Сергей Анохин - Путь в небо Страница 14

Седов откинулся на спинку сиденья и только тогда почувствовал, что лицо его мокро от пота, что он смертельно устал.

...Реактивный истребитель, который я испытывал, радовал глаз совершенством своих форм и размером. Он обещал многое и... на заданной высоте я не смог развить на нём максимальной скорости. Начиналась опасная вибрация, так называемый флаттер, способный разрушить машину. Приходилось прекращать испытания. Инженеры долго отыскивали причину вибрации. Наконец им это как будто удалось, и я вновь поднял машину в воздух, решив сначала развить максимальную скорость не на той высоте, где наступала вибрация, а на большей.

Самолёт быстро поднимается в синее, безоблачное небо. Пора! Я перевожу машину в горизонтальный полёт и разгоняю её. Скорость быстро возрастает. Нет, никакой тряски не ощущаю, хотя прибор уже показывает максимальную скорость. Инженеры «вылечили» самолёт. Истребитель оправдал возлагаемые на него надежды.

Я снижаюсь на заданную высоту и вновь разгоняю машину по горизонту. Вот уже стрелка прибора минует «опасную» скорость, на которой начиналась вибрация, а всё идёт нормально. Я облегчённо вздыхаю, и вдруг... опять знакомая вибрация, но уже на большей скорости. Едва приметная вначале, она быстро возрастает. Частая дрожь бьёт металлическое тело машины всё сильнее и сильнее, едва не вырывает у меня из рук ручку управления.

Снижаю скорость, но вибрация не прекращается. Она может разрушить самолёт. На приборной доске тревожно мигают, а потом гаснут зелёные и красные сигнальные лампочки: это замыкаются проводники. Я вижу, как у приборов одна за другой отлетают стрелки. Как сохранить самолёт? Держись! Упорствуй! Трясёт так, как будто через меня непрерывно пропускают электрические разряды. Но борьбу за спасение самолёта продолжаю. Ведь причина вибрации до конца не выяснена.

А в самолёт словно вселился демон. Он перестаёт слушаться рулей. Нос его круче опускается к земле, и, кажется, скорость возрастает. Но мысль о парашюте даже не приходит мне в голову. Я слишком захвачен борьбой со взбесившейся машиной. Обуздать её! Выдержать и не отступить! На это направлены все силы моей души, вся энергия, весь я.

Но что же делать? Ждать! И я терпеливо жду, стиснув зубы, содрогаясь вместе с мчащимся к земле самолётом. И вдруг самолёт снова становится управляемым. А в следующее мгновение, о великое счастье, прекращается проклятая тряска. Она прекращается так же внезапно, как и началась.

Несколько ошалелый от только что пережитого, я сижу в кабине, охваченный чувством тишины и покоя. Но, к сожалению, насладиться этим нет времени. Нахожу свой аэродром и с некоторым опасением пытаюсь запустить двигатели. Они запускаются сразу. И весь самолёт становится неузнаваем... Это снова прекрасная машина, послушная и, кажется, надёжная.

Страшная борьба с флаттером могла показаться дурным сном, если бы не повреждения, которые она нанесла самолёту. У некоторых приборов отвалились стрелки, неисправна световая сигнализация, да и кто знает, что ещё неисправно в самолёте. Поэтому я, не теряя времени, иду на посадку и произвожу её со всей осторожностью.

После этого полёта инженеры долго работали над опытным самолётом. И они своего добились. Явление флаттера больше не повторялось. Машина прошла испытания. Сознание, что в этой победе человеческой мысли есть и моя доля труда, принесло мне большое удовлетворение. Оно с лихвой искупило все треволнения пережитого при испытании этого самолёта.

По заданию учёных

Низкие серые тучи неподвижно висят над аэродромом, сея мелкий, нудный дождик. Испытатели Степан Машковский, Иван Шунейко и я сидим в лётной комнате и с нетерпением ждём «погоды». Нам предстоит необычная работа. В воздухе будут испытывать не самолёт, не приборы и механизмы, а мы сами. Учёные исследуют влияние перегрузок на человеческий организм, и для этого мы будем подниматься в воздух. Многочисленные опыты над животными показали, что чем меньше организм, чем меньше в нём жидкости, тем большую перегрузку способен он вынести. Так, например, насекомые выдерживают колоссальные перегрузки. «Увеличение» веса в 2500 раз не оказывает заметного влияния на их организм. Мышь переносит пятнадцатикратную перегрузку, кролик - десятикратную.

...К полудню поднялся ветер. Небо очистилось от туч, и полёты начались.

По заданию учёных мы поднимались в воздух и выполняли фигуры высшего пилотажа, создавая нужные перегрузки. Установленный на самолёте киноаппарат автоматически фиксировал все наши действия и внешние признаки, которые вызывает перегрузка у человека. Приборы регистрировали работу сердца, кровяное давление и другие физиологические функции организма.

Надо сказать, что при этих полётах в неприятных ощущениях недостатка не было. Представьте себе, что вы пикируете с большой скоростью. Потом берёте ручку управления на себя. Движение вниз прекращается, но каждая клеточка вашего организма сохраняет инерцию. Кровь отливает от головного мозга, внутренности стремятся сместиться.

Киноаппарат зафиксировал, что под действием перегрузки у человека деформируется лицо, отвисает челюсть, закрываются глаза. Кстати, лётчики, которым приходилось выполнять крутые спирали и выходы из пикирования, утверждали, что они ненадолго слепли. Наши опытные полёты доказали, что перегрузка действительно влияет на зрение. Лётчик перестаёт видеть оттого, что под влиянием перегрузки веки становятся во много раз тяжелее и помимо его воли закрываются. При более длительной перегрузке нарушается и кровообращение внутри глаза. Чтобы установить степень перегрузки, при которой лётчик не «теряет зрения», провели такой опыт. Мне на веко приклеили ниточку, на конец которой подвешивали всё увеличивающийся грузик. Сначала я мог держать глаз открытым. Затем веко наполовину закрылось, а потом, когда добавили ещё груза, я уже не мог открыть глаз.

Эти наши полёты и другие опыты показали, что влияние перегрузки зависит не только от её величины, но также и от продолжительности. Резко наступающая кратковременная перегрузка воспринимается как удар.

Примеры перенесения высоких перегрузок были в авиационной практике. Так, при аварии самолётов случалось, что в момент удара о землю приборы регистрировали двухсоткратные перегрузки, а люди оставались живы. Да и в повседневной жизни человек часто без вреда для себя подвергается весьма значительным перегрузкам. Спрыгнули вы, например, со стола - и уже при этом испытали шестнадцатикратную перегрузку. Длительная же перегрузка ощущается как большое давление на весь организм.

Лётчики-испытатели принимали участие в решении некоторых вопросов аэродинамики полётов на больших скоростях. Вскоре после войны была создана своеобразная летающая лаборатория для исследования «подступов к звуковому барьеру».