Борис Григорьев - Скандинавия глазами разведчика. Путешествие длиною в тридцать лет Страница 17

В один прекрасный день Оскар перестал брать деньги за предоставляемые традиционные услуги и перешёл к сбору натурального налога. Думается всё-таки, что на эту мысль натолкнули его сами клиенты, которым было дешевле расплачиваться с ним спиртным, покупаемым по дипломатической скидке, чем деньгами, которых им платили не так уж и много. (Достаточно отметить, что водитель троллейбуса в Копенгагене получал в месяц больше, чем советский посол.)

К Оскару стали ездить не только и не столько рыбаки, сколько любители рыбных продуктов. Он стал отлавливать сетями большие партии щук, лещей, налимов, угрей и продавать их за «бутилки». Скоро у него на полках образовались целые батареи аквавита – Оскар был в этой части большой патриот и пил только датскую водку. В качестве подарков он не брезговал и виски, джином или русской водкой, но за рыбу просил ольборгский[16] напиток. Со временем Оскар наладил продажу копчёностей, птицы и мясных продуктов. Особым спросом у советских гурманов пользовался копчёный угорь, который он отлавливал в своём озере и отдавал коптить в Хельсингёр – тот самый город, где, по легенде, происходили действия, описанные в шекспировском «Гамлете». Угорь был действительно королевским: он весь лоснился от жира, был подрумянен, вкусен и толст, как удав средних размеров.

Оскар хорошо изучил спрос русских на продукты и заранее готовился к их приезду.

– Вилль ди ха оль?[17]

– Йес.

– Битте шён[18]. А рапп-рапп-рапп? – Так Оскар предлагал мороженых уток. – Едда? Аборре?[19]

Закончив торг, Оскар делал широкий жест и приглашал гостя к себе в дом. Он усаживал его за стол и предлагал на выбор аквавит или пиво с орешками. После этого начиналась беседа, затягивавшаяся не на один час, особенно если его русский собеседник хоть немного понимал и говорил по-датски. Если гость нравился Оскару, он вызывал свою экономку, полуглухую и полуслепую старуху, и заставлял её приготовить горячее – обычно оленину, которую ему поставлял зять из Ютландии.

Каких-либо наклонностей за ним замечено не было.

Скоро я получил хоть некоторое представление о стране пребывания, и помог в этом Геннадий Фёдорович Попов, заместитель ПэГэ, прибывший в Копенгаген в краткосрочную командировку для «оказания помощи на линии». На самом деле необходимости в такой помощи я не испытывал – просто для руководящего состава Службы существовали плановые ежегодные поездки за границу, чтобы не позабыть, как она выглядит.

Многим моим коллегам в течение всего срока ДЗК так и не удалось выбраться за пределы Большого Копенгагена или, в лучшем случае, острова Зеландия. Путешествовать по стране в то время могли послы, в крайнем случае резиденты и сопровождающие их лица, да и то при наличии убедительных мотивов.

Так что мне здорово повезло, потому что ГэФэ, переговорив с резидентом, быстро справился со своими служебными поручениями и выразил пожелание совершить небольшую экскурсию по Дании. Естественно, сопровождать моего начальника должен был я.

Мы выехали на юг, спустились до крайней точки острова Зеландия, в городе Вордингборге, сели на паром и вышли на плоскую землю острова Лолланд-Фальстер, пересекли её с востока на запад, в городе Накскоу опять сели на паром, переплыли на остров Лангеланд и в местечке Рудкёбинг остановились на ночёвку. Наутро мы по мосту переехали на остров Фюн, главную житницу и оплот фермерского консерватизма Дании, пересекли его с юга на север до города Богенсе, вернулись в главный город острова Оденсе, а оттуда тронулись в обратный путь. В городе Нюборге опять сели на паром, пересекли пролив Большой Бельт и в Корсёре снова ступили на землю Зеландии.

Дания – островная страна. Она занимает более 400 островов, на 90 из которых живут люди. Следовательно, вопросы сообщения между собой встали перед датчанами не сегодня. Главным средством коммуникации является паром. Паромы используются самые разные: от примитивных, бестрюмных, которые работают на малых переправах, до огромных современных красавцев, перевозящих в своём чреве железнодорожные составы и автомобили через Большой Бельт, через границу в ГДР или ФРГ.

Удивительно слаженно и чётко работают эти паромы! За считанные минуты в просторные трюмы въезжают десятки и сотни автомашин, и не успеешь подняться из машины на палубу, как он уже отошёл от причала и на приличной скорости режет форштевнем воду.

Во время этой поездки я впервые столкнулся с другим датским феноменом – наличие в стране огромного количества замков. Пожалуй, ни в одной другой стране не приходится столько замков и дворцов на душу населения, сколько в Датском королевстве. Большинство их, несмотря на преклонный возраст, прекрасно сохранились до наших дней и составляют завидную культурную коллекцию. Ожесточённые войны и сражения, которые на протяжении веков вела Дания, в том числе и на собственной территории, почти не сказались на их состоянии. Разумеется, всё это стало возможным благодаря государству и отдельным частным лицам, не жалеющим денег на поддержание памятников старины в надлежащем состоянии.

Помню, в Вордингборге наше внимание привлекла старая полуразрушенная Гусиная башня, сооружённая в середине XIV столетия легендарным королём Вальдемаром Аттердагом. Дания в тот период находилась в экономической, военной и политической блокаде со стороны экспансивной купеческой державы ганзейских городов. Ганза безуспешно пыталась подмять под себя королевство Аттердага, а тот в знак презрения к германским «купчишкам» решил соорудить башню, вершину которой украсил фигурой гуся. Почему именно гуся? Да потому, наверное, что на немецком языке слово «гусь» и «Ганза» имеют один и тот же корень. Недаром Вальдемар Аттердаг сравнивал ганзейскую державу со стаей гусей. Ганзейцы намёк короля поняли, неоднократно пытались взять башню штурмом, но успеха в этом предприятии не достигли. Что ж, всему, видно, своё время. Спустя шесть с лишним веков никакие Гусиные башни уже не смогли сдержать мощный экономический натиск Германии, являвшейся хребтом Общего европейского рынка, и Дания была обречена на присоединение к этому «ганзейскому» в полном смысле сообществу.

Гусиная башня являлась частью средневекового бурга, воздвигнутого аж королём Вальдемаром Великим примерно в ту пору, когда на Руси княжили Владимир Мономах и его сыновья. От города-крепости остались одни руины.

Поразил наше воображение замок Эгескоу, который мы посетили специально, свернув с главной дороги на второстепенную. Замок является классическим образцом архитектуры эпохи рассвета Ренессанса, но главная изюминка этого туристского аттракциона состоит в другом: он построен на дубовых сваях прямо на воде. Замок состоит фактически из двух зданий с двумя параллельными крышами. Он стоит в своём первозданном виде, не претерпев никаких изменений с момента окончания строительных работ в 1554 году. Замок окружает огромный парк с многочисленными аллеями, садами, цветниками, клумбами, растительными заборами и лабиринтами, оформленными в стиле рококо. Отдельные кусты пострижены в «скульптуры» различных птиц и зверей. Чувствуется, что эпоха Кристиана IV для страны была очень продуктивной с культурной точки зрения. Его с полным правом можно назвать королём-строителем.

В Оденсе нас больше всего интересовал сказочник Ханс-Кристиан Андерсен. Мы увидели в университетском парке большой памятник этой датской знаменитости и скромный даже по датским масштабам музей писателя, расположенный в крошечном домике в центре Оденсе на улице Ханс-Енсен-стрэде – в домике, в котором будущий писатель провёл свои детские годы. В двух-трёх комнатках музея выставлены предметы сохранившейся домашней утвари, несколько рукописей и прижизненных изданий сказок и очерков. Вся улочка, шириной в пять шагов, сохранена в том виде, какой она была при жизни молодого Андерсена? – игрушечные фахверковые, прилепившиеся друг к другу разноцветные с мезонинчиками домики под черепицей, с витыми лестницами внутри, в окошках герань или фарфоровые статуэтки, кое-где – круглые зеркальца в проёмах окон, через которые хозяйка дома, не высовываясь наружу, удовлетворяет своё женское любопытство и узнаёт, что же происходит на улице.

Признаться, такая умеренность в почитании выдающегося земляка нас тогда неприятно удивила. Но таковы датчане: они не склонны создавать себе кумиров и рассматривают своих знаменитостей, не отрываясь от грешной земли. Но именно эта непритязательная обстановка в доме сказочника и вокруг него по-настоящему даёт хоть какое-то представление о той атмосфере, которая существовала в период написания им запавших в детскую память сказок о Дюймовочке, Оле-Лукойе, Снежной королеве и Оловянном солдатике.

…В этих мирных сельскохозяйственных местах в своё время разыгрывались весьма драматические события. В 1657 году здесь появилось войско шведского короля Карла X. Начав кампанию против польского короля Юхана Казимира, отпрыска королевского рода Васа, дедушка Карла XII был вынужден её прервать, потому что в это время коварная Дания объявила шведам войну. Вообще-то объявление датчанами войны Карл X использовал в качестве предлога для того, чтобы выйти из неудавшейся войны с поляками и русскими, не потеряв престижа. Награбив в достаточном количестве серебра, золота, картин, статуй, гобеленов и т. п., шведы выступили в поход против датчан и скоро появились на южных рубежах Ютландии. Датчане ждали шведов и укрепили свою границу с Гольштинией, но шведское войско прорвало укрепления и беспрепятственно вошло в Ютландию.