Сергей Голяков - Рихард Зорге Страница 13

Герберт Дирксен был из той породы немецких дипломатов, услугами которых охотно пользовались нацисты. Высокомерный и самоуверенный, он не только располагал крупными связями в Германии, но и владел огромным поместьем. Это был высокий, худощавый человек с продолговатым лицом и тонкими губами. Обычно он ни при каких обстоятельствах не снисходил до личных доверительных бесед со своими подчиненными или низшими чинами. Что же произошло, если Дирксен вдруг пожелал встретиться с корреспондентом «Франкфуртер цейтунг»? Быть может, посол хочет сделать важное заявление для печати? Но Рихард еще новичок в Японии, и вряд ли Дирксен остановит свой выбор на нем. Тогда что же? Может, в Берлине все же докопались до его прошлого? Или возникли другие подозрения? Не предстоит ли услышать от посла требование немедленно покинуть территорию Японии? Неужели тщательно разработанная операция провалилась, даже не начавшись?

С тех пор как 6 сентября 1933 года Рихард впервые ступил на японскую землю, прошло около двух месяцев. Чиновник морской полиции в Йокогаме долго и придирчиво разглядывал паспорт немецкого корреспондента, потом попросил заполнить длинную анкету.

В Токио Рихард поселился в одном из самых шикарных столичных отелей — «Тэйкоку». Здесь было много иностранцев, главным образом американцев и европейцев. Через несколько дней Зорге попросили явиться в полицейское управление. Ему пришлось снова заполнять длинные, подробные анкеты, и в заключение, принося тысячи извинений, чиновник положил перед Рихардом специальную карточку из плотной белой бумаги и с заискивающей улыбкой попросил гостя оставить отпечатки своих пальцев. Протестовать было бесполезно. Полицейские брали отпечатки пальцев у всех иностранцев — точно так же, как к каждому из них приставляли своих шпиков.

Сразу же после приезда в Токио Рихард почувствовал, что за ним установлена слежка. Первым желанием было отделаться от ищеек, уйти из-под наблюдения. Для этого существовало множество самых различных способов. Но он решил до поры не прибегать к ним. Сейчас в его поведении шпики при всем желании не смогли бы найти ничего подозрительного. Все эти дни Рихард был занят корреспондентской работой: он устанавливал необходимые связи и знакомства с коллегами из других газет и телеграфных агентств, посещал пресс-конференции, дипломатические приемы. Почти каждое утро отправлялся в новое семиэтажное здание агентства Домэй Цусин в квартале Ниси Гиндза. Там можно было встретить весь журналистский цвет Токио, узнать последние новости.

Именно здесь, в этом шумном пресс-штабе, к Рихарду подошел молодой, но уже начинающий лысеть мужчина. За стеклами очков — близорукие, улыбающиеся глаза.

— Вы, кажется, недавно прибыли из Берлина? — обратился он и, понизив голос, добавил: — Как там чувствует себя Эльза?

— Эльза Крамер просила передать вам, что ее здоровье пошло на поправку, — ответил Рихард и протянул незнакомцу руку.

Так встретились будущие боевые соратники — Рихард Зорге и Бранко Вукелич, корреспондент белградской газеты «Политика» и французского журнала «Ви». Пароль для встречи был определен еще в Москве: отвечая на вопрос Бранко, Рихард должен был обязательно назвать фамилию Эльзы.

Через несколько дней Рихард снова встретился с Вукеличем. На этот раз они сидели в небольшом уютном ресторанчике на Гиндзе и с аппетитом уплетали острые, ароматные закуски.

Бранко по заданию Старика приехал в Токио на семь месяцев раньше Рихарда, чтобы заранее подготовить для него места конспиративных встреч, завязать столь нужные в будущем связи среди иностранных дипломатов и журналистов.

Бранко нравился Рихарду. Еще в Москве Зорге слышал о нем много хорошего и был рад, что ему придется работать с этим общительным, умным и толковым человеком. Революционная стойкость Вукелича неоднократно проверена прежней партийной работой. Это испытанный, надежный боец.

Сын аристократки и кадрового офицера, полковника королевской армии Югославии, он еще в юности избрал путь революционной борьбы. Семья Вукеличей постоянно разъезжала из одного гарнизонного городка в другой. Из Осиека они переехали в Шопрон, Пегуй и затем в Будапешт. Конец первой мировой войны застал их в Загребе. Бранко, в то время ученик средней школы, был членом группы, называвшей себя «Клубом прогрессивных дарвинистов». Окончив среднюю школу, он поступил в Академию художеств. Будучи студентом, Бранко стал членом коммунистической секции марксистского студенческого клуба Загребского университета.

Несмотря на то, что Бранко Вукелич был сыном полковника, в полицейском комиссариате Загреба на него была заведена специальная карточка. Однажды он несколько дней провел в тюрьме за участие в студенческих демонстрациях на Петриньской улице. Позднее агенты врывались в дом Вукеличей, подозревая, что там скрываются подпольщики-коммунисты. Жизнь в Загребе становилась невыносимой.

В октябре 1925 года Бранко уехал на учебу в Чехословакию, в Брно. А через год, вместе с матерью, он уже был в Париже. Здесь он поступил в Сорбонну. Здесь же стал коммунистом, партийным инструктором. Вукелич вел работу среди сотрудников типографии, организовывал забастовки в рабочем предместье Левало-Пере. Однажды его схватили и бросили в тюрьму.

Бранко покорял людей своей сердечностью. Он любил шутку, его смех быстро заражал других, и вокруг него всегда царила легкая, непринужденная атмосфера. Он легко сходился с людьми, всегда готов был прийти им на помощь в трудную минуту.

К Бранко часто обращались друзья — югославские коммунисты. От них он узнавал многие подробности событий, происходивших на его родине. В то время в Югославии свирепствовал полицейский террор. Все политические партии были распущены. Коммунистическая партия беспощадно преследовалась. Слушая приехавших товарищей, Бранко все более укреплялся в своем убеждении: революционная борьба потребует еще многих усилий и жертв. Он не хотел оставаться в стороне от этой борьбы.

Как-то вечером Бранко вместе с матерью возвращался после просмотра советского фильма «Броненосец „Потемкин“».

Держа мать под руку, Бранко внезапно сказал:

— Мама, ты сейчас видела этот замечательный правдивый фильм. Хочешь ли ты, чтобы было сохранено все, что для блага грядущего и человечества создано в Советском Союзе?

— Хочу, сынок, ради тебя хочу. Потому что это твой мир!

— Видишь ли, мама, Советский Союз окружен врагами. Против него вооружается весь капиталистический мир. Защищать сегодня СССР — значит защищать себя и свою родину.