Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце Страница 16

Однако если не исходить из тяжелого психического расстройства Генриха, а также при отсутствии логической причины, по которой он мог бы воспротивиться этому браку, то остается заключить, что Генрих хотел его. Тогда вполне объясним и весь тот нажим, который он оказывал на сына — попытки отобрать у него Аквитанию, угрозы выступить против него в союзе с Францией, содержавшиеся в договорах 1183 и 1186 годов, отказ в признании его престолонаследником. Все сводилось бы к стремлению привести сына к послушанию. А если уж Ричарду так не хотелось жениться на Алисе, что ж, на ней мог бы, в конце концов, жениться и Иоанн, какая ему, Генриху, разница. Иоанну на то время было уже выделено наследство, и ему с Алисой была предложена, ни много ни мало, Аквитания. Такой должна была стать для Ричарда отступная цена за разрыв помолвки, по крайней мере, так бы хотелось Генриху. Франция же запрашивала более высокую цену — отказ от английской короны в пользу Иоанна.

И не только невозможность отыскать причину сопротивления Генриха этому браку подводит нас к противоположному мнению. Имеется довольно веская причина, по которой он крайне настоятельно должен был добиваться брака с Алисой одного из своих сыновей, желательно, разумеется, Ричарда. Это не влекло бы за собой переориентации всей политики и не вызвало бы никаких неприятных вопросов. Когда в 1191 году в Мессине — это было уже после смерти Генриха — Филипп вновь поднял вопрос о его помолвке с Алисой, Ричард открыто назвал причину своего отказа жениться на ней: она была, якобы, совращена отцом и родила ему сына. В подтверждение этого Ричард предложил представить свидетелей. Но Филипп отказался их выслушать. Он заключил с Ричардом договор, и помолвка, наконец, была расторгнута. События эти упомянуты Говденом в Gesta и Chronica. И в отличие от других источников, речь идет не о слухах, а об официальном заявлении Ричарда, которое представляется достоверным еще и потому, что Говден присутствовал в то время в Мессине, чему имеются доказательства. Из английских источников той эпохи об этой любовной связи открыто сообщает Гиральд, называя ее в качестве причины, по которой Ричард наотрез отказывался взять в жены Алису, тогда как Девиз по этому поводу высказывает серьезные сомнения. Французские и про-французские же авторы об этом либо вовсе умалчивают, либо говорят намеками, как, например, Андреа Маршьянский, причем тут же перечеркивают их как недоказуемые и недостойные упоминания. Особняком среди французских источников стоит Philippidos, где дважды упоминается эта скандальная связь и вовсе не как досужие выдумки злопыхателей. Нетрудно догадаться, почему Франция не торопилась сделать истину достоянием гласности — едва ли ее можно было бы использовать в пропагандистской кампании против Ричарда. В чем-чем, а в несправедливости его в данном случае не упрекнешь, напротив, отказ жениться на Алисе был бы как нельзя правомерен, да и проблема Вексена, как мы вскоре увидим, казалось, нашла, наконец, свое решение. К тому же злодей Генрих был уже мертв, и огласка дела едва ли сделала бы много чести Франции.

Выдвинутое Генриху обвинение представляется совершенно обоснованным. Если бы Ричарду хотелось опорочить невесту, чтобы на этом основании уклониться от брака, вовсе необязательно было бы сваливать вину за разрыв помолвки на собственного отца — для этого вполне бы подошел первый встречный рыцарь. Прибегать к такой выдумке в 1191 году, когда время бурных страстей в отношениях с отцом осталось позади, Ричард не был заинтересован. Что же касается предложенных им свидетелей, похоже, они были у него уже в феврале 1190 года. Именно тогда он созывает в Нормандии конференцию, на которою, помимо архиепископа Кентерберийского и всех английских епископов, приглашает мать Иоанна, сводного брата Готфрида и, совершенно неожиданно, еще и Алису. Роль последней на этом, в общем-то семейном совете, могла быть только одна — сделать признание. И как тут удержаться, чтобы не истолковать необычайную уступчивость Генриха в его отношениях с Филиппом как стремление его задобрить, а сохранение, казалось, безнадежной помолвки — как свидетельство нечистой совести. Но то, что Генрих все же не решался отослать домой дочь своего прежнего сюзерена и сестру своего теперешнего, которую сделал своей любовницей, да еще не желал признавать, что его сын вовсе не собирался прикрывать грехи отца, давало в руки французскому двору, где, разумеется обо всем догадывались, крупный козырь — уж в слишком неприглядном свете представал Генрих, хотя скандальным был не столько сам по себе его поступок, сколько непоправимость возникшей из-за несговорчивости Ричарда ситуации. Однако огласка не только давала бы французскому королю безукоризненный моральный повод к объявлению войны, но и положила бы конец десятилетним политическим маневрам Генриха в отношении Вексена, которые опирались на рассмотрении его в качестве приданого. Вексен пришлось бы вернуть, ведь его уже нельзя было получить в приданое ввиду невозможности брака с Алисой ни одного из сыновей Генриха, поскольку «copula camales»[11], независимо от того, совершена ли она в браке или без такового, по каноническому праву трактовалась как возникновение родственных отношений, что являлось абсолютным препятствием к браку, и дальнейшее удержание Вексена повлекло бы за собой военный конфликт с ужасающими последствиями. Более того, нельзя было и открыто признать, что брака с Алисой не желал именно Ричард, иначе немедленно встал бы вопрос о причинах его отказа. Таким образом, роль официального противника брака должен был взять на себя Генрих II, хотя дальнейшая отсрочка создавала все больше проблем для него самого. Прежде всего, собственные подданные все чаще упрекали его в несправедливости. Сколько еще он будет лишать Ричарда всего, не только не допуская его к невесте и наследству, но и не признавая его официально наследником престола? И с другой стороны положение Генриха было незавидным, Он не мог ни отправить Алису к Ричарду с приказом жениться на ней, ни прибегнуть к более крутым мерам, а именно, силой отобрать у него какую-то часть Аквитании с тем, чтобы заставить его помалкивать. До принятия обета участия в крестовом походе осенью 1187 года — лишь до этих пор — интересы Генриха и его сына в части разоблачения скандала не совпадали. До этого огласка правды лично Ричарду была бы только на руку — одним махом он избавлялся и от невесты, и от конкурента Иоанна, а заодно и от вмешательства Франции. Перспектива войны с Филиппом его вовсе не страшила. И еще он мог потребовать от отца, и имел бы на то полное право, чтобы тот официально признал себя главным виновником срыва свадьбы, и у Генриха не было бы другого выбора. И если тот хотел избежать крупного скандала, он должен был бы, по крайней мере, для виду «запрещать» брак до тех пор, пока Ричард либо сам не женится на Алисе, либо не созреет для того, чтобы уступить Аквитанию Иоанну, который бы занял его место под венцом. То, что Алиса преспокойно пережила этот конфликт, и то, что слухи связывали ее лишь с Генрихом, достаточно красноречиво характеризует как отца, так и сына, но, прежде всего, конечно, Генриха. Столь благородное поведение в общем-то аморального Генриха можно считать еще одной причиной, по которой ему не удавалось решить эту проблему. К попыткам политического решения, возможно, следует причислить его переговоры о браке Ричарда с дочерью Барбароссы. Но, как уже отмечалось, этот политический ход преследовал двоякую цель. Как чисто гипотетический выход из сложившейся ситуации следует, возможно, рассмотреть сообщения Гиральда и Гервасия о том, что Генрих якобы хотел «развестись» с Элеонорой и жениться на Алисе, для чего и попросил папу прислать к нему своих уполномоченных легатов, прибытие которых в октябре 1175 года действительно подтверждается документально. К подобной мысли его вполне могли подтолкнуть мятежные действия его жены и сыновей в 1173 — 1174 годах. Но тогда бы ему, подобно Людовику, который сделал это в 1152 году, пришлось бы отказаться от Аквитании, и хотя он мог рассчитывать на согласие французского короля, не так просто было бы лишить четырех своих сыновей от первого брака наследства, сохранив при этом контроль над ситуацией.