Николай Борисов - Русские полководцы XIII-XVI веков Страница 17

В то же лето убили Зосиму, преступника. То был монах образом, но сосуд сатаны, пьяница и сквернослов. Он отрекся от Христа и стал басурманином, вступив в прелесть ложного пророка Магомета. В то лето приехал на Русь злой басурманин Титян от царя татарского именем Кутлубей. По его наущению окаянный Зосима творил христианам великую досаду, ругался над крестом и святыми церквами.

Когда же люди по городам распалились гневом на своих врагов и восстали на басурман, изгнали их из города, а других убили, тогда и Зосиму, этого скверного беззаконника, законопреступника и еретика, убили в городе Ярославле. Тело его стало пищей псам и воронам, и ноги его, быстрые на все злое, псы влачили по городу, всем людям на удивление“ (25, 97–98).

Какова была роль князя Александра в этих событиях? На этот вопрос можно ответить лишь предположительно. По-видимому, следует принять мнение некоторых историков о том, что выступление было направлено против чиновников Великого хана (49, 52–53). В Монголии в это время была в полном разгаре война между новым правителем империи ханом Хубилаем и его братом Ариг-Бугой. Занятый борьбой с мятежником, а также дальнейшим покорением Китая, Хубилай мало внимания уделял далекому „улусу Джучи“.

Правитель этого улуса хан Берке именно в эти годы был крайне заинтересован в том, чтобы избавиться от чиновников, присланных из Монголии. В связи с подготовкой к войне против Хулагу он нуждался в деньгах и не хотел ни с кем делиться русской данью. Однако хану удобнее было избавиться от имперских чиновников не прямо, личным повелением, а с помощью русских. При таком повороте событий он всегда мог отправдаться перед Великим ханом, свалив всю вину за мятеж на русских князей. Вероятно, Берке дал понять князю Александру, что не будет гневаться на изгнание из русских земель доверенных лиц Великого хана.

В источниках есть сведения, что Александр и другие русские князья участвовали в подготовке мятежа (61, 44). Однако большинство летописцев изображают восстание как случившийся по воле Божьей внезапный взрыв народного негодования. Но уже то, что выступление произошло одновременно в нескольких городах, заставляет задуматься. Примечательно и то, что, по свидетельству летописца, „бесермен“ выгнали из городов, но, по-видимому, сохранили им жизнь, предав казни лишь таких русских изменников, как бывший монах Зосима. Такая умеренность разъяренной толпы по части расправы с „бесерменами“ возможна была лишь в том случае, если власти держали под контролем весь ход событий.

Участие русских князей в восстании 1262 г. — не более чем гипотеза. Однако и при таком понимании событий поездка Александра Невского в Орду в 1262–1263 гг. имела огромное значение и для всей Руси, и для него самого. На этот раз, как и предполагал Невский, хан потребовал прислать русских воинов для участия в походе на Иран. Об этом важном обстоятельстве кратко сообщает автор „Жития Александра Невского“. „Было в те времена насилие великое от иноверных, гнали они христиан, заставляя их воевать на своей стороне. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей своих от этой беды“ (8, 437).

Князь стремился любой ценой уберечь русских воинов от принудительной мобилизации. Желая задобрить хана богатыми дарами и одновременно показать, что русским и так хватает забот по охране, западных границ „улуса“, Александр осенью 1262 г. отправил свои полки под началом сына Дмитрия в поход на „Западные страны“. Направление этого похода было вполне обычное — в Ливонию, на Дерпт (Юрьев). Русским на этот раз удалось взять город внезапной атакой. Местная знать спаслась, укрывшись в цитадели. С богатой добычей русские вернулись в Новгород. На общерусский характер похода указывает весьма широкий состав его участников. Кроме воинов Александра и его сына Дмитрия, на Дерпт ходил брат Александра Ярослав Тверской, его зять Константин Ростиславич, полоцкий князь Товтивил, а также многочисленное новгородское ополчение. В походе принимали участие и несколько сотен литовских воинов.

Источники не сохранили сведений о том, как прошла встреча Александра с ханом Берке осенью 1262 г., о чем они говорили в золоченой юрте повелителя „всех, кто живет за войлочными стенами“. Единственной живой деталью, имеющей отношение к этому сюжету, может служить словесный портрет Берке, сделанный около 1266 г. одним очевидцем:

„В это время царю Берке было от роду 56 лет. Описание его: жидкая борода; большое лицо желтого цвета; волосы зачесаны за оба уха; в одном ухе золотое кольцо с ценным семиугольным камнем; на нем (Берке) шелковый кафтан; на голове его колпак и золотой пояс с дорогими камнями на зеленой болгарской коже; на обеих ногах башмаки из красной шагреневой кожи. Он не был опоясан мечом, но на кушаке его черные рога витые, усыпанные золотом“ (28, 103).

Можно полагать, что хан Берке не благоволил к Александру. Он помнил, что князь получил высшую власть на Руси по воле Батыя и его сына Сартака. Обоих уже не было на свете, однако Берке — как и любой правитель — предпочитал людей, обязанных своим возвышением лично ему.

Была и еще одна причина, заставлявшая хана косо смотреть на русского князя. Если Батый придерживался „черной веры“ отцов, молился „Вечному Небу“ и был безразличен по отношению к остальным религиям настолько, что даже не препятствовал своему сыну Сартаку исповедовать несторианство — одно из неортодоксальных течений христианства, то Берке всем остальным религиям предпочитал ислам. Он всячески покровительствовал мусульманским священнослужителям, почитал их как своих учителей. Помимо чисто политических расчетов, трудно было найти что-либо общее между ханом Берке и Александром Невским. Русские летописи сообщают, что Берке вообще не был милостив к Руси. Лишь с его кончиной ослабло на время „насилие бесерменское“.

Однако, как ни зол и упрям был Берке, князь сумел-таки добиться своего. Хан отказался от идеи провести набор русских воинов в свою армию, готовившуюся выступить против Хулагу.

И все же „царь Беркай“, как называли Берке русские летописцы, по-видимому, очень недоверчиво относился к Александру. Он задержал князя в своей ставке почти на год. Лишь осенью следующего, 1263 года князю было позволено вернуться на Русь. Вероятно, это произошло лишь после того, как на Кавказе Берке одержал победу над Хулагу и отбросил его войска за реку Куру. Известно, что эта битва произошла в 1263 г.

Вероятно, Александр, как и другие правители подвластных Орде земель, сопровождал Берке в походе на Хулагу. На Русь он возвращался в самое неблагоприятное для путешествий время — поздней осенью, когда грунтовые дороги тонули в непролазной грязи, а по рекам вот-вот готов был двинуться лед. Князь спешил домой и потому не жалел выбившихся из сил лошадей и людей. Наконец в начале ноября 1263 г. маленький отряд достиг Нижнего Новгорода.