Федор Волончук - По тылам врага Страница 18

На следующий день после разговора в разведотделе штаба флота батальонный комиссар Коптелов привел к нам в комнату трех сслдат-минеров, присланных в наше распоряжение из одного подразделения Приморской армии. Майор Ермаш не забыл о своем обещании.

— Принимайте пополнение, батарейцы. Смотрите, каких орлов привел вам! — представил батальонный комиссар пришедших.

Минеры оказались действительно славными ребятами. Особенно понравился нашим разведчикам низкорослый, плотно сбитый сибиряк Андрей. Он, кроме пакетов с толом, «на всякий случай» прихватил с собой еще миноискатель. К сожалению, не помню фамилии, так как обычно мы звали его по имени. Может, товарищи помогут установить все данные о нем.

— Мне говорили: «Зачем лишний груз берешь?» — рассказывал он, кивая в сторону аккуратно положенного у стены миноискателя. — Но я все же решил взять его, когда узнал, что нас к вам, морским разведчикам, посылают. Ведь как пить дать на «ту» сторону придется идти. А вдруг там минные поля попадутся... Вот тут он и сгодится... [62]

Как потом оказалось, сибиряк был дальновидным человеком.

...Начались хлопотливые дни подготовки к операции. Дел всяких, больших и малых, было по горло. Мы тщательно изучили карту и последние данные о месторасположении батареи, выбирая наиболее выгодный для нас путь к ней, готовили оружие — автоматы, гранаты, ножи, последние особенно могли пригодиться.

На этот раз единственный «шум», который мы должны были поднять в тылу врага, — это взрыв зарядов тола в стволах орудий батареи. Тола этого мы брали с собой довольно солидный запас, разделив его по числу участников группы на одиннадцать частей. Во-первых, так его легче было нести, а во-вторых (и это тоже учитывалось), если кто-нибудь из нас не дойдет до батареи (всякое ведь могло случиться!), тола при всех условиях должно было хватить для подрыва батареи.

Как мы ни торопились, но только спустя два дня смогли перебраться на Северную сторону Севастопольской бухты, в совхоз имени Софьи Перовской, где размещалась одна из армейских частей. Здесь мы встретились с группой автоматчиков, которая в момент нашего нападения на батарею по заранее разработанному плану операции должна была отвлечь на себя внимание гитлеровцев демонстрацией высадки десанта. Командир автоматчиков, как помнится, лейтенант Васин, казался совсем юношей. Вихрастый, с веселым блеском в глазах, непоседа. Он всего лишь за год до Великой Отечественной войны закончил десятилетку и поступил в военную школу. Окончил ее, как и многие в ту пору, в июле 1941 года досрочно. К нам он прибыл из госпиталя после ранения. Мечтал попасть в разведку, и мы с ним быстро нашли общий язык.

Оставив разведчиков отдыхать, мы с лейтенантом Васиным, старшиной 1-й статьи Тополовым и минером Андреем отправились на самую передовую, проходившую к тому времени по Мамашайской долине. Мы хотели дождаться, когда батарея откроет огонь, еще раз уточнить, не перекочевала ли она на новое место, чтобы потом всей группе не тратить время на ее поиски. Васин и Андрей, прихватив с собой махорки (без доброй самокрутки на фронте и беседа была не беседа), шли потолковать с нужными людьми из части, стоявшей на передовой. [63]

Зима 1942 года была жестокой даже у нас в Крыму. Неделями не переставая, дул свирепый норд-ост, огнем обжигая лица, вымораживая и доводя до прочности бетона каменистую севастопольскую землю. Отрывать окопы, делать ходы сообщения в этих условиях было нелегкой задачей. Недаром в ту пору ломы и кирки ценились в Севастополе почти наравне с винтовками и автоматами.

Добравшись затемно от совхоза до наших передовых частей, мы с Тополовым с рассветом устроились на одной из высоток, в воронке от авиационной бомбы, откуда сравнительно хорошо просматривалась степь по ту сторону долины. Ветер чувствовал себя здесь особенно привольно, неведомо как ухитряясь пробираться до тела через телогрейку, тельняшку и шерстяное белье. Через час у нас уже, как говорится, зуб на зуб не попадал. Но о том, чтобы согреться, можно было только мечтать. Даже приподняться было опасно: того и гляди станешь мишенью для вражеского снайпера. Оставалось лежать, стараясь не обращать внимания на холод. А когда становилось совсем уже невтерпеж, «подогреваться» из фляжки.

Зимний день короток, но на этот раз он тянулся, казалось, целую вечность. Скорее бы уж открывала огонь эта чертова батарея!.. А она, словно испытывая наше терпение, дала знать о себе только под вечер. Услышав, наконец, звенящий свист пролетавших над нами тяжелых снарядов, а вслед за тем далекий грохот орудий, мы с Тополовым осторожно выдвинули над краем воронки стереотрубу, чтобы при следующем залпе определить примерное направление на батарею, а по чуть заметным вспышкам от выстрелов ее орудий — расстояние, которое нам предстояло пройти. Высчитали, что батарея находится от передовой километрах в десяти. Это было не так-то уж далеко. За ночь мы успеем добраться туда, сделать все, что нужно, и возвратиться обратно.

Пролежав до полной темноты в воронке, мы вышли из своего укрытия и, встретившись в условленном месте с лейтенантом Васиным и минером Андреем, пошли обратно в совхоз. Лейтенант шел довольный. Разведчики части не только подробно рассказали ему, как пройти в нужное место, но и обещали дать проводника. Это было [64] надежнее. И лишь Андрею не удалось узнать ничего полезного.

— Только табак попусту потратил, — ворчал он. — И что за народ! Каждый норовит завернуть чуть ли не в полгазеты на даровщинку, а как сказать что-нибудь дельное, так никого нет, — отчитывал он дорогой своих собратьев минеров. — Они, видите ли, не знают, где здесь теперь наиболее надежные проходы в минных полях. «Карта минных полей есть?», — спрашиваю. «Есть, — отвечают. — Только эта карта теперь вроде филькиной грамоты. За последнее время мы на разные сюрпризы фрицам не скупились. Они тоже не оставались в долгу. В конце концов тут все так запуталось, что теперь и с пол-литром не разберешься...» Вот и все, что удалось узнать...

Что и говорить, радоваться было нечему. Нам предстояло пройти полосу минных полей более чем в километр шириной, разделяющей наши и вражеские окопы. Подрыв на мине кого-нибудь из разведчиков мог бы не только затруднить, но и вообще сорвать операцию. А наши минеры, несущие службу на передовой, как выяснил Андрей, не могли указать безопасного прохода. Вот и оставалось только тешить себя надеждой, что все обойдется благополучно.

...Весь следующий день разведчики отдыхали. Не раз то один, то другой из состава группы подходил, интересуясь, когда же мы пойдем в «гости», имея в виду начало операции. Но и я, и назначенный помощником командира группы старшина 1-й статьи Тополов либо отмалчивались, либо отделывались ничего не значащими фразами. Время перехода линии фронта — тайна, и незачем было разглашать ее раньше времени. Только под вечер, построив группу, я сообщил, что через час — поход. Все сразу легко вздохнули. Ведь самое тяжелое — это неопределенность. Начались горячие сборы. Люди еще и еще раз проверяли подгонку лямок от заплечных мешков с коробками тола, оружие, перематывали теплые портянки. За ночь нам предстояло пройти около тридцати километров, и натереть ногу — значило стать обузой для всей группы...