы» — собственной судьбы? Он очень много о ней знает, предчувствуя. Но в силах ли распорядиться по-другому, не так, как изначально продиктовано, задано?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});