Анри Труайя - Иван Грозный Страница 19

Вырисовываются два противоборствующих лагеря. Во главе одного, настроенного в пользу младенца и регентства, доверенного родственникам царицы, стоит дьяк Михайлов. Представители другого не хотят видеть на троне ни ребенка, ни царского брата Юрия, который с рождения лишен способности рассуждать здраво, но только Владимира Андреевича Старицкого, двоюродного брата царя, человека умного, искусного в войне и делах политических.

На следующий день, превозмогая болезнь, Иван снова пытается призвать несогласных принять его волю. «В последний раз требую от вас присяги... Целуйте крест... Не допустите вероломных извести царевича, спасите его...» Несмотря на этот наказ, распри продолжаются у постели умирающего. Немногие присягают и целуют крест. Сильвестр и Алексей Адашев, несмотря на привязанность к государю, благоразумно держат нейтралитет. Озабоченные собственным будущим при дворе, они готовы стать на сторону Владимира Андреевича в надежде, что он не забудет их поддержки, утвердившись на троне. Иван угадывает, что ближайшие советники готовы изменить ему, и очень страдает от этого. Теперь для него очевидно, что после его смерти никто не станет выполнять его распоряжений. Два клана начнут драться, как во времена его детства. И снова Россия станет полем кровавых распрей между боярами. В последнем проблеске сознания он дает обет совершить вместе с женой и сыном паломничество в монастырь недалеко от Кириллова на севере страны, если Бог сохранит ему жизнь. С закрытыми глазами, он лежит совершенно неподвижно, и окружающие решают, что настал его последний час. На самом деле жар внезапно спадает, Иван ощущает почти мгновенное облегчение и понимает, что спасен. Лекари толкуют о «кризе», который ускорил выздоровление, повлияв на настроение больного. Бояре с беспокойством наблюдают, как царь быстро поправляется. Скомпрометировавшие себя в его глазах задаются вопросом о том, как отомстит чудом спасенный государь за их предательство. Отрубит голову, отравит, разорит или просто отправит в ссылку?

Иван, ненавидевший их в юности, в последние несколько лет начал забывать о своей враждебности. Но теперь он вновь видит перед собой прежних врагов: это опять бояре, но, как никогда, спесивые и изворотливые, как никогда. Вымаливая у Бога выздоровление, он обещал, что, как истинный христианин, простит тем, кто хотел извлечь выгоду из его смерти. Оправившись, царь наслаждается, видя их страх и подобострастие. Когда главный претендент на престол, Владимир Андреевич, склоняется перед ним, смиренно и раболепно глядя, чтобы поздравить с выздоровлением, треплет ему волосы и говорит несколько любезных слов. Ободренные подобным проявлением милости, бояре тоже спешат уверить государя, что счастливы видеть его в добром здравии. Он выслушивает их, благодарит, но в каждом взгляде и движении губ видит одну лишь ложь. Даже честный Сильвестр и преданный Адашев не кажутся ему искренними в своей радости. Иван больше не доверяет им. После их измены он остался один, лишенный иллюзий, ожесточенный и как бы заледеневший внутри. К тому же Анастасия, которая еще недавно одобряла дружбу супруга с этими замечательными людьми, теперь советует ему лишить их своего доверия. Ведь они почти в открытую встали на сторону тех, кто хотел принести ее саму и их сына в жертву амбициям Владимира Андреевича. Царь по-прежнему продолжает прислушиваться к советам Алексея Адашева и Сильвестра. Но тон их бесед изменился, появилась некоторая натянутость. Иван не теряет бдительности, наблюдает за собой и другими. Иногда в его глазах появляется жестокий блеск. Да, он поклялся Богу пощадить виновных. Но по прошествии времени клятвы могут быть нарушены без того, чтобы небеса покарали за это.

Лишь в одном царь остается непреклонным – в желании совершить паломничество на север вместе с семьей. Приближенные говорят, что он еще недостаточно окреп, что тяготы пути могут оказаться опасными для маленького ребенка, что лучше остаться в столице и наконец решить проблемы с Казанью, где продолжаются восстания. Сильвестр и Адашев особенно настаивают, чтобы он отказался от задуманного. Быть может, они опасаются, что многочисленные служители Церкви, сосланные в отдаленные монастыри, будут жаловаться царю на его ближайших советников? И добиваются, что Иван, прежде чем отправиться в Кириллов, посетит Троице-Сергиев монастырь, где посоветуется с благочестивым ученым монахом Максимом Греком. Этот ученый монах родился в Греции, получил образование в Италии и стал иноком на Афоне. Затем был призван в Россию отцом Ивана, великим князем Иваном III, но изгнан за то, что порицал повторный брак своего государя с Еленой Глинской. Провел в темнице двадцать лет и был освобожден уже глубоким стариком. С тех пор живет в Троице-Сергиевом монастыре, где стал образцом аскетизма, мудрости и святости.

Когда Иван приходит в келью к Максиму Греку, то не знает, что посланцы Сильвестра и Адашева просили этого благочестивого человека убедить царя отказаться от паломничества. После нескольких приветственных слов старец говорит своему гостю: «Государь! Пристойно ли тебе скитаться по дальним монастырям с юною супругою и с младенцем? Обеты неблагоразумные угодны ли Богу? Вездесущего не должно искать только в пустынях; весь мир исполнен Его!» Он говорит царю, что лучше всего отблагодарить Всевышнего, начав новый поход на Казань. Иван непоколебим. Он хочет идти в Кириллов не только потому, что дал обет Богу, но и потому, что мать его, беременная им, совершила такое паломничество. Находясь в смятении, хочет вернуться туда, где началась его жизнь. Чтобы испугать его, Адашев рассказывает о предсказании, по которому царевич Димитрий не вернется живым из Кириллова. Угроза вызывает гнев монарха, который уверен, что ее выдумали сами Сильвестр с Адашевым, чтобы он не вышел у них из-под опеки. Бог не может не одобрять желания царя поклониться мощам святых мучеников.

После Пасхи он дожидается оттепели и отправляется в путь с братом Юрием, женой и сыном, в сопровождении многочисленной свиты. В основном передвигаются по воде. В одном из монастырей царь встречается со старым и требовательным монахом Вассианом, бывшим епископом Коломенским. Он был сослан боярами, когда Иван был еще ребенком, и сохранил непримиримую ненависть к знати. Почтительно спрашивает его государь о том, как лучше управлять страной. Вассиан, сверкнув хитрым и злым глазом, наклоняется к царю и шепчет ему на ухо: «Если хочешь быть истинным самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться, повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на царстве и грозою вельмож. Советник, мудрейший государя, неминуемо овладеет им». Эти слова так похожи на то, что думает сам Иван, он берет монаха за руку, целует ее и шепчет: «Сам отец мой не дал бы мне лучшего совета». Царь никогда не забудет этого напутствия – на могущество и одиночество.