Александра Шарандаченко - Регистраторша ЗАГСА. Из дневника киевлянки Страница 17

История Данила Ткача мало чем отличалась от предыдущей и ситуациями и личными переживаниями. Он дважды попадал в плен. Первый раз сбежал и пробился к своим, но, на беду, и эта часть попала в окружение.

— Мне не так уж обидно: отвел немного душу на враге, немало всыпал ему.

Данило Ткач — танкист.

— А на танк я еще сяду, чует сердце мое, сяду! Бил оккупантов и еще бить буду их, вот!

Маруся восторженно смотрит на «брата», который напоминает ей мужа, и перед нашими глазами вдруг встает Гриць. Такая же манера-разговаривая, подкреплять высказанную мысль восклицанием «вот!». В последнее время он работал в ремонтной мастерской танковой части, так как по профессии он слесарь и очень способный, чудо-слесарь, артист своего дела.

Быстро летит время в беседе, которая так подогревает твои надежды. Минутами кажется, что немцы где-то далеко-далеко, что разгромят их где-то там, что улицы, воздух и эта сверкающая луна — свои, что все свое, что сейчас в комнату войдут Гриць, Миша, Михайло.

Рассказала о событиях последних месяцев. Товарищи слушали меня с жадным вниманием. Кое-какие мои догадки они радостно подтвердили.

«Знал бы враг, какова сила и мощь советской власти вот здесь, в тылу у него, в оккупированных им областях, сразу же перестрелял бы всех до единого…» — Объективную правду не исказишь, как бы ты ни старался ее изуродовать. Своя власть роднее всех, наш строй — самый разумный строй, — мощь же свою держава наша еще покажет…

Вечер просидели над географической картой страны своей. А потом хлопцы ушли с нею к себе.

Сегодня поутру, после двухдневного отдыха, они в одиночку сошлись в сарае, чтобы напилить и нарубить матери дров. Мороз крепчал, ветер набирал силу. В школе никого не было. Не явился и Николай Дмитриевич. Где-то ищет работу, подался, видимо, в город. Как-то сказал, что ему, возможно, удастся устроиться в хлебный магазин. Для него с сыном это было бы просто опасением. Хочется повидаться с ним.

Была у Анастасии Михайловны дома. Транспорт достать невозможно. Все эти дни поисков ни к чему не привели. Район далекий, и никто не рискнет туда поехать. А кто разрешит открыть в эту стужу бурты?

И сегодня сумерки наступили быстро. В честь Нового года, уступая моему желанию хоть раз отдохнуть наедине, подальше от детского шума, мама согласилась израсходовать лишнюю охапку дров. У меня в комнате тепло, уютно. Недавно сквозь кисейные занавески пробивался синий вечер, на редкость синий, а теперь его незаметно заменила белая, лунная ночь.

Вышла во двор. У «хлопцев» темно. Перед дорогой легли пораньше: завтра они покидают нас. Спят все и на Наталкиной половине.

Присев на ступеньки, услышала, как тишину морозного ночного воздуха расколол треск пулемета в Бабьем Яру, который растянулся где-то недалеко, за нашим садом.

В канун Нового года начинают набивать новый яр, «освобождают» людей от жизни.

Что дальше с нами будет? Как пройдет наступающий день? Кроме голода, который заглянет в глаза, что еще придавит душу?

За стеной, у Наталки, четко бьют часы. Прислушиваюсь: один, два, три… пять…

Двенадцать!

Что ж, Новый год, здравствуй!

1942

1 января

С утра, позавтракав, хлопцы двинулись в путь-дорогу. Одели мы их не в новую, но довольно сносную теплую одежду. Внешним видом они не вызывают особых подозрений. Прощаясь, сердечно пожали нам руки и пообещали при первой возможности дать о себе знать. Проводили их в глубь сада, откуда малолюдными улицами они пойдут по заранее разработанному ими маршруту. Мальчики, привязавшиеся к ним в эти дни и постоянно пристававшие со своими рассказами про кошку, про колобок, хныкали по ним еще долго:

— Где дяди-и…

— Пускай еще приходят дяди-и-и…

На них накричали, пообещали привести новых дядей, и дети переключились на «поныки»: под вечер мама выменяла в заезжем дворе мешок мерзлой картошки. Маруся как-то принесла с фабрики кусок воска. И вот «поныки» пекутся сейчас на нем; горячие — ешь не наешься, вкусные такие! Поджаренные и приправленные маминым «Дал бы бог проклятому фюре такую красивую смерть»-они нравятся детям, и мальчики не дают покоя, требуя, чтобы жарили новые или подогревали остывшие.

С ними вместе ест эти «поныки» и рыжая красавица кошка, которая, к радости детей, приходит к нам сама, не думая куда-либо «выбираться», и целыми днями играет-мурлычет в кухне на топчане.

Хлопцы ушли. Вечером, собравшись, вспоминаем их и прикидываем, куда уже успели они добраться? Где ночуют теперь? Мама успокаивает:

— Где бы ни были, они теперь уже между своими людьми и не пропадут. Куда задумали, туда и доберутся.

День угасал в беготне: искали с Анастасией Михайловной лошадей на Приорке. Окончательно убедились в том, что из далекого нашего наряда вряд ли что получится: на клячах пять тонн не довезешь, а крепких лошадей немцы могут в дороге отнять. Никто не рискует пуститься в такой путь даже за большие деньги.

Коллектив ждет не дождется реализации этого наряда, и мы решили раньше времени не огорчать коллег. Вдруг да подвернется машина.

Подводы мы не нашли, но с десяток домов все же не зря обошли. От бесед, как не умереть с голода, разговор всегда переходил на другое, куда более животрепещущее: выдержат ли наши этот натиск? Прорвутся немцы в Москву и Ленинград или не видать им этих городов как своих ушей?

Люди обращались к нам с открытой душой:

— Вы учителя, должны все знать.

Садились с Анастасией Михайловной и, становясь агитаторами, забывали, что пришли договариваться о лошадях.

Вывод всегда бывал один, правда бывала одна, непреложная: армия наша организует свои силы и перейдет в наступление. Москвы и Ленинграда немцам не видать, а на Украине им долго не удержаться.

— А когда же наши попрут их отсюда?

— Хотя мы и учителя, но, однако, знать точно, когда это произойдет, не можем, — отвечаем, еле сдерживая улыбку. Но тот, кто задавал нам этот вопрос, всегда довольствовался главным: наши прогонят немцев. Сейчас ли, позднее ли, но прогонят.

Домой возвращались усталые, довольные, в приподнятом настроении.

Первый день Нового года прошел незаметно.

3 января

Маринка катается с Вовкой на санках и щебечет:

— А мне сегодня снилось, что нам привезли целую корзину пряников и конфет — мне, Юрику, Васильку.

Несколько дней тому назад инспектор просвещения поручил учителям составить списки детей дошкольного и школьного возраста для так называемых рождественских подарков. А что дадут? По прянику из ржаной муки, на патоке, который только раздразнит изголодавшихся детишек.