Анатолий Шендерович - Проклятие Пелопа (сборник) Страница 13

– А как же! В левой передней лапе – вилка, в правой – нож. Всё по этикету…

– Ты несносен! Я жду серьёзного ответа.

– А что ты называешь орудиями?

– Камень, палка…

– Ни разу не видел… Хочешь, расскажу, как всё это происходит?

– Только без лишних деталей.

– Ничего лишнего в их действиях нет. Догнал, зубами – в глотку, когтями вспарывается брюхо… Или вот ещё: затаился, потом бросок – и жертва оказывается в раскрытой пасти.

– Так. Хорошо. То есть отвратительно! Я надеялся, что здесь возможен какой-то другой вариант…

– Любителей пощипать травку там тоже немало.

– Они все могли бы пользоваться растительной пищей.

– Не сложилось. Саморазвитие, не так ли?

– Смеёшься? Я смотрю, не зря я приладил тебе рожки и прочие атрибуты… Ты становишься самим собой. То есть чёртом.

– Вхожу в образ?

– Что-то в этом роде…

– А почему тебя интересовали всякие палки и камни?

– Потому что это первые орудия труда, а значит, первые признаки мыслительной деятельности.

– А сейчас что? Когда какой-нибудь гад ползучий лежит в воде, как бревно, а потом – хоп! – и бедная тварь оказывается у него в пасти. Он что, не притворяется бревном?

– Притворяется. Но это не мыслительная деятельность. Это инстинкт.

– Какой ещё инстинкт?

– В данном случае – пищевой, ощущение голода. Вообще-то их много, всяких инстинктов.

– Назови хотя бы парочку.

– Инстинкт страха… Инстинкт продолжения рода…

– А разум?

– Разум – это не инстинкт. Инстинктом можно назвать любопытство, любознательность, но не разум… О, если бы разум…

– Что-то подсказывает мне, что ты уже знаешь результат своего эксперимента…

– Ничего я не знаю! Но некоторые предчувствия… Да-с… Предчувствия. Странная это штука, не могу её объяснить, но… Вот что, господин Чёрт, нам важно не пропустить этот момент эволюции…

– Ich bin ganz Ohr – я весь обратился в слух.

– Господи, где ты успел набраться? Впрочем, миль пардон, как ты уже сказал однажды, – говори на каком хочешь. Да, так на чём мы остановились?…

– Мы остановились на палках и камнях.

– Точнее – на орудиях труда. Этот момент пропустить было бы непростительной расхлябанностью.

– Да я готов хоть сейчас. Лечу!

– С богом!

Мешок

– Ба, кого я вижу! Рад, очень рад!

– Взаимно! Ты будешь смеяться – я даже соскучился.

– Почему я должен смеяться?

– Ну, чёрт и сантименты – две вещи несовместные. Так, кажется, у Пушкина?

– Гений и злодейство, образованный ты мой… Постой, что ты держишь за спиной… Покажи! Мешок… Сокровища в нём прячешь? Уж не золото ли?… Никак не развяжу…

– Дороже! Смотри!

– Палка! Палка!.. А это что?… Это не камень…

– Это костяной скребок!

– Ты шутишь! Уже?!

– А вот это ты видал?! Деревянный кругляш…

– Колесо!!! Боже мой, колесо!.. Постой… Ты никуда больше не залетал?

– Куда я мог залететь?

– Ну, на какую-нибудь другую планету…

– Ты шутишь?… Погоди, я, кажется, догадываюсь… Ещё где-нибудь свои эксперименты ставил?… Кроме этой Локанты? Ставил?

– Было дело… И везде безуспешно… Прямо какое-то проклятие!..

– Не надо печалиться?… Может, на этот раз повезёт…

– Вот именно. Принцип должен быть сохранён: мы ни во что не вмешиваемся! Категорически. Люди сами должны… своим умом…

– «Весь мир забыл, не правил он ничем, и без него всё шло своим порядком». Это, видимо, про тебя…

– Да, я вижу, Пушкина ты знаешь…

– Не смейся. Я тебе колесо привёз!

– Колесо от кого?

– От приматов. Как и всё остальное. Только из разных частей планеты.

– Приматы. Так… Чем они питаются?

– Кто чем. Охота, рыболовство… Некоторые… Только ты на меня не кидайся…

– Что?!

– Едят друг друга…

– Вот это – настоящая катастрофа! Каннибалы. Не понимаю, как это… Тут какая-то ошибка… Какая-нибудь нелепая мутация…

– Торжество разума!

– Нет, борьба за существование. Пищи не хватает. Но используя орудия труда…

– Ты имеешь в виду колесо?

– В том числе. Это уже не инстинкты, это вполне сознательная деятельность.

– Если хочешь, я могу привести пример вполне сознательной деятельности, не связанной ни с какими орудиями труда…

– Кого ты имеешь в виду?

– Павианов.

– Но это тоже приматы, одна из их многочисленных тупиковых ветвей.

– И тем не менее. Такая картина: леопард залёг около тропы, по которой торопилось к своим пещерам стадо павианов. Верная добыча. От стада отделились два самца, взобрались на скалу над леопардом и разом прыгнули вниз. Один вцепился в горло леопарду, другой в спину. Задней лапой леопард вспорол брюхо первому и передними лапами переломил кости второму. Но за какие-то доли секунды до смерти клыки первого павиана сомкнулись на яремной вене леопарда, и на тот свет отправилась вся тройка. Конечно, оба павиана не могли не ощущать смертельной опасности. Но стадо они спасли. Скажешь – инстинкт?

– Безусловно. Но какой-то план действий у них в голове, возможно, был… Впрочем, этот случай только подтверждает: разумное поведение не возникает вдруг. Не будем торопиться… Посмотрим, что будет потом…

– Когда?

– Я думаю, ты можешь хорошенько выспаться, прежде чем отправляться в следующую командировку.

– Выспаться? Мне этого нельзя: бес не дремлет!

– Та-ак! Поднабрался ты словечек…

– Наслушался…

– Интересно, где?. Вряд ли ты мог слышать их на Земле – еще рано…

– Ха-ха! Я смотрю в будущее…

– И что еще ты там видишь?

– Ничего хорошего… Твои… не совсем удачные, скажем так, эксперименты по созданию человека разумного путём саморазвития – разве они не натолкнули тебя на мысль, что это самообман? На самом деле ты всё время пытаешься скорректировать ход развития, хотя это ни к чему хорошему всё равно не приводит?

– Я ни во что не вмешиваюсь!

– Ты хочешь так думать, утопист. Но ты вот стремишься к гармонии всего живого. Значит, ты каким-то образом…

– Интересно, каким?

– Этого я пока не знаю. Но думаю, что это не бог весть какая загадка.

– Уверяю тебя: никогда ни во что не вмешивался. В этом – суть эксперимента. Мне надо…

– Тебе надо!

– Да, именно так: чтобы люди выбрали такой путь гармоничного развития, когда им не надо будет бороться друг с другом за выживание и все достижения разума они смогут направить на постижение тайн природы…

– Торжество разума! И чтобы все были счастливы!

– Разумеется.

– Ха-ха!

– Мне надоели твои насмешки.

– Можно, я буду называть тебя – господин Утопист?

– Это не утопия. Не получится здесь – получится в другом месте. Я этого добьюсь!

– Добьюсь? А как же принцип невмешательства?

– Не цепляйся к словам. Добьюсь – в смысле не оставлю своих попыток, пока мне не улыбнётся удача.

– Я ошибся. Ты не Утопист. Ты – Игрок. И место тебе – в Лас-Вегасе.

– Не будет такого места!

– А принцип невмешательства?…

– Однако беседа наша что-то слишком затянулась… Отдыхать ты не захотел. Тогда собирайся-ка ты снова в дорогу.

Сундучок

– Ф-фу… Еле дотащил!

– Во-первых, здравствуй!

– Извини, не поздоровался… Привет!

– Я уж приготовился выслушать какую-нибудь цитатку, что-нибудь вроде «я пришёл к тебе с приветом, рассказать что…»

– Я собирался это сказать, но позже.

– Ладно. Сначала – общее впечатление.

– Общее впечатление? Изволь: воюют, гады!

– О чём ты говоришь? Какие гады? Кто воюет? С кем?

– По порядку. Гады – это твои так называемые homosapiens. Конечно, они не ползают на брюхе, ходят на двух ногах. Но всё равно они гады. Впрочем, и на брюхе, фигурально выражаясь, ползают тоже. Слабые – перед сильными, бедные – перед богатыми…

– А кто с кем воюет?

– Все – со всеми. И не пытайся изображать печаль. Вряд ли ты…

– Все-таки не понимаю, почему каждый раз… Внутривидовой агрессии в их генетической программе нет… И зачем воевать? Это же просто неразумно…

– Одни считают так, другие считают, что неразумно пахать с утра до ночи, когда можно отнять у соседа.

– Дикость. Можно только надеяться, что люди поумнеют…Кстати, много их там, сапиенсов?

– Немало. Может быть, сотни тысяч, может, миллион. Внешне – очень большое разнообразие. Но главное различие – в образе жизни.

– Ты имеешь в виду – ступени развития.

– Да, если это можно назвать развитием.

– Можно. Я знаю – ты скептик, но это не отменяет общих законов.

– Общих законов? Так они есть?

– Да.

– Тогда о каком саморазвитии может идти речь?

– Есть свобода выбора…

– А-а… Тогда слушай. На нижних ступенях развития – каннибалы. Они только утоляют голод – вот и весь их каннибализм. На верхних ступенях – граждане великой империи, которые сами ничего не делают, только воюют. Воюют замечательно. С побеждёнными поступают просто: одних – убивают, других берут в плен, превращая в рабов. Рабы делают для них всё, в том числе добывают пищу и развлекают. Рабы, естественно, возмущаются, их, естественно, распинают на крестах… Что ты прикрываешь глаза?… Да, ещё эти, которые на высшей ступени, они к тому же пишут стихи и философские трактаты. Вопрос – кто находится на более высокой ступени развития: каннибалы, которые утоляют голод, употребляя в пищу себе подобных, или философы, распинающие рабов на крестах?