Эрик Дешодт - Людовик XIV Страница 11

В мае, когда солдатам наконец выплатили жалованье, Людовик решает присутствовать при осаде Дюнкерка, которую ведет Тюренн при поддержке английского флота. Вести осаду очень тяжело, так как плоская местность залита водой, а испанцы то и дело нападают на французские обозы с провиантом и боеприпасами. Мазарини пытается отговорить короля от намерения идти туда, ссылаясь на то, что большое количество провианта, необходимое для его свиты, гораздо разумнее было бы отдать армии. Напрасный труд. «Всё, что я говорил ему, — пишет кардинал королеве, — не произвело на него ни малейшего впечатления и явно пришлось ему не по вкусу».

К счастью, 14 июня испанская резервная армия под командованием Конде и дона Хуана Австрийского, побочного сына Филиппа IV, была разбита Тюренном в сражении при Дюне на подступах к городу. Соратник Конде, мятежный генерал д'Окенкур убит. 23-го Дюнкерк капитулирует. Прежде чем войти в город, Людовик устраивает торжественный смотр войскам.

Война с Испанией, длящаяся уже 22 года и истощающая силы обоих народов, близится к концу. Испания, которую враги теснят на всех фронтах, которой грозит потеря Нидерландов и превосходство которой уже в прошлом, чего она, правда, еще не знает, должна решиться на вступление в переговоры.

Однако накануне этого триумфа, который сделает Францию грозой Европы, посреди всех этих счастливых событий Людовика настигает болезнь. Армия его торжествует, а сердце его вновь покорено «мазариночкой», кузиной Олимпии Марией Манчини. На этот раз все очень серьезно.

В болотах Мардика Людовик подхватил жестокую лихорадку. Совершенно измученный, он прибывает в Кале, где его недуг разыгрывается с новой силой. Это скарлатина[34], в ту пору нередко приводившая к смертельному исходу. В Кале привозят мощи святого Роха. В ночь с 6 на 7 июля состояние Людовика ухудшается: он принимает последнее причастие и требует к себе Мазарини: «Вы человек решительный и мой лучший друг. Поэтому я прошу вас сообщить мне, когда у меня более не останется надежды».

Сидящая у его ложа Мария плачет, не стыдясь своих слез, а при дворе, ввиду близкой кончины короля, бушует ураган интриг. Бывшие участники поверженной Фронды, герцог де Бриссак и президент Перро, откровенно ликуют. Все устремляются к герцогу Анжуйскому, который, быть может, уже завтра станет королем.

Решено прибегнуть к последнему средству. Это жест отчаяния, ибо назначенное королю рвотное, представляющее собой смесь вина и сурьмы, очень опасно. Но болезнь внезапно прекращается. Неделю спустя Людовик уже может сесть в седло. По всей Франции служат благодарственные молебны, а увлечение маленькой, худой, черноволосой и смуглой Марией превращается в страсть. Это тревожит Мазарини, а еще более — Анну Австрийскую: король Франции, который не мог жениться на Олимпии, равным образом не может жениться и на Марии. Нужно безотлагательно устроить его брак.

Королева и Мазарини, всегда действующие заодно, извлекают на свет божий давний план, который мог бы обеспечить мир Европе: женить Людовика на его кузине, инфанте Марии Терезии, дочери короля Испании Филиппа IV, брата Анны Австрийской. Людовик не говорит «нет», но и не прекращает отношений с Марией. Анна Австрийская теряет терпение.

Королева теряет терпение, а Людовик — свою податливость, каковую многие считали сутью его характера: он отказывается подчиняться. «Я женюсь на Марии!» — вопит он и даже угрожает кардиналу, которому всегда подчинялся, скандальной отставкой. Тщетно мать и крестный убеждают его в том, что мир в Европе зависит от его брака с инфантой… Но король Испании не спешит дать согласие, Анна и Мазарини пытаются подтолкнуть его к принятию этого решения, а любовь Людовика и Марии становится тем временем всё более пылкой. Регентша и кардинал делают вид, что считают приемлемой партией для Людовика Маргариту Савойскую, дочь Кристины Французской[35], которая была дочерью Генриха IV, именуемой мадам Руаяль.

Двор выезжает в Лион навстречу Маргарите, так как Людовик заявил, что прежде чем дать свое согласие, он желает увидеть савойскую принцессу. Филипп IV попадает в эту ловушку — заявляет: «Этого не может быть и не будет!» — и тотчас же отправляет в Лион государственного секретаря Пимантеля, каковой, приняв меры для маскировки (ибо всё еще идет война), едет во Францию, чтобы предложить мир и руку инфанты.

Путешествие в Лион проходит очень весело, Мария принимает в нем участие, и Людовик в восторге. Он называет ее «моя королева» — к большому огорчению матери, которую он пытается развеселить, поддразнивает ее, напоминая о весьма болезненном для Габсбургов и Капетингов вопросе первенства.

«Разве члены Австрийского дома, — говорит он Великой мадемуазель в присутствии матери, — не были всего лишь графами Габсбургскими, когда мы были королями Франции?»

Мадемуазель, чтобы не оскорбить королеву, уклоняется от прямого ответа. Людовик настаивает: «Если бы между королем Испании и мной возник спор, я бы легко заставил его уступить. Я был бы счастлив, если бы он захотел сразиться со мной, чтобы положить конец войне! Он бы и не подумал принять вызов; борьба не для этих людей. Карл V, несмотря на настояния Франциска I[36], отказался».

Анна Австрийская отвечает: «Хотя все это только шутка и в действительности вы не собираетесь сражаться с моим братом, подобные речи мне не по душе, поговорим о чем-нибудь другом».

В Лионе Мазарини смущенно объясняет савойским принцессам, что брак не может быть заключен, так как король Испании дал согласие выдать свою дочь за Людовика.

Двор возвращается в Париж. Первые пять месяцев 1659 года заняты переговорами о мире и о браке. Предварительные соглашения по обоим вопросам подписаны 4 апреля Мазарини и доном Луисом де Харо[37]. Но Людовик по-прежнему думает о Марии. Придется заставить эту парочку прекратить встречи.

Двадцать первого июня Людовик и Мария расстаются, но они продолжают переписываться. Мазарини вновь приходится вмешаться. 6 июля он обращается к Людовику в патетических выражениях. «Та, — пишет он, — от которой я ничего не скрываю (Анна Австрийская. — Э.Д.), поведала мне, в каком вы пребываете состоянии, ибо вам во что бы то ни стало следует справиться с оным, если вы не желаете быть несчастны сами и заставлять страдать ваших преданных слуг… Если вы не решитесь переменить ваше поведение, вы будете лишь всё сильнее растравлять себе душу. Заклинаю вас сделать над собой усилие во имя вашей славы, вашей чести, во имя служения Господу и благу вашего королевства».