Музейный вор. Подлинная история любви и преступной одержимости - Майкл Финкель Страница 11

До сих пор, после четырех случаев – пистолет и арбалет во Франции, картина и икона святого Иеронима в Швейцарии, – ни один следователь, насколько может судить Брайтвизер из газет, не объединил эти преступления, не выразил опасения, что, возможно, орудует серийный преступник. Статьи добавлены в альбом с вырезками, который парочка хранит на балдахине над кроватью с четырьмя столбиками. Брайтвизер часто снимает альбом, чтобы перечитать заметки и порадоваться. Он представляет себе, как некий полицейский, изучая эти преступления, признает их с Анной-Катрин аристократичными и благородными ворами.

Чтобы так наряжаться и путешествовать, парочке приходится экономить. Одежда в основном куплена в магазинах «Emmaüs», французском аналоге магазинов Армии спасения. За большинство нарядов он платит, в пересчете на доллары, десятку или даже меньше. Кроме сумм, полученных от бабушки с дедушкой – они частенько подкидывают больше тысячи долларов в месяц, – он получает деньги от матери, заодно с бесплатным проживанием и питанием. Но в основном он живет на пособие по безработице, и Анна-Катрин приносит домой около полутора тысяч долларов в месяц. Этого достаточно для жизни.

Все их совместные ограбления из-за работы Анны-Катрин приходятся на выходные. Она гораздо менее склонна к риску, нежели он. Несколько раз в музее, когда Брайтвизер уже был готов к краже, она говорила «нет». Она с большей опаской относится к охранникам, туристам и камерам слежения, говорит Брайтвизер, хотя и не показывает этого; она довольно часто нервничает, находясь в музее; кроме того, у нее определенные требования к размеру предметов – не важно, насколько плоха охрана и насколько сильно желание Брайтвизера. Картины должны быть, без рамы, максимум полтора на полтора фута – и чтобы не выпирали у него из-за спины. Скульптура должна быть меньше кирпича, чтобы не топорщить ткань пиджака, рюкзак или сумку.

Лучшие воровские навыки Анны-Катрин, похоже, противоположны его собственным. Если у Брайтвизера сверхъестественная способность высматривать слабые стороны в системе охраны, то Анна-Катрин нутром чует сильные. Она чаще замечает людей, которые, как кажется, с подозрением наблюдают за ними. Он сфокусирован с точностью лазера, она же наблюдает картину в целом. Это сочетание инь и ян обеспечивает их «профессиональный» успех. Брайтвизер всегда отказывается от кражи, когда она того требует, почти не споря. «Я доверяю ее интуиции», – скажет он не раз в своих интервью. Однако, если избранный предмет не выходит у него из головы, Брайтвизер иногда возвращается в музей один, пока она на работе. Он рассказывает ей об этом, или же она сама замечает в их мансарде новый экспонат. Анна-Катрин терпит подобные вылазки, говорит Брайтвизер, хотя относится к ним без восторга.

С одной такой одиночной экскурсии он притаскивает большого деревянного льва, облапившего ягненка, – аллегория жертвы во искупление греха. Резная работа изумительная, но у него под пиджаком она как бетонный блок. Он несет ее перед собой, выпирающую, словно пузо, и вразвалочку выходит из музея. Брайтвизер чувствует, что способен делаться в музеях почти невидимкой. Он ниже среднего роста, едва лишь пять футов и девять дюймов, пружинистый и гибкий, словно ивовая ветка, с бледной кожей, темно-каштановыми волосами и по-детски щекастым лицом. Он сливается с помещением, движется по стенам. Он способен красть, когда рядом люди, даже охранники.

«Самое поразительное в Стефане Брайтвизере, – говорит Михель Шмидт, швейцарский психотерапевт, – его заурядность, благодаря которой он остается незамеченным». Только глаза у него поразительные – большие, пронзительные, синие, как сапфир, подчеркнутые густыми ресницами. При всей его хитроумной скрытности, глаза Брайтвизера, в которых так легко читать, выдают все – они не только окна его души, но заодно и парадная дверь; они широко распахиваются от нескончаемого изумления при виде красоты и быстро (и надо сказать, довольно часто) наполняются слезами радости или скорби.

Анне-Катрин никогда не приходило в голову красть, если Брайтвизера нет рядом. Выражение ее глаз трудно прочесть. Она редко прикасается к предметам искусства до того, как они покинут музей. Он использует ее сумку, может быть, для одной кражи из десяти. Она не вполне воровка, однако она и не не-воровка. Она что-то вроде ассистентки фокусника, маячит на заднем плане во время исполнения номера, деликатно отвлекая внимание не в меру любопытных. Она также остужает, когда необходимо, чрезмерный пыл своего сердечного друга и время от времени помогает ему.

Как-то раз, паркуя машину рядом с каким-то музеем во Франции, Брайтвизер объявил Анне-Катрин, что хочет сделать перерыв на день и ничего не красть, и он оставляет свой швейцарский армейский нож в машине. Но уже скоро теряет голову от восхитительного рисунка углем, изображающего апостола. Тот экспонируется на столе, под прямоугольником оргстекла, который прикручен по углам. Анна-Катрин, покопавшись в сумочке, протягивает ему кусачки для ногтей. С помощью кусачек Брайтвизеру удается открутить два шурупа. Он поддевает стекло, но его пальцы не пролезают в щель. Пальцы Анны-Катрин тоньше, и она вытаскивает рисунок. Ее друг выносит его.

Брайтвизер сознает, что совершать преступления в компании Анны-Катрин безопаснее, нежели устраивать одиночные вылазки, и если он хочет практиковать это подольше, лучше дожидаться выходных. Что он и делает в основном. Весной и летом 1995 года, всего год спустя с их первой совместной кражи из музея, Брайтвизер и Анна-Катрин входят в невероятный ритм. Они крадут с такой скоростью, с какой не происходили никакие серийные кражи предметов искусства, если не считать военных времен. Они стремительно перемещаются между Францией и Швейцарией, стараясь, чтобы места их налетов были хотя бы в часе езды друг от друга, а лучше в двух или трех. Даже если требуется навестить пару мест, музеи в Европе найдутся повсюду. И примерно в три из четырех уик-эндов они совершают удачные кражи: батальная картина маслом семнадцатого столетия, гравированный боевой топор, декоративная секира, еще один арбалет. Портрет шестнадцатого века с изображением бородатого мужчины. Сервировочное блюдо с цветочным узором. Медные аптекарские весы с набором маленьких медных же гирек.

Всего на счету Брайтвизера дюжина краж. Но его вдохновляет вовсе не почетное место в иерархии похитителей предметов искусства, хотя он осознает его. Он желает обладать лучшей коллекцией, чем его отец, и даже более того. Украсить стены мансарды великолепием, видеть еще больше сокровищ, развлекаясь в кровати с Анной-Катрин. И еще он надеется заткнуть некую дыру внутри себя, хотя, сколько бы он ни крал, эта пустота никогда не заполняется.

9

В понедельник, после кражи выходного дня, Анна-Катрин отправляется на работу, а Брайтвизер – в библиотеку. Он посещает библиотеку Мюлуза, затем музейную библиотеку в Страсбурге, а также собрание книг по истории