Р. Паттерсон - Пол Маккартни: история жертвоприношения Страница 17

Во-вторых, падение могло подразумевать предполагаемую трагическую катастрофу, в которую попал Маккартни. Действительно, в трагедии Пола и в падении свалившегося со стены Шалтая-Болтая есть некоторое сходство. «Вся королевская конница и вся королевская рать» — в случае Маккартни это оставшиеся битлы, фирмы грамзаписи, продюсеры и администрация, а также восторженная публика — «не могут Пола собрать» и вернуть его из сумрачного царства смерти. Им приходится чем-нибудь заменить недостающие куски, чтобы воссоздать целостный образ Пола. Замена должна была идеально имитировать истинного Маккартни и тем самым сохранить платежеспособность финансовой империи. Все зависело оттого, хотелось ли битлам сыграть свой уход по-сократовски, приняв цикуту!

Наконец, архетип падения мог служить одним из первых указаний на надвигавшийся распад «Битлз». Как Шалтай-Болтай, свалившийся со стены и разбившийся на мелкие кусочки, которые не собрать воедино, «Битлз», осознанно или подсознательно, уже раскололись и переживали предсмертную агонию.

Во время создания альбома Rubber Soul («Резиновая душа») между битлами нарастало напряжение. Крис Салевич в своей книге McCartney («Маккартни») приводит следующий рассказ Нормана Смита:

Во время работы над альбомом «Резиновая душа» конфликт между Джоном и Полом становился все заметнее. Кроме того, Джорджу приходилось столько сносить от Пола. Теперь мы имели роскошную четырехдорожечную аппаратуру, так что Джордж мог записывать свое соло в самом конце. Но, по мнению Пола, Джордж делал все не так: Пол влезал в каждую мелочь и был невыносимо придирчив. В итоге Пол часто сам солировал в некоторых песнях. Я удивлялся, что, черт возьми, происходит, потому что Джордж делал два или три дубля и я считал, что они весьма удачны. Но Пол постоянно говорил: «Нет, нет, нет!» И начинал приводить в пример американские записи, заставляя Джорджа в точности копировать манеру исполнения в такой-то и такой-то песне. Из-за этого нам приходилось все начинать сначала, и Джорджу действительно удавалось попасть «в яблочко». Но после этого вдруг звучал комментарий Пола: «О'кей, первые шестнадцать тактов неплохо, но середина!» Потом Пол брался за инструмент и делал все сам: у него всегда была при себе гитара для левши. Впоследствии я узнал, что Джордж Харрисон ненавидел Пола за эти его штуки, хотя внешне этого не показывал… Не подлежит сомнению, что именно Пол являлся главным экспертом по музыкальной части… равно как и в вопросах производства. Большую часть времени Джорджу Мартину приходилось отдыхать от дел, которые входили в круг его обязанностей, поскольку рядом постоянно находился Пол Маккартни, прекрасно справлявшийся со всеми проблемами самостоятельно. Пожалуй, единственное, чего Пол не умел делать, — это записывать музыку в виде знаков на нотном стане; он не владел нотной грамотой. Но он мог вполне квалифицированно объяснить аранжировщику, как и что надо сделать, просто напевая кусочек за кусочком, хотя, конечно, заранее не знал, удастся ли струнным или ударным воспроизвести то, что ему хочется. Но большинство идей исходило от Пола.

На обложке альбома «Оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера» мы видели перед собой «Битлз», разряженных в яркие мундиры. Все мундиры отличались друг от друга покроем и расцветкой. Не означает ли это, что ныне группа рассматривает себя только как совокупность отдельных личностей, а не как одинаково одетый и причесанный «единый организм» образца 1964 года? А вдруг именно поэтому мы видим рядом с живыми битлами их восковых двойников, грустно взирающих на могилу? Могилу, на которой аккуратно выложенная из цветов надпись «Битлз» символизирует конец одной эпохи, обещая перерождение, пусть и роковое, но в совершенно ином качестве.

Поучения Шалтая-Болтая были весьма забавными, в то время как в первой строке песни «Я — Морж» сразу ощущался какой-то мрачный подтекст. В ней поется:

I am he as you are he as you are me and we are all together.

Я — это он, как вы — это он, как вы — это я, и мы все вместе.

Эта запутанная игра слов наверняка навеяна кэрролловскими произведениями. В ленноновском «Бармаглоте» слова были, на первый взгляд, связаны лишь одним: полнейшей бессмыслицей. Но что, если неизвестный «он» — это на самом деле Пол Маккартни? Возможно ли, чтобы Леннон был Полом Маккартни? А если загадочное «вы» относится к оставшимся битлам (Джорджу и Ринго), то возможно ли, чтобы они смогли заменить собой павшего коллегу-музыканта и партнера по бизнесу? Но, возможно, эти строки говорят всего лишь о том, что оставшиеся битлы заняли место Маккартни в студии звукозаписи. Леннон с Харрисоном могли играть за него партии бас-гитары, при этом Джон Леннон мог с легкостью вести все вокальные партии, поскольку именно он исполнял большую часть песен «Битлз».

Седьмого ноября 1969 года очередной номер журнала «Лайф» представил две звукограммы, полученные доктором Генри М. Траби из университета в Майами. Звукограмма фрагмента песни Hey Jude («Эй, Джуд») в исполнении Маккартни, подозрительно отличалась от звукограммы слов all my troubles («все мои проблемы») из ранней песни Yesterday («Вчера») в его же исполнении. Вывод? Голоса не совпадают. Не означает ли это, что имелось больше одного Маккартни? Результаты исследования Траби показали, что, возможно. Полов Маккартни было трое.

Некоторые специалисты утверждали, что «подозрительные» звукограммы больше напоминают голос Джона Леннона. Возможно, «сокрытие» этого факта отражалось в названии песни With A Little Help From My Friends («При поддержке моих друзей»). В таком случае, битлам действительно удавалось «прорваться при поддержке своих друзей». Эти записи группа делала втроем, а для своих фильмов привлекала двойника, которому следовало появляться в кадрах снятых битлами фильмов и играть роль Маккартни. Интересно, что компания Би-Би-Си запретила пускать в эфир битловский телеролик Hello Goodbye («Привет и прощай»), так как было замечено, что Маккартни пел под фонограмму. Это являлось прямым нарушением правил Британского союза музыкантов. Очевидно, пальма первенства по части «фанеры» не принадлежала Милли Ванилли!

Вообще, песня Hello Goodbye намекала на то, что любой конец всегда становится началом чего-то нового. Не имитатор ли Маккартни пел: I don't know why you say goodbye, I say hello («He знаю, почему, когда ты говоришь «прощай», я говорю «привет»»)? Не являются ли эти слова поэтической подсказкой из уст таинственного «заместителя» — Уильяма Кэмпбелла, удачно вписавшегося в свою пожизненную роль? От него требовалось только одно — напоминать Маккартни, хранить страшную тайну и получать свою долю из гигантских сумм, которые сыпались на битлов в качестве гонораров.