Петр Котельников - Под властью Люцифера. Историко-биографический роман Страница 18

Раз давались обещания, значит, заинтересован был в румынах фюрер немецкой нации. Обещать – не значит выполнить! Пусть довлеет над румынами лозунг: «Romania marе» (Великая Румыния).

Румын в Крыму, исключая немцев, было больше всего. Население города не опасалось румын так, как опасалось немецких солдат или русских полицейских. Румына при случае и отругать можно было и вытолкать вон из дома, если он туда заглядывал. Румыны вели себя так, как вели себя цыганы. За ними нужен был глаз да глаз. Не уследишь, он на глазах твоих что-нибудь украдет. Крали румыны иногда безо всякой цели, просто для того, чтобы не утратить навыки этого ремесла, так, похоже, свойственного большинству румын. Румына легко было и подкупить. Находясь в концлагере, я пользовался всяким случаем, когда часовыми становились румынские солдаты, подкупать их для выхода за пределы лагеря, правда, в пределах видимости. Платою служили советские серебряные полтинники выпуска 1924 года. Мне удалось пронести их в количестве 10 штук. Как воины румыны значительно уступали немцам.

Привлечение 19 венгерских дивизий к походу на Россию сопровождалось также обещанием земель в Югославии, да и в России тоже. Венгрия могла рассчитывать на передачу старого Галичского княжества, предгорья Карпат до Днестра. Хорти, возглавляющий Венгрию, от имени своего народа дал согласие на участие в экспедиции без лишних уговоров.

Мадьяр в Керчи было мало. Они не отличались добротой отношений к нам, мы тоже избегали общения с ними. Чувствовалась внутренняя настороженность и враждебность этих людей.

Финнов уговаривать в феврале 1941 года в Хельсинки прибыл представитель немецкого генерального штаба полковник Бушенхаген. Премьер-министр Финляндии Рюти и барон Маннергейм заявили, что не хотят себя связывать обещаниями, хотят располагать свободой действий. Финны, как и румыны, мечтали о создании «Великой Финляндии», в которую б вошли Карелия, Кольский полуостров, Архангельская и Вологодская области. За участие в войне Финляндии были обещаны Гитлером от щедрот своих еще и Ленинградская область.

Говоря о свободе действия, финны уже 22 июня начали военные действия против СССР.

Финнов у нас, в Крыму, не было. Зато были австрийцы, болгары, словаки, чехи, поляки. Лучше других к нам относились словаки и чехи.

Уже тогда у рядовых граждан страны Советов возникали сомнения в правильности действий наших предков, отдававших жизни свои во имя освобождения единоверцев от ига османов. Как повел себя болгарский царь Борис? Принял сторону Гитлера. Как повела себя Румыния? Приняла сторону Гитлера. Я понимаю, что оценка силы Германии тогда играла роль в выборе направления действий, и все же…

Эти сомнения перешли в твердую уверенность, когда действиями Ельцина Союз был развален, а потомков тех, кто на Шипке и на берегу Прута бились за свободу болгар, потомки тех болгар стали во враги записывать!

Не исключалась возможность склонить Англию к союзу против России. Вспоминается шум, поднятый Рудольфом Гессом, полет которого следует тоже рассматривать, именно, как попытку склонить Англию к союзу с Германией.

Гесс полетел в Англию

В преддверье нападения Германии на Советский Союз, а именно вечером 10 мая 1941 года заместитель Гитлера, рейхсляйтер Рудольф Гесс появился на одномоторном самолете в небе над Англией. Приземлиться он не мог, поэтому выбросился из самолета на парашюте и повредил себе ногу. 11 мая к нему прибыл герцог Гамильтон, которому Гесс кратко рассказал о цели незапланированного визита. Потом у него было несколько встреч с Кирпатриком, бывшим советником английского посольства в Берлине, которого он лично знал и который мог удостоверить его личность. Заявление Гесса заключалось в том, что он предлагал Англии перед нападением на Советский Союз вступить в соглашение с Германией на базе раздела сфер влияния.

О полете такой высокой шишки скоро узнал весь мир. Об этом происшествии заговорили взрослые мужчины нашего двора. Каждый высказывал свое предположение о цели полета. И все они были далеки от истины. Но вскоре в наш дом пришла война, и о Гессе забыли. Потом уже, когда я занимался материалами Нюрнбергского процесса, меня удивило, что суд приговорил Гесса к пожизненному тюремному заключению. Я знал, что Гесс был арестован в мае 1941 года и в событиях Отечественной войны не участвовал. Мне многое было непонятно, и я решил более подробно ознакомиться с особенностями этого дела, во многом напоминающими детектив. Представим себе следующее: 10 мая 1941 года, 10 часов утра, Гесс уже над территорией Англии.

Приемная перед кабинетом Гитлера. Несмотря на позднее время в помещении мертвенная тишина, тяжелые шелковые занавесы почти не пропускают света. Гитлер спит. Заседание совета закончилось далеко за полночь. Вдали послышался глухой стук открываемой двери. Звуки шагов, приглушаемые толстыми ковровыми дорожками. У порога появляются Альберт Борман, брат Мартина Бормана, и адъютант Гесса, оберфюрер (генеральский чин) СА Карл-Гейнц Пинч. Альберт Борман просит камердинера Гитлера Линге разбудить Гитлера и доложить, что к нему прибыл Пинч с письмом от Гесса. Дело – срочное. Линге постучал в дверь. Сонный голос Гитлера отозвался: «Что случилось?» Линге доложил. Последовал ответ: «Сейчас выйду!»

Через несколько минут из своего кабинета вышел небритый Гитлер. Окинув взглядом прибывших, он подошел к Пинчу, поздоровался с ним за руку. И тут же попросил письмо Гесса. С письмом в руке фюрер быстро спустился по лестнице. Линге, Борман и Пинч еще не успели сойти с лестницы, как Гитлер уже позвонил.

Когда Линге вошел в гостиную, Гитлер стоял у самой двери, в руках у него было распечатанное письмо. Он резко спросил Линге: «Где этот человек?» Тон сказанного был таков, словно не он только что с этим человеком тепло поздоровался.

Линге, ни слова не говоря, вышел и вернулся с Пинчем. Гитлер обратился к Пинчу довольно сурово: «Содержание письма вам известно?» Пинч ответил утвердительно.

Линге, уходя, видел, как Гитлер и Пинч подошли к большому мраморному столу, о чем-то беседуя. Выйдя за дверь, Линге услышал за своей спиной звонок. Его опять вызывал к себе фюрер. Гитлер сказал вошедшему Линге: «Пусть придет Хегль!»

Хегль, начальник полицейской команды при штабе Гитлера, быстро явился. Гитлер тут же приказал ему арестовать Пинча. Арестованного генерала вывели во двор, посадили в «Опель-адмирал» и отправили в гестапо. Гитлер, оставшись наедине с Линге, велел срочно вызвать Мартина Бормана, который тогда был начальником штаба у Рудольфа Гесса. После короткого разговора с Борманом, Гитлер вызвал к себе Геринга и Риббентропа. Разговор с ближайшими соратниками затянулся. Но, кажется, все они пришли к единому мнению. После их отъезда, Гитлер приказал своему окружению, до поры до времени молчать, чтобы ничто не попало в уши работникам печати.

Поздно вечером имперский руководитель печати Дитрих доложил Гитлеру о том, что радио Англии только что сообщило о прилете туда Гесса для разговора со своим другом герцогом Гамильтоном. Гитлер удовлетворенно выслушал эту новость. Дитрих, хорошо зная характер фюрера, не сомневался, что тот был подготовлен к такой новости.

Гитлер приказал Дитриху представить в печати полет Гесса как полет «невменяемого больного». Между тем Пинч был доставлен в гестапо, где должен был сделать заявление о том, что он заметил у своего шефа признаки психического расстройства. После сделанного заявления Пинча выпустили из гестапо. Генерал легко вздохнул, выходя из здания, куда по своей воле никто не приходил. Но радость его была преждевременной. Вскоре он был разжалован из генерала в рядовые и направлен в составе штрафной роты на фронт. Наверное, таким путем руководство Рейха решило отделаться от нежелательного свидетеля. Но Пинч оказался слишком живучим. Пребывание в штрафной роте не сказалось на его здоровье, он, вопреки желанию некоторых, продолжал жить. Прошло немало времени, о Пинче забыли, и он о себе никому не напоминал. Он молчал. Наконец, молчание его было вознаграждено, в декабре 1944 года Гитлер соблаговолил произвести его из рядовых в лейтенанты.

Война продолжалась, побывал Карл-Гейнц Пинч и в советском плену. Из его показаний следовало, что полет Гесса в Англию был частью большой военно-политической акции, задуманной Гитлером. А он, генерал, один из приближенных к Гессу, оказался козлом отпущения.

Что-то не сработало в этом плане. Не клюнули англичане на приманку. В своем, въевшемся в плоть и кровь «антикоммунизме» они на этот раз удержались от соблазна войти в сговор с немцами… Прошла война, осуждены руководители Рейха за преступления перед человечеством, скончался и Гесс в берлинской тюрьме «Шпандау», куда он был заключен пожизненно, и все-таки слишком много вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, остались открытыми.