Лаврентий Берия - Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание Страница 16

И это был, конечно же, новый подход Берии – дифференцированный, а не огульный. Он требовал иной, более высокой культуры следствия, но был, конечно, гуманным.

Думаю, читателю будет небезынтересно узнать об одной цифре, приведённой в этом совершенно секретном сообщении НКВД СССР № 109173. Из него со всей очевидностью следует, что за два года активных репрессий, с 1 августа 1936 по октябрь 1938 года, в СССР было осуждено Военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй категории (то есть не только к расстрелу, но и к лишению свободы) всего 18 тысяч человек, а не те мифические 350 тысяч якобы только расстрелянных партийных и советских работников, которые как появились в хрущёвские времена, так, по сей день, и гуляют в мозгах «записных» «демократов».

1/X-38

Не думал, что положение дел в Москве, в Наркомате и вообще в Стране такое хреновое. У нас в Грузии мы сильной внутренней оппозиции уже не имеем, а тут голова пухнет. Активность врагов большая. На днях Богдан[32] доложил данные по Кольцову, журналисту[33]. Один брат[34] рисует Ежова в ежовых рукавицах, а другой собрал троцкистский салон из писателей. М…ки. Эта братия хуже террористов.

Я уже окунулся по уши в обычное чекистское болото, отвык, теперь привыкаю. Хватает в стране и врагов, и дураков, а наше чекистское дело не цветочки собирать, а грязь убирать. Теперь это через меня идет потоком. В Ярославской области областные долбанутые постановили в два раза увеличить сбор колокольной бронзы, а районные долбанутые решили под эту марку закрыть в селе церковь, а колокола в металлолом. Церковники подняли бунт[35]. Послал туда человека, пусть разбирается. Доложил Кобе и Молотову. Будем разбираться вместе с Маленковым.

Приходится разматывать и разматывать головку Наркомата. И вижу, что основные аресты еще впереди[36].

9/X-38

Политбюро поручило комиссионно разработать в 10-тидневный срок проэкт Постановления ЦК, Совнаркома и Наркомвнудел по вопросу об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия[37]. Ежов председатель, члены я, Георгий[38], Вышинский[39] и Рычков[40]. Этот вопрос мы поставили с Георгием, работать с ним можно. Вялый, но основательный и умеет копать. Бумаги прорабатывает хорошо.

Договорились, Георгий, Вышинский и Рычков будут готовить основной проэкт, мы с Ежовым будем просматривать по отдельности, потом они вносят поправки. Мне ясно, что надо дать гарантию против злоупотреблений аппарата Наркомвнудел, особенно на местах. Если сразу не ударить по рукам, это все будет продолжаться.

Тут по двум линиям надо. Старый аппарат вычистить, а новому сразу дать направление, соблюдай законность и не смотри на партийные и советские органы как на врага, там тоже хорошо почистили. И чтобы прокуроры себя хозяевами законности почувствовали. Я сейчас уже вижу, что навертели кадры Ягоды и Ежова, разгребай не разгребешь. Раз…баи.

Как уже это надоело. А работы только по чекистской линии на пару лет. Сколько я бы за эти годы в Тифлисе дела переделал. Но что, Лаврентий, тяни лямку ЧК. Комуто (так в тексте. – С.К.) надо.

16/X-38

Только что от товарища Сталина. Был важный разговор. Только он, я и Георгий Маленков. Разногласий не было, потом Коба меня ещё задержал одного. Когда я пришел, он был один, сказал: «Сейчас подойдет Маленков, вам надо познакомиться поближе, будете часто пересекаться. Он у нас тоже инженер-недоучка, как и ты».

Я вскинулся, он говорит, не кипятись, я тебя понимаю, сам недоучился. Затянулся, потом говорит: «Что делать, не всем в академиках ходить».

Я говорю, мы уже пересекаемся.

Он спрашивает: Срабатываетесь?

Я говорю: Срабатываемся.

Ну хорошо.

Потом пришел Георгий, Коба стал говорить, как он видит теперь задачи Наркомвнудела. Сказал, что Ежов крепко подвёл и неясно, чем это для него кончится. Вместо того, чтобы на себя обижаться, обижается на других, на Берию обижается, мол, выживает Лаврентий.

Это сказал, чепуха. Ежова наверное заменим, и с Фриновским посмотрим, как он работать будет. Сказал, что опасается, что в Наркомате есть заговор, или очень заелись. Спросил, как показывают арестованные. Я доложил, что ниточки распутываются, пока только начинается. Но картина хреновая.

Говорили по разведке. Я сказал, что пока руки не доходят, но разведку надо будет ставить по новому. И надо разведчиков готовить по плану, а не так, как художественная самодеятельность. Согласился, сказал, поддержим.

Много говорили, какой надо иметь Наркомвнудел. Коба сказал, что ЧК задумывалась как орган диктатуры, потом ее забрал в руки Ягода и получилась сборная солянка, и честные чекисты, и враги, и заговоры разные, и правые и левые, и просто разложившиеся шкурники. И так все время, в НКВД всегда хватало наполеончиков. Ежов с ними покончить не смог, и сам их начал плодить. Мы с этими наполеончиками в армии разобрались в 1937 году, а с наполеончиками в ЧК надо разобраться сейчас.

Сказал, что хватит этого Коминтерна и бонапартизма. Всех, кто хочет играть в политику вычистить, допросить и шлепнуть. Сказал, что ЧК это дело особое было, есть и будет. Но все равно нам нужен нормальный Наркомат, нормальное Государственное Учреждение которое должно решать задачи, которые поставило Государство.

Политикой в Наркомате и пахнуть не должно больше. Политикой в Наркомате должен заниматься только Нарком, и больше никто. И то так как Ежов занимался, спсибо (так в тексте. – С.К.), лучше не надо.

Когда Георгий ушел, Коба спросил про следствие, я сказал, что Берман[41] и другие дают очень важные показания. Он сказал, присылай поскорее. Потом спросил: Ежов сильно замаран? Я сказал, что похоже сильно. Он сказал, наверное будем заменять тобой, готовься. Николаю оставим водный наркомат, если потянет, пусть тянет.

К тому дело и шло. Но Ежов похоже не просто замаран. Ведет себя так, как будто на крючке. Или у кого-то у своих, а может и за кордоном. Посмотрим.

2/XI-38

Ежова часто приглашает Коба, но уже похоже больше для блезира или как водного наркома. Два дня назад вызвал меня для доклада[42]. Были только Молотов, Каганович и Георгий (Маленков. – С.К.). Слушал внимательно, потом разозлился, стал материться. Говорит, надо стрелять к такой-то матери, но перед этим хорошо размотать, потому что хватит рвать концы, их все вытащить надо. Дело к войне, а у нас предатель на предателе. Хватит. Когда эти гов…юки только переведутся[43]. Говорит: «Эх, Николай, Николай, заср…нец. Себя подвел и нас подвел».