Александр Бондаренко - Юные герои Отечества Страница 12

Вот так и бывало, что пойдет поутру мальчишка в гимназию где-нибудь в Москве, Казани или Тифлисе, а через две недели присылает письмо с Северо-Западного или Южного фронта. Мол, не волнуйтесь, дорогие мама и папа, скоро вернусь к вам с победой! Как только германца проклятого разгромим! Одни действительно возвращались – даже с Георгиевскими крестами на груди, вызывая восхищение одноклассников; про других сообщали, что погиб в бою «за Веру, Царя и Отечество». На войне ведь взаправду убивают – и тут уже не придешь в класс, не расскажешь восхищенным товарищам про то, как в атаке попали под пулеметный огонь и «положило» весь взвод, все погибли…

Но и такое было, и случалось не раз, что некоторых ребят родители сами отпускали на войну, и в самых различных семьях. Тогда ведь все очень верили в победу, а к войне относились не слишком серьезно.

Война же оказалась совсем не такой, как думалось вначале. В ней были не только громкие победы, но и грандиозные военные поражения. Впрочем, рассказ наш не о самой войне, а о нескольких ее юных героях, храбро сражавшихся в рядах Русской армии.

Как казачонок с коня упал

(Федя Фрикин)

Казаки – народ особый, они изначально принадлежат к воинскому сословию. Их деды и прадеды с давних времен верой и правдой служили

Отечеству, охраняли границы империи, ходили в военные походы и с Петром I, и с Суворовым. У них так заведено было: когда еще мальчишка и ходить-то толком не умел, отец уже усаживал его на коня, ну и скакал пацаненок, цепко держась за конскую гриву. А первыми игрушками для казачат были сабли, ружья и пистолеты.

Вот почему, когда в начале войны Федя Фрикин, сын казака станицы Петропавловской, что близ Армавира, стал проситься на фронт, родители его долго не отговаривали, и он записался добровольцем в один из кубанских казачьих полков, что воевал на Австрийском фронте, где-то около Перемышля.

Пока добирался к месту назначения, пристал Федя к пехотному полку – сначала ехал с солдатами в эшелоне, потом пешим порядком. Оно ведь надежнее, чем самостоятельно ехать.

Когда же полк вышел на передовую, поступил приказ: взять австрийские окопы в 11 верстах от Перемышля.

– Давайте я разведаю, куда вам наступать будет нужно! – предложил Фрикин полковому командиру.

– Молодой человек, – усмехнулся полковник, – война – это не игры в «казаки-разбойники»! Поверьте, в полку и без вас найдется, кому в разведку пойти.

– Прошу вас, господин полковник, только выслушайте! – умоляюще сказал Федя, а затем четко и уверенно изложил свой план.

Командир подумал и согласился.

Вместе с одним из солдат казачонок пришел в ближайшую деревню, где они одолжили у ребятишек крестьянскую одежду и крестьянскую же неказистую лошадь. Сел на нее Фрикин – без седла, без стремян – и поехал к австрийским окопам. Ему, казаку, любая лошадь подвластна была. Когда до австрийского лагеря было рукой подать: уже палатки стали видны, дымом от костров пахнуло, и часовые с винтовками появились, удивленно глядя на юного всадника, – он во всю мочь разогнал лошадь, доскакал почти до самых окопов, а потом ловко с нее упал, чтобы не ушибиться. Хотя для кавалериста, тем более для казака, упасть с коня – это позор. Но чего не сделаешь для пользы дела.

Лошадь в сторону шарахнулась, он на земле лежит. Пока австрийцы к нему бежали, Федька успел вымазать слюнями глаза и стал громко реветь. Солдаты подбежали, стали спрашивать: кто он, зачем тут? А он ревет, ничего не отвечает. Ну, видят враги, что мальчишка маленький, плаксивый, ничего от него не добьешься – поймали лошадь, благо это смирная крестьянская лошадка была и далеко убегать не стала, и прогнали незваного гостя прочь из лагеря.

Отъехал Фрикин так, чтобы неприятель его не очень видел, достал из кармана кусок бумаги и огрызок карандаша и, сидя на лошади, быстро зарисовал все, что разглядел и запомнил по окопам: где пулемет стоит, где орудие…

И прямо в крестьянском платье прибыл он к командиру полка, доложил, отдал план. Полковник выслушал внимательно, а потом видит – из-под рубашки у Федьки спрятанный казачий кинжал торчит.

– Это тебе зачем? – удивился он.

– А это, ваше высокоблагородие, затем, что если бы меня распознали, – спокойно отвечал мальчишка, – я бы тогда хоть одного врага, да убил!

За свой геройский подвиг юный казак Федор Фрикин был представлен к высшему солдатскому ордену – Георгиевскому кресту. Наверное, эту награду ему вручили уже в казачьем полку, куда он вскоре прибыл. Там казачонок получил настоящую строевую лошадь, которая хотя и была в полтора раза выше его, но Федор, как и другие казаки своих коней, ее чистил и седлал, и так же, как все, ходил в разведку и участвовал в боях.

В разведку – с лукошком (Антошка ВЛАСИН)

Когда началась мировая война, 12-летний сирота Антон Власин жил у своего дяди, в небольшом местечке в Минской губернии. Как и многие мальчишки, он сразу же захотел попасть на фронт и, не спрашивая у дяди разрешения, пристал к проходившему воинскому эшелону.

Вскоре Антошка стал бывалым разведчиком. Ну, идет себе хлопчик маленький – кто на него внимание обратит? И никто того не видит, что позади Антона, в некотором отдалении, незаметно крадутся два солдата-разведчика и очень внимательно за ним присматривают, в любой момент готовые прийти на помощь. А главное, что у него с собой – два флажка, белый и красный. Ничего подозрительного в том не было – мало ли какие у кого игрушки. Кто из ребят себе что найдет или смастерит, тот тому и рад.

Но на самом деле это были вовсе не игрушки. Вот идет Антон, и если видит, что вдалеке показалась колонна германских войск, то останавливается, неприметно взмахивает белым флажком, чтобы его старшие товарищи увидели. Те посмотрят, разберутся – какая колонна, куда идет, и решают, то ли разведку продолжать, то ли к своим возвращаться. Если же красным флажком взмахнет – значит, противник близко, и решение надо мгновенно принимать.

Ходил Власин в разведку и один, пробираясь непосредственно в германское расположение, но никто догадаться не мог, что это не местный праздношатающийся мальчишка, а русский солдат. Таким образом он однажды сослужил своему полку большую службу, обнаружив две немецкие артиллерийские батареи, спрятанные в лесу. Он тогда взял лукошко и пошел якобы по грибы. Часовые на него внимания не обратили: идет мальчишка, грибы собирает – что за невидаль, таких много ходит. А он к самым батареям подошел, вокруг них покружил, все лесные дорожки, что к позициям шли, разведал и запомнил.

Русские войска тогда готовились перейти в наступление, и немцы, выкатив орудия, могли встретить их артиллерийским огнем. Но полк опередил противника: под покровом ночи русские пехотинцы тихо подобрались к лесной опушке и пошли в штыковую атаку. Многих немцев перекололи, в плен взяли, а те, которые уцелели, подцепили орудия к конным запряжкам и бежали.

Антошка в том бою себе ценный трофей взял: видит, лежит раненый немец, а у него – штык на поясе. Подошел:

– Отдай штык, дядя! Он тебе больше не нужен! – И руку протянул.

Немец что-то по-своему лопотать стал, к себе оружие прижимать, но парнишка с другой стороны подскочил, дерг – и нет штыка! А с раненым пусть санитары разбираются.

Вскоре он опять отличился. Когда полк в очередной раз сбил немцев с позиции, то увидел юный солдат следы свежего раскопа. Другой бы и внимания не обратил, но Власин, мальчишка деревенский, сразу подумал: дело нечисто – окопы далеко, огородов вокруг нет… Кто же здесь копать будет, кому оно надо? Сообщил командиру. Тот приказал солдатам разобраться, проверить. Стали они копать и нашли четыре немецких пулемета, да еще и с боекомплектом. Пулеметы тяжелые, противник их при спешном отступлении за собой не потянул, а решил спрятать до лучших времен. Не получилось.

Вскоре юный разведчик был ранен – пуля ему аккурат через ногу прошла. Бойца-героя отправили в Петроград, в военный госпиталь. Там он был самым знаменитым из всех раненых, всеобщим любимцем и баловнем.

Мог ли мечтать сирота Антошка о такой славе и о такой жизни?..

«Георгий» гвардейского егеря

(Всеволод Вишневский)

Есть такая известная фотография: в один из майских дней победного 1945 года большая группа наших военных журналистов и писателей снялась в столице гитлеровской Германии, на ступенях поверженного Рейхстага. В центре стоит капитан 1-го ранга Всеволод Витальевич Вишневский – писатель и драматург, автор сценария знаменитого фильма «Мы из Кронштадта», пьесы «Оптимистическая трагедия». Что удивительно, под многими боевыми наградами Советского Союза на его черном военно-морском кителе были прикреплены Георгиевский крест и две Георгиевские медали. А дело в том, что этот известный писатель-маринист был еще и юным героем Первой мировой войны.

Сева учился в 1-й Санкт-Петербургской мужской гимназии с военизированным обучением, а потому считал себя подготовленным воином и в начале войны сказал родителям, что идет добровольцем на фронт. Хотя в декабре 1914 года ему исполнилось всего лишь 14 лет, родители его отпустили, и он поступил в лейб-гвардии Егерский полк, воевавший в Восточной Пруссии.