Это история счастливого брака - Энн Пэтчетт Страница 18

Есть тем не менее несколько вещей, которые я попутно выяснила. И лучший совет, который могу дать: сперва закончите книгу, которую пишете, особенно если она первая, а уж потом ищите агента. Большинство агентов скажут вам то же самое, если только половина вашей неоконченной рукописи не была опубликована в «Нью-Йоркере». Сегодня писателям нужны агенты. Не только потому, что в наш электронный век правовые процедуры становятся все более запутанными, но в основном потому, что в издательствах давно никто не читает самотек. Теперь отбор и сортировку незапрошенных рукописей осуществляют агенты. Недавно я подписывала книги, и кто-то из очереди спросил меня, как найти агента. Можно предположить, что у меня для таких ситуаций должен быть заготовленный ответ, но нет, каждый раз меня застают врасплох. К счастью, рядом стояла моя подруга Ники Касл, и я переадресовала вопрос к ней. Ники четыре года проработала в нью-йоркском отделении «Интернэшнл Криэйтив Менеджмент», и дала отличный совет: она сказала женщине зарегистрироваться на одном из сайтов, где агенты ищут новых авторов, и строго следовать инструкциям по составлению письма. Если они запрашивают двадцатистраничный отрывок, не надо посылать им на две страницы больше. «Малейшее нарушение правил может означать, что вашу работу не прочтут никогда», – сказала Ники.

Не стоит полагать, будто поиск агента или издателя – нечто, случающееся само собой, если у вас достаточно связей. За многие годы я направила к моему агенту бессчетное количество потенциальных клиентов – по поводу некоторых я была практически уверена, – но сотрудничала она в итоге, помоему, всего с тремя из них. Издательский бизнес по-прежнему ориентирован на запросы рынка, поэтому агент заинтересован в том, чтобы найти хорошего автора не меньше, чем автор заинтересован в агенте. Но ни один агент не возьмет клиента в качестве услуги, если только ему действительно не нравится книга или он не думает, что сможет ее продать. Поэтому я советую сосредоточить вашу энергию на той части уравнения, которую вы контролируете, – качестве вашей работы. Также можно попробовать опубликовать вашу работу в глянцевом или литературном журнале – в надежде, что агент найдет вас сам; в моем случае это сработало. Если вы ступили на эту тропу, у меня есть два совета. Во-первых, почитайте журнал, в который отправляете рукопись. Если вы не прочтете несколько номеров «Гранты» или «Тин Хаус», писать им нет смысла. У каждого журнала свой формат, необходимо понять, насколько ваш рассказ им подходит. Во-вторых, если у вас есть действительно хорошая, тщательно вычитанная история, подождите, пока таких не наберется побольше. При удачном стечении обстоятельств редактор может ответить, что рассказ понравился, но им нужно нечто другое и не могли бы вы прислать что-нибудь еще. Если вам больше нечего предложить, получать такие письма чрезвычайно грустно.

На каждом этапе написания книги случаются моменты «Если бы…». Если бы у меня было время писать, если бы я доработала третью главу, если бы я закончила рукопись. Если бы я смогла найти агента. Если бы какой-нибудь издатель купил мою книгу. Если бы мне повезло с пиарщиком. Если бы книга получила хорошие отзывы. Если бы ее активнее продвигали. Если бы тираж разошелся. Продолжать можно до бесконечности.

После того как «Хоутон Миффлин» купил мой роман, я отправилась в Бостон и нарядилась для встречи в издательстве. Мой редактор отвел меня на ланч в «Ритц», мы ели крабовые кексы и пили мартини. Это было двадцать лет назад, и уже тогда казалось, будто это происходит еще лет на двадцать раньше. Я всегда считала книгоиздание старомодным бизнесом, а «Хоутон Миффлин», с его давно почившим лабиринтом импринтов, и вовсе казался чем-то вроде «Блумсбери» Леонарда Вулфа.

Я в этом деле уже давно, но большинство собственных проблем решаю примерно теми же способами, какие использовала, когда училась в колледже, в университете, работала официанткой. Есть ряд необходимых вещей, которые я осознала достаточно рано, – дисциплина, например. Но к чему-то другому, скажем писательскому исследованию, пришла значительно позже. Я никогда не считала совет «пишите о том, что знаете» хоть сколько-нибудь конструктивным; во всяком случае, для себя самой. Слишком много интересных вещей мне неизвестны. Исследование стало для меня способом одновременно сделать роман интереснее и улучшить собственное образование. Просто для примера: я не знала ровным счетом ничего об опере и решила, что роман об оперной певице заставит меня чему-то научиться. Оказалось, исследование – в молодости мне и в голову не приходило, что оно может быть частью писательства, – одно из главных преимуществ этой работы. Я читала Дарвина, Майра и Госса, чтобы получить представление об эволюционной биологии. Я сплавлялась по Амазонке на открытой яхте просто для того, чтобы увидеть листья и услышать птиц. Я позвонила главе отдела исследований малярии в военно-морском госпитале в Бетесде, штат Мэриленд, и попросила провести день рядом с ним. Он сказал «да».

Хотя я очень люблю исследования, я также знаю, что это один из главных способов прокрастинации. Мне очень просто убедить себя, что я не могу написать книгу, пока не прочту десяток других, или пока не посещу десяток мест, и вот уже год прошел. Чтобы как-то этому противостоять, я стараюсь начинать исследование лишь после того, как начну писать, а иногда – после того, как закончу, используя его, чтобы вернуться и исправить ошибки. Я стараюсь сгребать все, что узнаю, не прямиком в книгу, а в компостную яму, чтобы факты прежде всего стали частью моих общих знаний. Меня невероятно раздражает, когда автор романа, дотошно исследовавший каждую деталь, чтобы доказать это, заставляет читателя продираться сквозь две страницы описаний каких-нибудь подсвечников, сделанных в Салеме в 1792 году.

И как бы далеко я ни выходила за пределы собственного опыта, я также знаю, что я это я и что моя работа всегда будет отражать мой характер, независимо от того, хочу ли я этого. Дороти Эллисон как-то сказала мне: она опасается, что все время рассказывает одну и ту же историю; и я тут же осознала, что это как раз мой случай («Волшебная гора»: группа незнакомцев, в силу обстоятельств оказавшихся в изоляции…) и что на самом деле работа любого писателя может быть сведена к одной истории. Хитрость в том, чтобы перестать этому сопротивляться и использовать в своих интересах то единственное, что вы чувствуете глубже всего, что заботит вас больше всего на свете. Я по-прежнему думаю, что именно из-за этого Грейс Пейли подталкивала нас к тому, чтобы мы стали лучше, пока мы были еще молоды и способны меняться.

Как бы я