Павел Лукницкий - Сквозь всю блокаду Страница 140

При немцах в городе магазинов для русского населения не было, торговали только хлебные ларьки. Открыт был — для демонстрации фашистских фильмов — один из кинотеатров.

Немцы начали эвакуироваться из города за три недели до вступления наших войск; в последний день они в панике так спешили, что покидая вокзал, взорвали его вместе со своими тяжело раненными солдатами, которых не успели вывезти.

Я прихожу в Заречье, — дачный поселок, в отличие от города — сохранившийся. Почти все дачи в нем, например дачи детского лагеря Литфонда (который был здесь до войны), разорены и загажены. В них жили немцы. После них остались мусор, грязь, бутылки, консервные банки — всё это убирают сейчас бойцы разместившегося здесь подразделения железнодорожных войск. В иных домиках живут их прежние жители, а большая часть раскинутого в сосновом лесу поселка занята кончившими походы партизанами 9-й бригады, вошедшей в Лугу 18 февраля.

Глава тридцать вторая

В партизанской бригаде

Комиссар 9-й бригады. Ира Игнатьева. Вступление в мирную жизнь

(Заречье. 9-я партизанская бригада. 26–27 Февраля 1944 г.)

«…Разрастаясь, народное восстание охватывало все больше районов области и к моменту наступления частей Ленинградского и Волховского фронтов превратилось во всенародное восстание против немецких захватчиков. Его опорой была 35-тысячная армия партизан — 13 хорошо вооруженных бригад, имеющих опытных и закаленных в боях командиров, комиссаров и бойцов…

За 32 месяца партизанской борьбы народные мстители уничтожили 104 242 гитлеровца, вывели из строя 1050 паровозов и 18 643 вагона, платформы и цистерны. Партизаны разрушили 175 километров железнодорожного полотна, взорвали 201 железнодорожный и 1180 шоссейных мостов, разгромили 48 железнодорожных узлов и станций. Партизаны совершали неоднократные налеты на аэродромы противника.105 вражеских самолетов уничтожены на земле и в воздухе… За 32 месяца уничтожено 593 узла связи, разрушено 2153 километра телефонно-телеграфной линии. Десятки немецких гарнизонов не могли восстановить проволочную связь по 2–3 месяца…» [52]

26 февраля. Заречье

Средняя Заречная улица была переименована немцами в Полицейскую, на других также не стерты еще немецкие названия. Прохожу по 9-й улице, мимо мраморного немецкого могильного памятника, к дому № 11 — веселой зеленой дачке с застекленными верандой и мезонином. Перед ней — палисадник, вокруг — сосны и сверкающий в лучах солнца снег. Здесь живет член Военного совета партизанских бригад Ленинградской области комиссар 9-й партизанской бригады Иван Дмитриевич Дмитриев, вернувшийся 18 февраля к своей прежней довоенной должности — первого секретаря Лужского райкома и горкома партии. В прошлые годы войны он был командиром восемнадцати партизанских отрядов, потом комиссаром 1-й партизанской бригады.

И. Д. Дмитриев — худощавый, высокий, немного сутулый человек с умным, усталым, спокойным лицом — принял меня тепло и радушно.

Наверху в мезонине живет партизанская связистка и разведчица Клава Юрьева. В доме весь день толпятся партизаны, из тех сорока-пятидесяти человек, что составляли ядро бригады, а неделю назад заняли руководящие посты в райкоме партии, в учреждениях и организациях Луги. Клава для всех готовит обеды, ведет в доме «штабное хозяйство».

Дмитриев весь день в райкоме, приходит только обедать да после работы; скидывает свой черный дубленый полушубок, свою шапку-ушанку с красной, наискось, ленточкой. Садится, усталый, есть, по душам беседует с партизанами.

Я сразу почувствовал особенную искренность и простоту во взаимоотношениях партизан — чистых душою и сердцем, гордых своей непреклонностью и своими делами людей, сдружившихся за долгих два с половиной года тяжелейшей жизни в лесных походах. Все эти люди сейчас стараются привыкнуть к удивительной для них обстановке покоя и безопасности, но отдыхать им некогда, у всех много непривычной для них работы, новых, сложных для решения дел, которыми они связаны теперь с людьми самыми разнообразными — и с воинами Красной Армии, и с местными жителями.

Командиров бригады — недавно назначенного Шумилина и того, который полгода был до него — Светлова, — здесь уже нет: они уехали в Ленинград к руководителю штаба всех партизан Ленинградской области М. Н. Никитину.

Партизаны в необычной для них обстановке — в теплых квартирах, в сытости — явно скучают. Не представляют себе новой, мирной жизни. И выполняя свои нынешние обязанности, томятся, не знают, «куда себя девать»… Жалуются: вот, мол, за годы партизанской жизни ничем не болели, а теперь быстро утомляются, чихают, кашляют.

— Я — женщина, — сказала мне Клава Юрьева, — а терпеть не могу всех этих хозяйственных дел!

И глядя в окно, воскликнула:

— В лес хочу!..

Все с удовольствием, с увлечением рассказывают о своих тяжелых и опасных, но явно уже окутанных дымкой романтики лесных боях и походах.

Называя свою бригаду «ядром партизанского движения в области», И. Д. Дмитриев, сидя за столом, у окна, говорит:

— Когда бригада стала многолюдной, мы взяли на себя задачу защитить от угона в Германию население четырех районов: Гдовского, Сланцевского, Осьминского и Лядского. С этой территории мы выгнали немцев. Их гарнизоны остались только в самих четырех административных центрах этих районов. А на остальной территории мы были господами положения. Территория эта — тридцать две тысячи квадратных километров, то есть чуть меньше Бельгии. Немцев сюда не пускали, хоть они и предпринимали немало карательных экспедиций.

В дни с четвертого по шестое ноября тысяча девятьсот сорок третьего года немцы бросили на нас пять тысяч человек с танками и артиллерией. Наступали с двух сторон: от Веймарна — на Осьминский район и от Сланцев — на Сланцевский и Гдовский районы.

Мы занимали оборону. И сумели не только удержаться, но и, подбив четыре танка, заставили немцев убраться обратно. Немцы пытались бросить на нас свои силы еще много раз, натиск последней экспедиции со стороны Сланцев мы выдерживали с восемнадцатого по двадцать первое января этого года. У немцев были танки и пушки, у нас же не хватало патронов. Гитлеровцам удалось потеснить нас, занять деревни Рыжиково, Новинки, Пантелейково, Рудно и сжечь их. Мы подтянули все отряды, сняв их с других участков, и прогнали немцев. Два немецких танка подорвалось на наших минах.

Мы блокировали районные центры Ляды и Осьмино. Засевший там противник (около шестисот человек) держал оборону, создав укрепления. В частности, обнес поселки деревянной стеной в полтора метра высотой и метр толщиной. Мы отрезали подступы к этим поселкам, заставили немцев почти месяц голодать; они вынуждены были размалывать зерно на ручных жерновах.