Т. Констебль - 352 победы в воздухе. Лучший ас Люфтваффе Эрих Хартманн Страница 18

– А теперь, когда мы на земле, ты, наверное, согласишься, что твоя задница слишком грязная, чтобы я ее целовал.

Все пилоты весело заржали, а Гриславски принялся извиняться перед своим командиром, однако это не требовалось. Фон Бонин жил по установленным им же самим правилам.

Когда он окончил вводную лекцию, Эриху фон Бонин показался больше похожим на старшего брата, чем на старшего офицера. Он распространял ощущение уверенности, поддержки и товарищества. Это не были пустые формальности или хитрая уловка командира. Эрих понял, что готов последовать за майором фон Бонин даже в ад.

Когда молодые пилоты прибыли в 7-ю эскадрилью, Эрих встретил маленького черноволосого человека, которому был обязан всю оставшуюся жизнь, – обер-фельдфебеля Эдуарда «Пауля» Россманна. Россманн был совершенно невероятным типом человека для летчика-истребителя. Артистический темперамент, исключительная доброжелательность и прекрасный голос настоящего певца. Лейтенанту Хартманну предстояло летать ведомым Россманна.

На земле Россманн был записным весельчаком, шутником и плейбоем. Его темперамент постоянно бросал его от бабских рыданий по поводу смерти товарища до дикого хохота над сальными шутками. По утрам, поднимаясь с постели, он пел песни. Частенько Россманн пел и на ночь. А в промежутках он улаживал ссоры между пилотами, снимал напряжение веселыми шутками. Он был настолько далек от хрестоматийного образа бойца-пилотажника, насколько это вообще было возможно для пилота. Как Эрих обнаружил, Россманн НЕ БЫЛ пилотажником. Однако весельчак Россманн, поднявшись в воздух, превращался в строгого спокойного учителя. Те вещи, которые Эрих узнал от своего маленького учителя, позволили ему взобраться на самую вершину очень скользкой лестницы.

Когда остальные пилоты эскадрильи, старые бойцы и грубияны по большей части, услышали, что Эрих определен ведомым к Россманну, они весело стучали Хартманна кулаками по спине:

– Пауль отличный человек, Хартманн. Он снайпер, имеющий более 80 побед, и он всегда приводит домой своего ведомого. Ты будешь в безопасности вместе с Паулем.

В течение двух дней Эрих только и слышал на всех углах, какой замечательный человек Россманн. Он услышал это также от другой замечательной личности, чья работа была составной частью успехов Эриха как пилота-истребителя. Так говорил и командир его группы механиков унтер-офицер Гейнц Мертенс. Эрих встретил Мертенса вскоре после прибытия в 7-ю эскадрилью, и между ними сразу установилась тесная связь.

Коренастый темноволосый Мертенс был ярко выраженным индивидуалистом. При встрече он посмотрел Эриху прямо в глаза. Тому понравился уверенный механик, как и механику понравился пилот. Вот как сегодня вспоминает эту встречу с 22-летним блондином счастливый житель Дюссельдорфа Гейнц Мертенс:

– Я не мог представить более симпатичного молодого летчика-истребителя. Весь личный состав, и я в том числе, очень любил его. Его первые слова, с которыми он обратился ко мне при встрече, были: «Теперь мы будем каждое утро встречаться за завтраком». Он сказал, что мы будем планировать наш день и постараемся этот план выполнять. Он казался совершенным мальчишкой с юным личиком, однако имел деловую хватку. С этого дня я не позволял никому даже прикасаться к его самолету, кроме как под моим личным наблюдением. И мы были вместе с этого дня до самого конца войны.

Мертенс частенько использовал словечко «Gebimmel», если что-то шло не так. Эрих нашел очень забавным, что его старший техник так привязался к нему, и прозвал Мертенса «Биммель». Кличка прилипла. На Эриха произвели огромное впечатление встречи с Храбаком и фон Бониным, вдохновляющий пример Крупински, теплые отношения с Биммелем и Россманном. Он отчаянно рвался в воздух, чтобы показать себя. И 14 октября 1942 года Хартаманн отправился в первый боевой вылет ведомым Россманна.

Едва пара истребителей успела взлететь, чтобы провести поиск между Грозным и Дигори, как ожила рация:

– Семь истребителей и три Ил-2 обстреливают дорогу возле Прохладного. Перехватить и атаковать!

Весь напряженный, Хартманн следовал за Россманном на высоте 12 000 футов, когда они летели вдоль русла Терека к Прохладному. Вот как он сам рассказывает историю своего первого воздушного боя:

«После 15 минут полета в наушниках затрещал голос Россманна: «Внимание, 11 часов, ниже. Бандиты. Держаться рядом со мной, и мы атакуем». Я поглядел вниз, чтобы увидеть самолеты, о которых говорил Россманн. Я ничего не увидел. Тогда я подошел ближе к лидеру, на расстояние около 100 футов сзади, и мы начали пикировать.

Я все еще не видел вражеских самолетов. Снизившись на 5000 футов, мы выровнялись, и на большой скорости я впервые увидел два темно-зеленых самолета перед собой и чуть выше. Они находились примерно в 1000 футов от нас.

Мое сердце подпрыгнуло. Моей первой мыслью было попытаться сбить свой первый самолет. «Сейчас!» – эта мысль овладела мною. Я дал полный газ и обогнал Россманна, чтобы раньше него выйти на огневую позицию. Я быстро сближался с противником и с расстояния 300 ярдов открыл огонь. Я был потрясен, когда увидел, что мои трассы проходят выше и левее. Никаких попаданий. Ничего не происходило. Цель росла так быстро, что я лишь в последний момент успел отвернуть, чтобы избежать столкновения.

Внезапно я оказался со всех сторон окружен темно-зелеными самолетами, и все они разворачивались на меня, чтобы сбить… МЕНЯ!

Я впал в отчаяние. Я потерял своего ведущего. Я рванул вверх и пробил тонкий слой облаков. Наверху приятно светило яркое солнце, и я оказался совершенно один. Я почувствовал себя немного лучше. Затем в наушниках раздался спокойный и ободряющий голос Россманна: «Не волнуйся. Я слежу за тобой. Я потерял тебя, когда ты пробил облака. Спускайся вниз, под них, и я тебя подберу». Этот спокойный голос был просто чудесным. Я толкнул ручку вперед и спустился сквозь слой облаков.

Когда я оказался внизу, то увидел самолет примерно в 1500 ярдах от себя, который шел на меня. Я запаниковал. Я пошел вниз и повернул на запад вдоль реки, сообщив Россманну, что меня преследует неизвестный самолет. Мне ответил спокойный уверенный голос: «Поворачивай направо, чтобы я мог сблизиться с тобой».

Я повернул направо, но неизвестный самолет перерезал мне курс и опасно сблизился. Я снова ударился в панику. Я ударил по газам. Вниз, к вершинам деревьев, и на полной скорости на запад. Я мог слышать Россманна по радио, но его слова был искаженными и неразборчивыми. Я с шумом несся назад, втянув голову в плечи и съежившись за бронеспинкой сиденья. Меня поразил смертельный ужас. Я ждал удара вражеских снарядов и пуль о мой истребитель.