Андрей Черцов - В огне торпедных атак Страница 17

Вскочив в горящий отсек, Шаманский увидел, что один из баков пробит зажигательной пулей. Струйка бензина растекалась по баку, и языки пламени уже подбирались к нему. К нашему счастью, из этого бака бензин в моторы еще не поступал. Он был полон. Поэтому удалось избежать взрыва. Шаманский, разбив огнетушитель, бросил его в пламя, а сам стал обтягивать бак кошмой.

В то время, когда Шаманский был в бензоотсеке, Кузнецов поспевал всюду. Казалось, его не брали ни пули, ни осколки. Заткнув ветошью пробоины в районе бензинового отсека, он перенес раненого Петрунина вниз. Потом увидел навалившегося на щиток управления бледного механика Ченчика.

- Старшина, куда ранен? - просто спросил он. Тот что-то промычал в ответ.

Сняв с Ченчика бушлат и разорвав окровавленную тельняшку, Кузнецов увидел осколок в спине механика. Пройдя сквозь грудь, он задержался под лопаткой. Не раздумывая, моторист схватил его зубами и с силой дернул так, что Ченчик вскрикнул. Быстро наложив механику повязки на раны, Кузнецов побежал в машинный отсек, где увидел Вальку. Тот стоял, вцепившись ручонками в рычаг переключения муфты скоростей и не спускал глаз с телеграфа, готовый мгновенно выполнить сигнал из рубки.

- Ну, что, Валек, страшно воевать? - крикнул Кузнецов.

- Не, - коротко ответил Валька.

Но по бледному лицу было видно, что все происходящее вокруг потрясло его.

До пристани оставалось метров тридцать. И тут осколки от мины градом осыпали катер, лавировавший между всплесками от разрывов. Оба мотора сразу заглохли.

Кузнецов подскочил к баллону и хотел сжатым воздухом завести их. Но осколком новой мины перебило стержень вентиля: Катер по инерции подошел к берегу и ткнулся в причал.

Я стоял у штурвала, даже малейшее движение вызывало нестерпимую боль в животе.

Десантники, сидевшие на палубе впереди рубки, по команде своего взводного командира быстро выпрыгнули на берег. Солдаты, находившиеся в желобах позади рубки, замешкались. Катер стоял под углом к причалу, и корма не подошла к берегу. Нужно было кому-то выскочить со швартовым концом и подтянуть ее. Но вся верхняя команда катера лежала раненая, а мотористы были заняты в машинном отсеке.

Не раздумывая, я хотел выскочить из рубки и отдать приказ десантникам о высадке. Но, как только пошевелился, перед глазами поплыли красные круги и я упал вниз на причал.

Я смутно разобрался, что десантники наконец-то подтянули корму и начали выгружать ящики с боеприпасами. Очнулся уже в рубке, куда меня перетащил Кузнецов. Половина задания была выполнена. Теперь надо было увести в безопасное место катер.

- Моторы в исправности! - доложил Кузнецов. Включив моторы враздрай, развернули катер и на полном ходу пошли к выходу из бухты. Не успели отойти и нескольких метров, как левый мотор был разбит снарядом мелкокалиберной пушки.

Я почувствовал удар в спину, сильный, но мягкий. "Вот и еще раз ранен", подумал я. Но проходят доли секунды, а боли не чувствуется, и я стою на месте. Тут я увидел, что по рубке, лопаясь, с шипением прыгали красные, белые, зеленые шарики. Ченчик лежа ловил их, накрывая бушлатом. Это зажигательная пуля попала в ящик с ракетами.

Катер медленно шел на одном моторе. Через несколько минут мы были бы за молом и укрылись от огня пулеметов и мелкокалиберных пушек. Но тут снарядом разворотило скулу. Вода хлынула в таранный отсек. Кузнецов, упершись ногами в мотор, держал спиной выгнувшуюся под напором воды переборку между отсеками. Радист Полич ставил распорки. Вскоре к ним присоединился Шаманский, и они помпой принялись откачивать воду.

Мое сознание то затуманивалось, то прояснялось. Я напрягал все силы, чтобы вывести катер из-под огня. Но вот мол кончился, поворот - и наступило затишье. Я упал без сознания на дно рубки. Катер, потеряв управление, стал описывать циркуляцию. В машинном отсеке сразу почувствовали это и послали Вальку посмотреть, что случилось.

Выскочив в рубку, он увидел, что у штурвала никого нет. И командир, и механик, и боцман лежали без движения. Плача Валька схватился за штурвал.

Ченчик открыл глаза и в изумлении посмотрел на нашего воспитанника.

- Валька?! А где командир?

- Ранен.

- А ты подставь под ноги ящик, - посоветовал механик, видя, что из-за маленького роста тот не может даже выглянуть из рубки.

Валька быстро подставил себе под ноги ящик с боцманским инструментом. И без того с трудом слушаясь руля, катер плохо повиновался слабым Валькиным рукам, уходил влево.

Но, выполняя указания механика, Вальке все же удалось лечь на курс к мысу Дооб.

Еле движущийся, рыскающий из стороны в сторону катер привлек внимание людей. На причалах Кабардинки и на командном пункте, наблюдая за нами, делали разные предположения. Одни говорили, что катер ведет раненый командир, теряющий порой сознание. Другие думали, что на корабле остался один человек, обслуживающий одновременно и работу моторов в машинном отсеке и управление кораблем, а остальные члены экипажа, очевидно, или убиты или тяжело ранены.

Навстречу нам уже спешили Семен Ковтун и Коста Кочиев. Описав на полном ходу циркуляцию за кормой нашего "ТК-93", их катера прикрыли нас двухъярусной дымзавесой от берега, с которого фашисты опять открыли огонь.

Идя параллельными курсами, мои боевые друзья запрашивали семафорами, что у нас случилось и нужна ли нам помощь. Но Валька не знал семафорной азбуки. Поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, он кричал им:

- Командир ранен!

- Боцман ранен!

- Механик ранен!

Но разве слабый Валькин голос можно было услышать за шумом моторов? Кочиев подошел почти вплотную к нашему борту и знаками спросил Вальку:

- Где командир?

- Ранен, ранен! - закричал Валька, тыча себя пальцем в грудь и показывая вниз, на дно рубки.

Наверх выбежал Полич, чтобы посмотреть, что делает Валька. Кочиев просемафорил приказ:

- Застопорить моторы! Примите на борт людей.

Сорвав с головы бескозырку, Полич засемафорил в ответ:

- Застопорить не. можем, вода зальет моторы. Дотянем до берега сами. Полич снова опустился в отсек. Долго на палубе он оставаться не мог, надо было помогать мотористам, которые из последних сил откачивали воду.

Я очнулся от боли. Это отчаявшийся Валька тряс меня за плечо и плача кричал почти в самое ухо:

- Товарищ командир, товарищ командир!

С трудом приподнявшись, я выглянул в иллюминатор в увидел, как два катера шли бок о бок с нашей "девяткой", словно готовясь в любой момент подхватить ее с двух сторон и поддержать, ежели она станет тонуть.

А волны уже захлестывали палубу, катер все глубже и глубже зарывался в воду.

По левому борту проплывал обрывистый мыс Дооб.