Федор Волончук - По тылам врага Страница 17

А батарея все же замолчала!..

В один из январских дней 1942 года меня вызвал батальонный комиссар В. С. Коптелов, назначенный незадолго до этого к нам в отряд на место геройски погибшего Латышева, и предупредил, чтобы я никуда не отлучался.

— В пятнадцать часов командиру, мне и тебе приказано явиться к полковнику Намгаладзе{1}.

Это была важная новость. К начальнику разведотдела флота нас приглашали не часто. А если уж приглашали, так одно это служило верным признаком, что предстояло какое-то ответственное задание. Я попытался было выспросить у Василия Степановича, не знает ли он, чего именно следует ждать, но на этот раз батальонный комиссар знал не больше меня.

...Ровно в 15 часов адъютант открыл дверь кабинета и сказал, что начальник разведотдела ждет нас.

В небольшой комнатке было тесновато. На стенах висели прикрытые занавесками карты. Поднявшийся навстречу нам высокий плечистый полковник почти касался головой потолка. В последний раз мне довелось быть у Дмитрия Багратионовича не так давно. Я докладывал ему тогда об итогах нашей ялтинской операции. Но за это короткое время начальник разведотдела заметно изменился. На смуглом лице резче обострились скулы. Под глазами легли синие тени... Напряженная работа, систематическое недосыпание не проходили даром. И только черные как смоль щеголеватые усы полковника были, как всегда, аккуратно подстрижены. [59]

Пригласив сесть, Намгаладзе коротко расспросил о положении в отряде, поинтересовался, в частности, как разведчики питаются (к тому времени в условиях Севастополя это был уже не праздный вопрос), а потом открыл ящик письменного стола и передал нам небольшой листок бумаги. Это была по-военному лаконично составленная справка о том, что за вчерашний день от обстрела тяжелой батареи гитлеровцев разрушен дом на проспекте Нахимова, приводилось число снарядов, упавших в районе Большой Морской улицы, называлась цифра убитых и раненых. Среди них были женщины и дети.

— Заставить замолчать эту батарею Военный совет флота поручил нам, — сказал полковник, когда листок вернулся к нему на стол. — Известно, что она находится где-то вот здесь, — Намгаладзе встал и, отдернув занавеску, закрывавшую большую настенную карту Севастопольского фронта, показал на один из районов Мамашайской долины. — Наши артиллеристы пытались подавить ее своим огнем, но желаемого результата не достигли. А ее во что бы то ни стало нужно заставить замолчать, — повторил полковник, повысив голос. — Есть мнение поручить это мичману Волончуку. Как, справитесь?

Вопрос был обращен ко мне. Встав, я сказал, что задание будет выполнено, хотя, по правде говоря, в тот момент совсем еще не представлял себе, как это практически можно сделать. Ведь до сих пор ни с чем подобным мне встречаться не приходилось.

— Ну что же... Тогда будем считать вопрос решенным. — Полковник отошел от карты. — Все детали уточните с моим помощником майором Ермаш. Желаю вам удачи, товарищ Волончук. Вы свободны, а командира и комиссара прошу остаться.

Я вышел из кабинета и пошел к Семену Львовичу Ермаш. Это был тот самый майор-пограничник, который в начале войны предложил мне в Учебном отряде стать разведчиком. Каждая встреча с «крестным отцом», как я его в шутку называл, была приятной. И на этот раз майор радушно встретил меня, извлек из заветного ящика стола пачку московского «Казбека», и мы закурили. С удовольствием затягиваясь горьковатым дымком, майор коротко рассказал об обстановке на фронте... Обескровленные, но так и не добившиеся сколько-нибудь значительного успеха за два предыдущих штурма [60] Севастополя, гитлеровцы к этому времени вынуждены были сами перейти к обороне. Накапливая силы, они подвезли к городу несколько тяжелых артиллерийских батарей. Нас интересовала одна из них, установленная в районе Мамашайской долины, ближе всех к городу. Ее снаряды достигали бухты, чуть ли не каждый день рвались в районе Приморского бульвара, нынешнего проспекта Нахимова и Большой Морской улицы.

— Подберите группу надежных ребят, — продолжал Ермаш. — Задание вам такое: выяснить месторасположение батареи. Гитлеровцы, судя по всему, время от времени меняют ее позицию, поэтому-то наши артиллеристы и не могут подавить ее своим огнем. Так, значит, нужно уточнить ее место. Перейти линию фронта. Чтобы отвлечь внимание противника, решено придать вам группу автоматчиков одной из армейских частей. Зайдя со стороны моря, они поднимут шум, будто высаживается десант. А вы, воспользовавшись этим, должны напасть на батарею и подорвать все орудия...

План, предложенный майором, не вызывал возражений. Все было обстоятельно продумано.

— Значит, задание принимается... Какие есть вопросы, предложения?..

Я высказал сомнение, удастся ли найти среди наших разведчиков минеров-подрывников. А тут нужны были люди, хорошо знающие дело, работающие быстро и наверняка.

— Правильно... Сейчас же свяжусь с армейцами. Они, думаю, не откажут, дадут нам минеров. Два — три человека будет достаточно. Еще в чем есть нужда? Нет...На подготовку и выполнение этой задачи вам дается неделя. А лучше, если управитесь еще быстрее. Нам каждый день дорог. Чем быстрее замолчит батарея, тем меньше снарядов она выпустит по городу. Ну, так ни пуха тебе, «крестник», ни пера...

Так как на подготовку операции было дано мало времени, командование отряда предоставило мне возможность самому отбирать в группу тех, кого я сочту нужным взять, за исключением разведчиков, уже готовившихся к другим операциям. Я попросил дать мне в группу старшину 1-й статьи Павла Тополова, которого знал еще по евпаторийской операции как смелого и находчивого разведчика, старшину 1-й статьи Сергея Дмитриева [61] и старшину 2-й статьи Колачева, вместе с которыми мне уже не раз приходилось бывать в тылу врага, и матросов Филимонова, Коваля, Васильева и Маркова. Все они, за исключением Миши Маркова, черноглазого гармониста, которого там, в Учебном отряде, я сам завербовал в разведчики, пришли к нам в отряд с кораблей и из частей сравнительно недавно. Среди них были люди, на которых можно было положиться.

В отряде у нас было неписаное, но свято соблюдавшееся правило: никому ничего не рассказывать о готовящейся операции, даже сослуживцам. А чтобы избежать излишнего соблазна, каждая создаваемая для той или иной цели группа занимала обычно какую-либо из свободных комнат в предоставленном в распоряжение отряда здании школы на Советской улице. Это давало возможность не встречаться без крайней нужды ни с кем из непричастных к предстоящей операции людей. Для нас это было тем более важно, что времени на подготовку отводилось, как говорят, в обрез, а дела было хоть отбавляй.